– А куда это мы идем?
– В мою комнату. – Фатима подталкивает Винни плечом. – Наряжаться к вечеринке. Близняшки уже там… Кстати, погоди, а где твое платье?
– Ой. – Винни бросает в жар. – У меня нет платья. Есть только это.
Она неловко показывает на свой свитер и легинсы.
Но Фатиму это не огорчает.
– Не беда, – говорит она с новой заговорщической улыбочкой. – У меня тонны шмоток – что-нибудь подберем.
Винни не знает, что ответить. Сдается ей, отвертеться все равно не получится: Фатима с близняшками насильно запихнут ее в платье, как дролль запихивает клады в тайник. Да и не то чтобы она сильно против. Уж больно он унылый, этот черный свитер.
Поэтому она сдается Фатиме, которая ведет ее через опустевший банкетный зал, мимо камина, прогоревшего до тлеющих угольков, мимо столов, уже чистых и пустых в ожидании следующего еженедельного пиршества, а затем в коридор. Ноги Винни утопают в красном ковре. Когда она приходила сюда в воскресенье с тетей Рейчел, на ней были кроссовки. А теперь, когда между ней и ковром всего лишь тоненькая кожаная полоска, нельзя не заметить, как этот ковер засасывает ее ноги. И странным образом на лестнице, пролет за пролетом, по пути на третий этаж – в жилую часть здания – этот ковер становится все мягче. Словно выходишь на высокий берег из морской пены.
Красной, окровавленной морской пены.
Квартира на верхнем этаже огромная. Это первое, о чем Винни думает, следуя внутрь за Фатимой. Перед ней огромная жилая зона с высоченными потолками и окнами, которые выходят на фасад усадьбы. Современный декор мог бы конфликтовать с классическим стилем дома, но он такой элегантный, такой утонченный, что в итоге превосходно вписывается. Мебель с острыми линиями, современное искусство на стенах, скульптуры, вызывающие ассоциации с кошмарами, и прекрасные шкафы с радугой тяжеловесных томов. Кроме шуток, книжные корешки буквально выстроены вдоль стен по цвету, чтобы получилась радуга.
Фатима выскакивает вправо – в коридор, который ведет к спальням. Из-за первой двери брызгами прорывается хихиканье. Фатима пафосно входит:
– И вот мы здесь!
Эмма взвизгивает и спрыгивает с деревянной кровати, заправленной лавандовым бельем, а за ней выбирается и Бретта. Люстра заливает именинниц ярким светом. У обеих неоново-желтая помада, у Эммы в руках бутылка шампанского.
– Винни! Выпей-ка! – Она сует Винни бутылку, но Винни передает ее Фатиме… которая, в свою очередь, сует ее Бретте, и та охотно отхлебывает.
– Из банкетного зала стырили, – объясняет Фатима, жестом подзывая Винни, – хорошо еще, что наполовину пустую.
– Наполовину полную! – в унисон восклицают Бретта и Эмма и тут же прыскают со смеху.
Казалось бы, все это должно раздражать Винни после ее недавней возни с подвыпившими родственниками, но на близняшек просто невозможно сердиться. В отличие от Дэриана и мамы, они правда забавные.
Надо помочь Винни подыскать подходящие вещи (Фатима ниже ростом, и грудь у нее больше), и все набиваются в гардеробную, где в пластиковых защитных чехлах висят наряды виновниц торжества. И в разгар этого действа Винни в который раз поражает мысль, что из всех жителей Цугута-фоллз именно близняшки всегда были добры к ней. Да и Фатима никогда не вела себя подло. Или двулично, как тот же Маркус. Она даже не раз заступалась за Винни. Вот, например, в четверг, в классной комнате.
Все это время Винни скучала по старым друзьям, а ведь могла так легко обзавестись новыми. От одной этой мысли ее сердце готово выпрыгнуть из груди.
Фатима в итоге останавливается на одном зеленом платье – ее дизайнерское чутье подсказывает, что этот цвет непременно заставит золотисто-каштановые волосы Винни «выстрелить». Платье, конечно, летнее, и уж точно ничего подобного Винни бы сама себе не купила. И не только потому, что оно из «Цугута Моды», но и потому, что без белой шелковой блузки, с которой его носит Фатима, это платье показывает больше кожи, чем типичные вещи из… скажем, пуританского гардероба Винни – обители круглых вырезов и длинных рукавов. Лямочки тонкие, как волосы мелюзины, шелк мягкий, как сияние призрачного оленя, а цвет действительно хорошо смотрится с оливковой кожей Винни. Это как летний лес, когда зимней серости все же приходится отступить.
Из-за того, что Фатима ниже на несколько дюймов, платье, пожалуй, коротковато Винни. Оно колышется чуть ниже середины икры, а должно быть до лодыжек. И, к сожалению, у Фатимы совсем другой размер ноги, поэтому от балеток Винни никуда не деться.
– Да вниз все равно никто смотреть не будет, – уверяет Бретта, показывая на грудь Винни, где ткань образует глубокий вырез, в котором поблескивает медальон.
У Фатимы объем груди заметно больше, поэтому вырез у Винни получается весьма выразительный.
– У тебя тут столько… кожи, чтобы зацепить взгляды.
– Кожи, – говорит Винни. – В смысле у меня нет сисек?
Бретта в ответ хихикает:
– Это ты сказала, не я!
