– А теперь – финал, апофеоз! – воскликнула Дашка и накинула на плечи Ирины норковый жакет.
Из зеркала на Ирину смотрела красивая молодая женщина, с прекрасными светлыми ухоженными волосами, тонкой талией и длинными, стройными ногами.
– Ну, это уже слишком, – твердо сказала Ирина и сняла жакет.
– Ну да, – подхватила Дашка. – Ты надень сверху свой корейский пуховик. И прямиком в психушку.
– Почему в психушку? – не поняла Ирина.
– А потому, что столько потрачено сил, фантазии и стараний, а ты, такая гордая, наденешь свой вшивый, потертый куртец, чтобы все насмарку. Очень мудрое решение. Вполне в твоем духе. А обо мне ты подумала? – Дашка даже всхлипнула от досады. – Я ведь так старалась! И кто ты после этого – не сумасшедшая?
– Ну ладно, Даш, извини, – Ирине правда стало неловко. – Ты действительно так старалась!
– И заметь, совершенно искренне! – все еще обиженно сказала Дашка.
– Не сомневаюсь, – ответила Ирина. – Просто такая дорогая вещь. Я буду нервничать – а вдруг сопрут?
– Да сейчас норковая шуба – униформа российских женщин. Кого этим удивишь! Уверяю тебя, что таких будет целый гардероб.
В общем, договорились. Потом решили, что раз ресторан в семь, в пять она придет к Дашке на макияж.
– Да, и еще закажи такси, – вспомнила Дашка. – Ты же босс в большой торговой компании. Тебе, конечно, полагается водитель, но по воскресеньям ты его отпускаешь, потому что ты добрый и лояльный руководитель.
– А чем занимается моя компания? – спросила Ирина.
– А чем занимается твоя компания? Ну, где ты работаешь?
– Поставкой пластмассовых труб для канализаций.
– Да, неэстетично, – вздохнула Дашка. – Но ты, по крайней мере, в этом разбираешься. Вдруг будут какие-то вопросы? Хотя было бы лучше, если бы ты торговала, например, духами.
Ирина пожала плечом и кивнула:
– Или туманами.
– Что? – не поняла Дашка. – Да! И еще, – вспомнила она, – мужей у нас было два: врач и архитектор. Ни один не смог пережить твоего сказочного взлета в карьере. В общем, оказались слабаками. От обоих ты ушла.
Ирина послушно кивнула. Врать так врать!
– Кстати, покажи им фотки твоего загородного дома.
И Дашка вынула из семейного альбома фотографии дома своих родителей.
– Ну уж нет! – закричала Ирина. – Ты требуешь от меня невозможного. Это все выше моих сил. Запалюсь на первых же вопросах.
– Да ладно, брось на всякий случай в сумку. Вдруг пригодится. Хлеба не просят.
Ирина решительно отвела Дашкину руку.
Вечером Влад купил бутылку пива и пиццу – типичный ужин холостяка. Завалился на диван перед телевизором и решил отключиться от всех проблем. Получалось неважно. В голову лезли одни и те же мысли – как он мог пропустить, не уследить? Как позволил себе ослабить контроль? Да просто расслабиться! Был уверен, что все в порядке. Бизнес поставлен и идет по накатанной. Бухгалтер – свой человек, проверенный жизнью и временем. Директор – тоже не из чужих. Друг, можно сказать, детства. Ну, почти друг. Приятель. Обоим он верил безоговорочно. Как себе. А оказалось – зря. Все воровали. Да мало того, «друг детства» еще и слил информацию конкурентам. Мало было, сволочь. В общем, когда проявились налоговая и аудит, прикрываться было практически нечем. Осталось только объявить себя банкротом.
Он подумал, что лучше бы выпить водки – наверное, станет полегче. Он достал из кухонного шкафа ополовиненную бутылку и залпом выпил стакан. Ждал, что полегчает, но стало еще тошнее. Он начал дремать, когда его разбудил телефонный звонок. Звонили по городскому. Спросонья он сначала не понял, кто это.
– Господи, Сашка! Власов! – удивился Влад. Школьного товарища он не слышал лет десять. – А как ты меня нашел?
– Да матушка твоя телефон дала, – объяснил Сашка.
В общем, начался треп про то, про се: дети, жены, бизнес.
У Власова, судя по всему, дела шли вполне терпимо. Свое кафе – открыл на паях с другом. Друг – грузин, и кафе, соответственно, с грузинским колоритом. Правда, в спальном районе – на центр пока не тянут. Но клиентура уже наработана, потому что недорого и вкусно.
– Клянусь тебе – вкусно! – горячился Власов.
– Да верю, верю, – смеялся Влад.
Еще Власов рассказал, что у жены – частный детский садик. Небольшой, две группы. Но на жизнь, в общем-то, хватает. Тьфу-тьфу не сглазить!
В общем, Власов тараторил, как всегда. И это было спасение, раскрывать душу, откровенничать не хотелось. Но Власов был из тех, кому интересно трещать про себя. В конце разговора он нехотя так, из вежливости, спросил:
– Ну, а у тебя-то как?
Понятно, Влад грузить его не стал:
– Все путем. Жизнь идет.
Это Власова вполне устроило.
– Блин, чуть не забыл, чего звоню! – спохватился он. – Завтра наши встречаются в каком-то кабаке. Говорят, в приличном. Организовали все Динка Коробова и Машка Васильева. А у них, я думаю, проколов не бывает. Звезды как-никак. В общем, потусуемся, поболтаем. На своих посмотрим. Себя покажем. Ну, так ты как?
Ни на кого смотреть, а уж тем более показывать себя, ясное дело, не хотелось.
– Нет, Санек. Не в кайф. Настроение не то, – попробовал отвертеться он.
