Винни вновь присматривается к половинному. Пластик бликует в лучах солнца. Теперь пакет со ступнями пристроен под искромсанными лодыжками. Да, очень похоже на работу стаи вампов… Но почему они пожевали ступни? Если верить «Справочнику…», вампы их не едят, просто избавляются от них.
Винни сжимает зубы. Есть что-то, чего она в упор не видит. А ведь даже Джей заметил.
– Ладно, – говорит она, бросая взгляд на Марио. Он делает пометки на листе, свисающем с планшета на краю каталки. – Недельный запас кофе.
Марио отрывается от планшета:
– Серьезно?
– Недельный запас, – повторяет она и протягивает руку. Потом вспоминает, что еще ее не мыла, и торопливо отдергивает. – Я принимаю твои условия. Как насчет кофе из «Джо в квадрате»?
– Ты настолько уверена? – Марио щурится на пакет со ступнями. Хлоп-лоп-лоп! Вообще-то, до сих пор они с этими спорами дальше слов не заходили. – Прямо готова раскошелиться на что-то дорогое? – Идет, – пожимает он плечами. – Тебе конец. Но если убийцей окажется вервольф, с меня недельный запас кофе из «Джо в квадрате» или, если захочешь, я оплачу обед в «Неупокоенной дочери» для тебя и твоего друга.
«Для тебя и твоего друга». Как будто у Винни есть друзья.
– Я выбираю кофе, – отвечает она.
Он снимает воображаемую шляпу.
– Когда получу информацию от Средансов, напишу тебе на почту.
– Прекрасно. – Она снимает шляпу в ответ. Потом запрыгивает обратно на квадроцикл. Весенний ветер вгрызается ей в лицо. Пятно на очках искажает картину дня.
Колокола в здании Совета, расположенном в центре города, вызванивают восемь, а значит, у Винни есть час до начала школьных занятий.
В Цугута-фоллз учеба всегда начинается поздно, чтобы все успевали вернуться с охоты или трупного дежурства.
– Готовься проиграть, Марио! – орет Винни, отъезжая.
Марио провожает ее лопающимися пузырями.
Глава 6
«Неупокоенная дочь» – это наполовину бар, наполовину ресторан и на сто процентов жир. Обычно Винни не заглядывает туда перед школой. Но мама накануне взяла с нее обещание на мизинчиках: «У тебя день рожденья. Я хочу увидеться с тобой в твое именинное утро». И вот Винни здесь.
Она паркует квадроцикл на заднем дворе рядом с помойкой, в переулке между «Цугута Модой», «Джо в квадрате» и продуктовым магазином, принадлежащим Средансам. Они там цены задирают как хотят, потому что это единственный магазин в округе.
Над Винни плывет запах горячего масла, вызывая и убивая аппетит одновременно. В «Неупокоенной…» не подают ничего суперизысканного или выдающегося, зато отбивают и прожаривают все от души. Что получится – щедро поливают кетчупом. В общем, пойди разбери, что ты там ешь.
Стуча зубами с утроенной силой, Винни топает к черному ходу. Тяжеленная дверь открыта и подперта камнем. В утреннем воздухе колышется жирное жаркое марево. Все-таки надо было дома позавтракать.
– Ты чего такая? – спрашивает Франческа Среданс, как только Винни переступает порог окутанной паром кухни.
Мама как раз пытается пристроить две порции картофельных хашбраунов на подносе, где уже и без того теснятся тарелки с яичницей и тостами и чашки кофе. Тем временем Арчи Пятницки, занятый приготовлением этих самых хашбраунов, не поднимает глаз от сковороды. Он немногословен – в лучшем случае ворчит.
– У тебя такой вид, словно что-то случилось. – Мама хмурится, ее лоб пересекают глубокие морщины. Кухонное освещение подчеркивает желтоватый оттенок кожи, делая мамино лицо болезненным. – Неудачное дежурство?
Винни теряет дар речи. Врать она не мастак – даже в благих целях, даже по мелочи. Например, в прошлом году она так и не смогла убедить своего брата Дэриана, что ей нравятся его эксперименты с усами. А уж если речь о чем-то серьезном…
Чтобы сохранить свои планы насчет охотничьих испытаний в тайне от мамы, приходится увиливать.
К счастью, пока мозг Винни судорожно ищет ответ, ее пальцы застегивают… и расстегивают молнию кожаной куртки. Мама замечает обновку и прожигает ее взглядом, словно лазером.
– Где ты ее взяла? – Она шагает к Винни, удерживая поднос на плече и продолжая изучать куртку наметанным глазом охотника. – Неужто украла?
Винни выдает нервный смешок, от которого мамины темные глаза становятся еще более подозрительными.
– Нет, мам. Мне ее подарили Эмма и Бретта, близняшки Среданс.
– Вот как, – моргает мама. – Ничего себе!
Ее щеки краснеют. Она бросает взгляд в заднюю часть кухни – там возле кофейных аппаратов ждет желтый подарочный пакет.
– Ну, в таком случае… в таком случае мой подарок тебя разочарует. Но все равно это тебе. – Она показывает на пакет движением головы. – Ты пока открой, а я сейчас.
Мама проталкивается в зал ресторана, управляясь с подносом куда более грациозно, чем четыре года назад, когда светочи объявили ее изгоем и пришлось вкалывать на двух работах, чтобы как-то свести концы с концами. Винни не осознавала, как им вольготно жилось на мамину охотничью зарплату, пока они не лишились этих денег.
Когда дверь распахивается на максимум, на Винни гудящим пчелиным роем набрасываются голоса возбужденных от холестерина и кофеина посетителей. В ее поле зрения попадает ближний столик, за которым разместились Имран и Ксавье Субботоны (двенадцатиклассники[2], популярны, между собой не родственники). Марисоль Воскресенинг (одиннадцатый класс, популярна), Кейси Вторниган (десятый класс, популярен) и Эрика Четвергссон.
Глаза Эрики, красновато-карие на фоне теплой янтарной кожи, встречаются с глазами Винни. Как и Винни, она мгновенно отводит взгляд. Дверь закрывается. Арчи гавкает: «Заказ готов!» – а Винни бросается к кофейным аппаратам. Сердце бешено колотится. Зубы стучат.
Вот еще одна причина не ходить в «Неупокоенную дочь» по утрам. Здесь завтракают перед школой популярные ребята.
Здесь перед школой завтракает Эрика. Они не разговаривают уже четыре года. Эрика не обзывает Винни «ведьминым отродьем» или «диановым пометом», но и не вмешивается, когда это делают другие. Просто наблюдает с непроницаемым выражением холодного, безупречно накрашенного лица. Когда они с Винни еще дружили, Эрика только начинала осваивать подводку и контуринг, а теперь ее без макияжа не увидишь. Вещи у нее всегда дизайнерские, всегда новые. Папа Эрики, выходец из мексиканских светочей, одевается лучше всех в Цугута-фоллз – неудивительно, что Эрика тоже. Папа Эрики все еще носит фамилию Хуэвес[3], но Эрика родилась в семье американских светочей. Она носит фамилию Четвергссон, как ее мама. Кстати, именно ее мама и возглавляет клан.
Все ожидают, что Эрика последует за Марсией на таких же трехдюймовых шпильках. По нынешнему виду Эрики, ее речи и движениям можно сказать, что большая часть пути уже пройдена.
Винни добирается до желтого подарочного пакета и узнает прошлогоднюю оберточную бумагу – с единорожками.
«Новые линеры», – думает она, ведь именно их мама дарит всякий раз. Но вместо этого, нырнув в пакет, она обнаруживает элегантный очечник в клеточку.
Ее охватывает волнение. Она говорила, что хочет новые очки, но даже не надеялась, что мама услышит.
Винни открывает футляр. Очки, которые подмигивают ей оттуда, конечно, не испачканы, как те, что на ней, но края у них какие-то потертые. А еще они вышли из моды сезона три назад: оправа толстая, а сейчас носят тонкую.
Винни вздыхает.
– Я не то купила, да?
Винни подпрыгивает. Она не почувствовала приближения мамы. Работу Ведущего Охотника Фрэн потеряла, но умение бесшумно двигаться никуда не делось.
– Это подделка? Черт! – Мама выхватывает очечник из рук Винни. – А мне казалось, шикарно выглядят.
– Да никакая не подделка. – Винни пытается забрать футляр обратно.
Мама легко уворачивается. Она испепеляет очки взглядом:
– Знала ведь, что не надо торопиться к дню рожденья, что надо подождать, пока получится съездить в Чикаго, но я так обрадовалась, что нашла эти за дешево. Черт тебя подери, Фрэн.
– Нет. – Винни хватается за мамин бицепс и сжимает ее руку. – Мам, да они классные. Я как раз такие хотела. Видишь?
Она берет футляр и суетливо меняет старые очки на новые. Больше никакого пятна на левом глазу, лишь кристальная ясность при взгляде на Арчи, который вновь орет из глубины кухни: «Заказ готов!»
Винни улыбается, а мама краснеет до седеющих корней волос. От этого она выглядит как воплощенное отчаяние, и Винни это просто убивает. Мама хочет верить Винни, и Винни тоже хочет, чтобы мама поверила. Еще никогда в жизни она так люто не досадовала на себя за неумение врать.
Увы, Винни недостает убедительности, и мама вздыхает. В этом вздохе столько уныния и презрения к себе, и Винни снова, в восьмимиллионный раз, содрогается от ненависти к папе. Это он виноват в страданиях Франчески Среданс. Он разбил ей сердце – разбил им всем – и превратил самого мощного охотника клана Средансов в…
Вот в это.
Мама не то чтобы сломлена. Уж это не про нее. Для Винни она герой и останется им навсегда. Но до предательства папы мама никогда ни в чем не сомневалась. Она была Ведущим Охотником клана и жила в согласии с его девизом. Из своих детей она тоже ковала верных Средансов. И Винни крепко усвоила эту верность.
Потом мама застала папу за шпионским колдовским ритуалом, который должен был передать секреты светочей прямехонько дианам. Она хотела его сдать. Он ее вырубил. А дальше – дерьмовая история.
– Как я тебе? – Винни улыбается и корчит свою самую дурацкую мину, с высунутым языком и обнаженными зубами. И мама улыбается в ответ.
Уф, словно камень с души.
– Заказ готов! – гавкает Арчи, на этот раз еще громче.
– Потрясающе выглядишь, Вин. – Мама неуклюже сгребает Винни в охапку (обнимашки – не их фишка) и целует ее волосы. – С днем рождения мою самую любимую во вселенной дочку…