– Но, – вставляет свой звон Эмма, многозначительно поигрывая бровями, – мы-то знаем…
Винни не может удержаться от смеха. Как давно никто не подтрунивал над ней по-доброму! Она и забыла, каково это – когда твое сердце взлетает, а не падает.
Фатима и близняшки одеваются. У Фатимы платье богатого сливового оттенка, с высоким кружевным воротником, которое гораздо больше соответствует погоде. У Бретты неоново-зеленый брючный костюм с отливом, в котором она выглядит как рок-звезда и одновременно как девушка-босс. А у Эммы мини-юбка цвета фуксии, в которой ее ноги словно по миле каждая, и топ с оборками, которые трепещут, как перья феникса.
Винни помогает им всем и нехотя соглашается накрасить губы и веки, используя запасы косметики Фатимы и ватные палочки. До этого она не красилась уже примерно… никогда, и ей требуется несколько попыток (и помощь Эммы, потому что Винни наносит слишком мало теней и помады), чтобы придать себе достаточно гламурный вид для удовольствия близняшек и Фатимы.
И хотя она не ожидала такого от сегодняшнего вечера, ей по-настоящему весело. Она веселится от души – даже мысли об Эрике не портят ей настроения.
Они заканчивают приготовления в четверть десятого. Эмма и Бретта успевают опустошить бутылку.
– Пошли! Пошли! – Эмма хлопает в ладоши, как чирлидерша, которой она бы, несомненно, стала, будь в Цугута-фоллз спортивные команды. Ее крошечная юбочка покачивается вокруг бедер.
– Погодите, – говорит Винни, прежде чем все успевают допрыгать до двери. – У меня для вас подарок.
Все хором кричат: «Ура!» – Эмма и Бретта заваливаются обратно на кровать, превращаясь в кучу кружев и оборок. Винни почти рада, что они слегка захмелели, – потому что в таком дурашливом настроении они не расстроятся даже из-за самого неудачного подарка.
И она вручает им свой подарок – обертка с единорожками успела немного помяться в кармане Джея.
– Надеюсь, вам понравится, – бормочет она, а Фатима поет:
– У-у-у, ну что там?
Бретта выхватывает подарок первой и начинает раздирать обертку с таким радостным остервенением, что Дэриан бы разрыдался (он-то любит медленно отклеивать скотч, бережно разворачивать каждую складочку и доводить до белого каления всех, кто ждет, когда он уже откроет свои подарки). Вскоре в ладонях Бретты оказывается белая коробочка, и она передает ее Эмме, которая сдергивает крышку.
Внутри два стеклянных сосудика, к пробкам которых привязаны простые кожаные шнурочки…
– Что там… что внутри? – Эмма вынимает один кулон и подносит к свету.
Первой догадывается Бретта:
– Боже мой, это же коготь банши! Боже мой!
Она хватает свой кулон и чуть не падает с кровати.
– Ты даришь нам когти банши? Это так кру-у-уто! А-а-а!
Бретта ныряет к Винни в объятия, и, хотя Винни совсем не фанат обнимашек, она не противится. А когда к ним присоединяется Эмма, Винни просто молча терпит и даже улыбается.
Именинницы в восторге. В диком. Ее подарок, собранный из первых попавшихся материалов для рукоделия, которые нашлись в шкафу, оказался хитом.
– Обалде-е-еть, – выдыхает Фатима, когда близняшки отклеиваются от Винни и Эмма дает подруге рассмотреть коготь. – Такого ни у кого нет. Надевай же скорее!
Она вешает его на шею Эмме, пока Бретта непослушными от шампанского пальцами пытается надеть свой.
Винни приходит ей на помощь, и миг спустя близняшки предстают перед Винни и Фатимой, сияя в полную мощь, как умеют только они. Стеклянные кулоны поблескивают на их ключицах – возможно, не самое модное украшение, но, бесспорно, уникальное.
– Как мы смотримся? – Бретта принимает позу манекенщицы на подиуме.
Эмма красиво встает рядом:
– Как охотницы?
– Еще какие.
Винни смеется, а Фатима хихикает, хлопая в ладоши, и Винни снова жалеет, что не впустила близняшек и Фатиму в свой мир гораздо раньше.
Если ради кого-то и стоит ослабить оборону, то это ради них.
Глава 36
Когда Винни, близняшки и Фатима наконец выходят, чтобы спуститься к месту торжества, им с дивана машут Лейла и папа Фатимы (оба сидят с книгами).
– За вами присмотрят, – кричит им вслед Лейла.
На что близняшки отвечают хихиканьем, а Фатима бросает: «Люблю вас!»
И они сходят по ступенькам, близняшки под руку, а Бретта говорит:
– Угадайте, что я слышала?
– Что? – по законам жанра отзываются подружки.
– Я слышала, что третье испытание проходит вообще не в лесу.
– О, я тоже такое слышала.
Голос Фатимы понижается до шепота. Она оглядывается на верхний этаж, который уже почти скрылся из виду.
Винни водворяет очки на переносицу.
– Я слышала, что все происходит прямо здесь, – продолжает Бретта. – Например, в Арсенале.
– Пфф, – фыркает Фатима, всплескивая длинными сливовыми рукавами. – Если бы все происходило здесь, я бы стопудово заметила.
– Как? – спрашивает Эмма, а Винни удивляется:
– А тебя разве пускают в Арсенал?