– Зря, – убежденно сказал Власов. – По себе знаю – если тухло, лучше на людях. Отпускает. Запиши адрес, – настаивал он.
– Я запомню, – начал раздражаться Влад.
– Да, чуть не забыл, – сказал Власов. – Мишка Гальперин из Штатов приехал. Мне звонил, сказал, будет. Мишка из Штатов будет, а ты собираешься сачкануть, – упрекнул он Влада.
В общем, на этом распрощались.
«Все пустое, – подумал Влад. – Видеть никого неохота. Вот только с Мишкой Гальпериным я бы пообщался с большим удовольствием. Есть кое-какие мысли. Давно зреют. А сейчас тут вообще ничего не держит. У Мишки в Америке своя компания. Дела, по слухам, идут неплохо. Может, подскажет что-нибудь дельное?» С Мишкой у Влада всегда были очень неплохие отношения. «Ладно, – решил он. – Утро вечера мудренее. Посмотрим, какое завтра будет настроение. В конце концов, даже если я решу пойти, совсем не обязательно всем рассказывать, в какой я заднице. А впечатление произвести я еще вполне сумею».
Ирина проснулась в семь утра. Настроение – хуже некуда. «Какая чушь, – подумала она, – надевать чужие тряпки, врать про свои успехи. Просто воровство какое-то. Нечем похвастаться – сиди дома. В конце концов, жизнь – такая штука, не у всех складывается».
Провалялась до девяти, поплакала. Встала, умылась. Выпила чашку кофе. Мама испуганно смотрела на нее, но вопросов не задавала. После завтрака ушла к себе. Опять улеглась. На сей раз – с журналом. Но почему-то не читалось, глаза опять были на мокром месте. В двенадцать раздался звонок в дверь. «Дашка! – догадалась Ирина. – Скажу ей, что заболела. Никуда не пойду. Ни за что. Хоть режьте по кускам».
Она укуталась в одеяло и отвернулась к стене.
Дашка влетела без стука.
– Ну и? – нетерпеливо протянула она.
– Все отменяется, – ответила Ирина. – Мне нездоровится. Заболеваю, наверно. Грипп кругом.
– Ну, ты и сволочь! – в сердцах сказала Дашка и плюхнулась в кресло. – Врешь ты все. Никакого гриппа. Просто банально испугалась. Трусло ты, поняла?
– Ну и хорошо, – вяло откликнулась Ирина. – Называй, как хочешь, мне все равно.
– Я так старалась, – с обидой произнесла Дашка.
– Я знаю, Дашуль. Прости. Спасибо тебе за все.
На пороге возникла мама – лицо страдальческое, руки сложены на груди.
– Так, тяжелая артиллерия, – со вздохом произнесла Ирина.
Прессовать начали на пару – мать упрашивала, Дашка настаивала. Следователь плохой, следователь хороший.
– Ладно, – наконец согласилась Ирина. – Только отстаньте.
Дашка с мамой удовлетворенно переглянулись. Дальше уже в мирной обстановке выпили кофе с мамиными плюшками.
Дашка восхищалась и плюшками, и Ирининой фигурой:
– Я бы на таком питании уже в дверь не пролезала.
В общем, сидели, трепались. Потом Дашка решительно сказала:
– Так! Теперь к делу!
Ну и началось – мытье головы, укладка, макияж. В сотый раз перемерили кучу тряпок и все равно остановились на первом, выстраданном варианте. Мама ушла к себе в комнату и торжественно вынесла единственную сохранившуюся фамильную ценность: прабабкины сережки, крохотные бриллиантики-капельки с изумрудным листиком.
– Круто! – присвистнула Дашка.
– Собираете меня, как невесту, – ворчала Ирина.
– Кто знает, – загадочно отозвалась Дашка.
– Смешно, ей-богу! – Ирина покачала головой.
На шесть заказали такси. Дашка потребовала машину бизнес-класса. Услышав цену, мама горестно вздохнула.
В шесть ровно машина была у подъезда. Ирина бросила на себя в зеркало последний взгляд и шагнула за порог. Дашка вылетела следом. Ирина неловко, держась за Дашкин локоть, спустилась с плохо почищенных ступенек.
– Боже! Какая мука эти каблуки, – застонала она.
– Все терпят и ты терпи! – строго ответила Дашка.
В общем, двинулись с божьей помощью. Настроение было так себе. Ресторан «Осенний сад» находился в глубине парка и был красиво освещен. Такси подъехало к входу. В вестибюле толпился народ. Ирина растерянно остановилась, пытаясь найти знакомые лица. К ней подбежала маленькая пухлая женщина и громко закричала:
– Ирка! Завьялова!
В женщине Ирина с трудом опознала Зойку Зарницкую, мать троих детей.
Зойка скакала вокруг Ирины и восхищалась ее фигурой.
– Ну, ни на грамм, ни на грамм, – повторяла Зойка, видимо, сильно озабоченная своей полнотой.
Наконец Ирина огляделась и постепенно начала узнавать одноклассников. Кто-то был узнаваем совсем легко, кого-то – и это бросалось в глаза – жизнь потрепала изрядно. В центре внимания была, конечно, Динка Коробова, телезвезда. Выглядела она, как всегда, роскошно, но к этому все привыкли: Динку при желании можно наблюдать по «ящику» три раза в неделю. Чуть поодаль от нее – две звезды рядом многовато – «звездила» Машка Васильева, жена нефтяного магната. На ней была роскошная соболья шуба, с которой она никак, несмотря на жару, не могла расстаться. Подъехала Аленка Петрова – актриса и гордость школы, – скромная, тихая, в сером костюмчике и совсем без макияжа. Динка Коробова прошла мимо Ирины и остановилась: