Однако эскимосы ни разу не проявили своего желания получить какую-нибудь вещь в подарок, они лишь принимали то, что им предлагали, причем их жесты не оставляли сомнения в изъявлении благодарности. Мясные консервы им не понравились. Один все же немного отведал этого угощения, видимо из вежливости, и сказал, что оно ему очень по вкусу. Но, когда Джемс Росс в этом усомнился, признался, что говорил неправду. И тогда все остальные с нашего разрешения выбросили те консервы, которые мы им дали. Но когда тому же человеку предложили растительное масло, он выпил его с большим удовольствием и заявил, что это действительно вкусная вещь.
Дело в том, что вкусы этих племен великолепно приспособлены к той пище, которой они вынуждены пользоваться, а их понятия о благоденствии — к тем средствам, какими оно добывается. Несомненно, эти люди, привыкшие к китовому и тюленьему жиру, своей отвратительной пище и ее неприятному запаху, совсем не завидуют деликатесам, потребляемым жителями более южных широт. Если бы им довелось сесть за наш стол, они испытали бы не только отвращение к нему, но и жалость к нам, как к варварам и невеждам, и эскимосы согласились бы отведать пищи с этого стола лишь под угрозой голодной смерти.
Затем мы устроили состязание в беге на короткую дистанцию, в котором приняли участие один из эскимосов и один из наших офицеров. Но оба соперника проявили чрезмерную обоюдную вежливость, так что победителя не оказалось. После этого принесли скрипку, и гости стали плясать вместе с хозяевами.
Этот день принес нам большую удачу. Мы уже потеряли всякую надежду встретиться с местными жителями, а между тем хорошо понимали, что только от туземцев можно получить такие географические сведения, которые помогут нам выбраться из трудного положения и продолжать плавание по заданному курсу. Не грешно было бы философам задуматься над тем, почему такое малочисленное и изолированное племя, живя в таком безрадостном краю, бесплодном, диком и унылом, все же сохранило огромную жизнерадостность, крепкое здоровье, хорошую упитанность и все, что в здешних условиях можно считать признаками не только богатства, но даже изобилия и роскоши.
10 января. После богослужения мы отправились в эскимосский поселок, хотя температура упала до —37° F.
Поселок их состоит из 12 снежных хижин, сооруженных на берегах у вершины маленькой бухты примерно в двух с половиной милях от нашего судна. Хижины напоминают перевернутые вверх дном чашки. В каждой из них имеется длинная изогнутая пристройка — проход. У входа в нее стояли женщины с девочками и грудными младенцами. Нас вскоре пригласили зайти в помещение. Мы приготовили женщинам в подарок стеклянные бусы и иголки. Раздача подарков быстро переборола робость, которую мы первоначально вселили в них.
Проход, всегда длинный и, как правило, извилистый, ведет в главное помещение, круглое, с куполообразным потолком, 10 футов в диаметре, если рассчитано на одну семью, и овальное, 15 на 10 футов, когда в хижине живут две семьи. Напротив дверного отверстия находится снежная лежанка высотой около двух с половиной футов, занимающая почти треть ширины помещения. На нее набросаны разные шкуры. Это общее ложе для спанья. У ее конца сидит хозяйка дома, против жировой лампы с фитилем из мха, повсеместно принятой в этих краях. Лампа дает пламя, достаточно сильное и для освещения и для обогрева, и в хижине очень уютно. Над лампой висит каменный котел с оленьим и тюленьим мясом и жиром. Все остальное — одежда, охотничьи принадлежности, продукты — разбросано в неописуемом беспорядке. Очевидно, аккуратность не относится к числу добродетелей эскимосов.
Говоря об этих хижинах, целиком построенных из снега, следует добавить, что свет в них проникает через большой овальный кусок чистого льда, вставленный на восточной стороне крыши. Мы обнаружили, что хижины только что построены, видимо, всего за день до нашего прихода. Итак, строительство в этих краях не занимает много времени. Нам сказали, что зимний запас тюленьего и оленьего мяса закопан в снег; заготовляют жир летом и извлекают из снега зимой.
Женщин определенно нельзя было назвать красавицами, но они по внешности ничуть не уступали своим мужьям и были такими же вежливыми. Эскимоски старше 13 лет, видимо, были уже замужем; в каждой хижине было по три-четыре женщины. Принадлежали ли они к одному семейству или нет, мы не уверены, но у нас создалось впечатление, что молодые — младшие жены и что есть старшая жена. Эскимоски невысокого роста и, что касается одежды и опрятности, далеко уступают своим мужьям. Особенно портят их непричесанные, висящие космами волосы. У женщин мягкие черты лица; щеки такие же румяные, как у мужчин; одну тринадцатилетнюю девочку можно было назвать даже миловидной. На лицах у всех более или менее обильная татуировка: в основном на лбу и по обеим сторонам рта и подбородка.
Эскимосы сообщили нам, что к югу среди холмов пасется много мускусных быков и что олени[82] приходят сюда в апреле. По их словам, они охотятся на оленей, маскируясь под этих животных. В оленьи шкуры наряжаются два человека, из которых первый держит над собой голову и рога животного. Так, не вызывая подозрений, они могут пробраться даже в стадо.
Настала пора подумать о возвращении, и многие эскимосы выразили желание проводить нас. Мы простились с женщинами и детьми, пригласив на завтра безногого к нам на судно, чтобы его осмотрел врач. Восемь эскимосов сопровождали нас на судно; шестерых мы поручили заботам матросов, а двоих пригласили в кают-компанию на обед.
Разумеется, их привели в изумление ножи, тарелки и другая сервировка; нельзя сказать, чтобы их вкус изменился после вчерашнего дня (когда наше угощение застало их врасплох), но им все же понравился суп, который они ели, довольно ловко пользуясь ложкой, когда им объяснили, как это делается. Несомненно, эскимосы легко все перенимали. Понаблюдав за нами некоторое время, они научились владеть ножом и вилкой так, как будто им давно были известны эти предметы. Консервированное мясо на этот раз им как будто понравилось, но солонина пришлась не по вкусу. Отказались они также от пудинга, риса и сыра.
Когда мы возвращались на судно, до описываемых здесь событий, по долине пронесся шквал холодного ветра. Один из эскимосов, заметив, что я отморозил щеку, немедленно начал растирать ее снегом и, несомненно, спас меня от болезненной язвы. После этого случая он неизменно держался поблизости от меня, часто напоминая, чтобы я прикрывал рукой пострадавшую щеку, иначе отморожу ее опять. Такое проявление дружелюбия способствовало наряду со всем прочим хорошему мнению об этих людях; все они вели себя одинаково благожелательно по отношению к нам, помогая переносить вещи и всячески стремясь угодить.
Назавтра в час дня прибыл безногий, которого привез на салазках другой эскимос. Осмотрев обрубок, врач нашел, что он в полном порядке: рана давно зарубцевалась, и колено сгибалось. Не трудно было сделать ему деревянную ногу. Мы послали за плотником, чтобы тот снял мерку.
В нашей кают-компании особое восхищение у эскимосов вызвали щипцы для снимания нагара со свечей, но еще больше поразила их большая лупа, через которую можно было видеть лицо товарища непомерно увеличенным. Такие восторги способны вызвать только неизведанные переживания. Полное невежество имеет то преимущество, что любознательность всегда находит для себя пищу. Зато мы, которым все известно, даже то, чего мы никогда не видели и не узнали на опыте, мы умудрились лишить себя таких удовольствий.
К счастью для наших новых гостей, в их непросвещенных краях не было ни на грош тех наук, которые убивают восхищение неведомым. Поэтому их восторг был безграничным. И все же в одном случае невежество помешало им получить удовольствие: они отказались от плум-пудинга, которым мы тщетно пытались их угостить. Привыкнув считать ворвань лакомством, эскимосы предпочитают ее мараскину. Бренди они так же решительно отвергли, как и мараскин. Итак, им еще только предстоит приобрести те вкусы, которые, подорвав моральные устои, ускорили вымирание их южных соседей — американских индейцев. Впрочем, если этим индейским племенам суждено безвозвратно исчезнуть, а такая участь им, видимо, уготована, то постепенное вымирание от рома все же лучше истребления огнем и мечом от руки испанских конкистадоров. Перед гибелью они получат хоть какое-то удовольствие.
Наступило время закончить прием и отправить гостей домой; «карета», в ее местном варианте, была уже подана. Мы обещали, что новая нога будет готова через три дня, когда, льстим себя надеждой, ее можно будет примерить. Затем, получив от нас в презент по пустой банке из-под мяса, эскимосы отправились домой в очень веселом расположении. Восхитительно иметь возможность одарить бедняка золотом, но не менее приятно, по моему мнению, доставить такую же радость, когда это вам ничего не стоит. А ведь мы сделали этих людей такими богатыми и счастливыми, подарив им вещь немногим лучше старой сковородки, как будто то были банки из серебра. Не думайте, что вы можете правильно судить о ценности подарка, пока сами не убедитесь, каким счастливым могут сделать человека голубая бусина, желтая пуговица, игла или осколок старого железного обруча.
14 января. Со вчерашнего вечера температура упала с —33 до —38° F. Из-за сильного ветра было очень холодно, и я усомнился в приезде нашего пациента. Но он все же прибыл в сопровождении своего друга Отукиу, двух женщин, четырех мужчин и двух мальчиков. Затем деревянную ногу примерили, чтобы определить, правильно ли она подогнана по длине, и так как ее оставалось еще доделать, то калеке, для которого она предназначалась, предложили приехать еще раз завтра.
Потом мы вызвали снизу остальных гостей, и нам доставило немалое удовольствие, когда нашему помощнику удалось уговорить одну пожилую женщину подстричь, причесать и уложить волосы. Это так изменило ее наружность к лучшему, что все остальные захотели подвергнуться той же процедуре. Столь необычное для этих племен проявление вкуса и стремления к опрятности заставило меня пожалеть, что я не располагаю запасом гребней для подарков. Но ожерелья из бус, которыми я одарил всех женщин, видимо, обладали большей ценностью в их глазах, хотя и были куда менее полезными.