— Я не всевидящий господь, — хмыкнул я, — если что-то будет не работать, вы всегда можете мне об этом сказать, и мы пересмотрим любой мешающий делу процесс.
— Я так и подумал, сеньор Иньиго, — спокойно кивнул мне Борха.
Поскольку уже стемнело, то подъезжали мы к дворцу при свете ламп и факелов. Вдруг кто-то из моей охраны заметил вооружённых людей, притаившихся в темноте, и я увидел, как всадник едущий справа потянулся к небольшому рогу на своём поясе и сигнал тревоги разлетелся по округе.
Мы не успели даже дёрнуться от этого пронзительного звука, как в повозку полетели арбалетные болты, с громким стуком ударясь о нетолстые доски из которых она была сделана, а рядом со мной, справа от глаза показался хищный стальной наконечник, застрявшего в дереве болта. Вслед за этим меня сверху накрыло тело сеньора Педро и завязался бой, я слышал его даже поверх тела взрослого, который укрыл меня собой.
Прошло буквально пять минут и надо мной раздался взволнованный голос Бернарда.
— Сеньор Иньиго? С вами всё в порядке?
— Благодаря сеньору Педро, в полном, — пробурчал я и Борха отклонился, с улыбкой посмотрев на меня.
— Вы отбили атаку? — поинтересовался он у Бернарда.
— Подоспели ваши охранники из дворца сеньор, так что они добивают тех, кто не успел убежать, — ответил ему швейцарец, — нам повезло, что кто-то увидел нападавших раньше, а то бы нас попросту изрешетили болтами при проезде опасного места.
— Я видел, это был всадник, ехавший справа от повозки, — кивнул я, — я бы хотел увидеть его и наградить.
— Как только доберёмся до безопасного места, сеньор Иньиго, — сеньор Педро был крайне серьёзен, — а поскольку людей, кто мог это сделать в Валенсии не сильно много, мы быстро разберёмся с теми, кто их нанял.
— Всё было организовано явно в спешке, — согласился с ним швейцарец, — иначе у нас было бы мало шансов пережить эту атаку.
— Не волнуйтесь сеньор Иньиго, я разберусь, у кого это хватило ума нападать на меня, в моём же городе, — спокойно заверил меня сеньор Педро, но таким голосом, что я не позавидовал организатором нападения.
Педро де Борха сдержал слово, но, к сожалению, только в части исполнителей, поиск же заказчиков нападения не принёс никаких результатов. Несколько нападавших было взято в плен, языки им быстро развязали. Они указали на каких-то христиан, которые уже уехали из города, на этом след заказчиков оборвался, но ни у меня, ни у него не было сомнений в том, что если эти христиане и были, то только подставные, поскольку единственные, кто был заинтересован в нашей смерти, были вовсе не они.
Он об этом мне сообщил на третий день поисков, когда город от покушения стоял на ушах, а я задумчиво ему сказал, как жаль, что это случилось не в Аликанте.
— В любом случае я продолжу поиски, — вздохнул Борха, — пока они не сделали ещё одну попытку.
— Это ваш город и ваши правила, сеньор Педро, — развёл я руками, — я не буду вмешиваться.
— Благодарю за понимание, сеньор Иньиго, — кивнул он и вышел из моей комнаты.
Не забыв наградить человека, который нас спас, заметив и предупредив всех звуком сигнального горна, оставшиеся дни в городе я мало куда выезжал, поскольку велись поиски убийц, но я видел, что результатов они всё равно не принесут. Единственная встреча, которая у меня была случилась с Фараджем Белвисом. Его пригласили во дворец, когда он пришёл сам и я встретил его в своей комнате.
— Сеньор Иньиго, — низко поклонился мне мудехар, — пришёл засвидетельствовать вам своё почтение и заверить, что мудехары непричастны к этому покушению.
— Почему я должен верить тебе Фарадж? — удивился я, — вы пострадали ровно так же, как и иудеи, и если конкретно ты может и не причастен, то остальные…
Я пожал плечами.
— Могу назвать рода, которые заверили меня в полной лояльности к вам, — решил он поторговаться.
— Хорошо, назови их, чтобы я имел в виду, — согласился я.
Он быстро перечислил три рода, один из них был его, и почтительно замер.
— Что-то ещё? — поинтересовался я у него.
— Вам ещё нужны капитаны? — поинтересовался он у меня.
— Боюсь Фарадж, что пока мне стало не до моря, — ответил я ему честно, ведь сеньор Аймоне, вернётся ещё не скоро со своей поездке до Родоса и обратно, так что тут я нисколько не лукавил.
— Тогда не буду больше вас отвлекать, сеньор Иньиго, — он, поняв, что говорить нам больше и правда не о чем, поклонился и вышел.
Глава 19
22 августа 1457A.D., Аликанте, королевство Арагон
Я не хотел, чтобы моё прибытие как-то отмечали, но, к сожалению, новости о том, что граф де Мендоса вернулся в город, словно лесной пожар облетели окрестности и я даже не успел ступить на землю и попрощаться с капитаном, который с большим сожалением простился с нами, как толпы народа радостно выкрикивая моё имя, стали стекаться к пристани.
— Сеньор Иньиго, — Алонсо показал на толпы людей, — вам нужно что-то сказать.
Я тяжело вздохнул и показал ему поднять меня на руках выше и посадить на крышу повозки. Не броневик, но всё же.
— Добрые жители Аликанте, добрые христиане! — повысил я своей не слишком звучный голос, — я с радостью и благоговением возвращаюсь в наш любимый город из дальней поездки, везя с собой слово нашего уважаемого короля о том, что он доволен и горд тем, что вы его поданные. Его высочество весьма высоко оценил ваш вклад в развитие нашего замечательного города, так что его преосвященство Аусиас Деспуч останется нашим епископом, даже после отъезда инфанта. Я знаю, как мне и вам он полюбился за свой труд и энергию в деле служения господу Богу.
Крики радости взлетели до небес, и я с улыбкой поднял руку, успокаивая народ.
— Также от себя хочу сказать, что я тоже доволен народом, который доверил мне Его высочество Альфонсо, и в благодарность приказываю организовать общегородской праздник и выходной день в ближайшее воскресенье. Выставлю для вас десять бочек вина и десять телег хлеба бесплатно!
Крики радости взлетели ещё выше, поскольку люди радовались неожиданно свалившейся на них халяве.
— А теперь, как истинные христиане, помолимся! — я склонил голову, молитвенно сложил руки и заговорил слова молитвы, которые стали передаваться от человека к человеку и вскоре все опустились на колени, шепча слова одной и той же молитвы.
— Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae. Et in Iesum Christum, Filium eius unicum, Dominum nostrum: qui conceptus de Spiritu Sancto, natus ex Maria Virgine, passus sub Pontio Pilato, crucifixus, mortuus et sepultus: descendit ad inferos; tertia die resurrexit a mortuis: ascendit ad caelos; sedet ad dexteram Dei Patris omnipotentis: inde venturus est iudicare vivos et mortuos. Credo in Spiritum Sanctum, sanctam Ecclesiam catholicam, Sanctorum communionem, remissionem peccatorum, carnis resurrectionem, vitam aeternam. Amen*.
— *Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли. И в Иисуса Христа, единственного Его Сына, Господа нашего: Который был зачат Святым Духом, рожден Девой Марией, страдал при Понтии Пилате, был распят, умер и был погребен; сошел в ад; в третий день воскрес из мертвых; восшел на небеса и восседает одесную Бога Отца Всемогущего: и оттуда придет судить живых и мертвых. Верую в Святого Духа, святую Вселенскую Церковь. Общение святых, прощение грехов, воскресение тела, жизнь вечную. Аминь.
— Аминь! — слитным выдохом несколькими сотнями голосов выдохнули жители города, поднимаясь с колен и все с просветлёнными лицами, поскольку общая молитва даже у меня вызвала огромные мурашки по коже.
— Благодарю вас всех, увидимся на празднике! — свернул я своё выступление, показывая Алонсо чтобы снимал меня с крыши повозки.
Под радостные крики жителей мы поехали к нашему дому, а я постоянно ловил на себе задумчивые взгляды Алонсо и Бернарда. Наконец мне это надоело.
— Ну что опять? — поинтересовался я у них.
Мужчины смутились и переглянулись.
— Я проспорил сеньору Алонсо десять флоринов, сеньор Иньиго, — нехотя сказал швейцарец.
Я поднял бровь в недоумении.
— Он предложил поспорить мне на то, что вы по приезде отчебучите что-нибудь такое, от чего у нас волосы дыбом встанут, — вздохнул рачительный швейцарец, явно переживая потерю денег.
Я, который изначально не планировал выступать, понял почему Алонсо был такой настойчивый с тем, чтобы я сказал слово гражданам, но с другой стороны, получилось ведь хорошо? Траты на вино и хлеб будут минимальными, но зато свою репутацию я здорово поднял, ведь меня достаточно долго не было в городе и многие могли подзабыть обо мне. Вспомнив собственные мурашки по коже от общей молитвы, я посмотрел на грустного швейцарца.
— Придётся отдавать Бернард, — хмыкнул я, — он выиграл честно.
— Да я уже понял, сеньор Иньиго, — вздохнул тот, — но вы конечно который раз поражаете нас. Сотни людей опустить на колени всего несколькими словами, дано не каждому священнику.
Я хмыкнул, но промолчал. К тому же мы подъехали к дому, где нас выбежали встречать все. Десятки слуг, Бартоло с Глорией, у который выпирал явный животик из-под одежды, а также наёмники, свободные от несения службы.
— Какое счастье, сеньор Иньиго! — на глазах сеньора Альваро виднелись дорожки слёз, — я поверить не могу, что вы наконец вернулись!
— Сеньор Альваро, я по вам тоже соскучился, — Алонсо поднёс меня ближе к дяде, и мы с ним обнялись, — как у вас дела?
— Без вас сплошная тоска, сеньор Иньиго, — поднял руку и вытер слёзы взрослый мужчина, — однообразие и скука.
— Ну если хотите развлечений, то поедите теперь вы со мной, — улыбнулся я, — в Аликанте я ненадолго.
— Даже так, вы себя совсем не бережёте, сеньор Иньиго! — всплеснул он руками.
— Слишком много дел, сеньор Альваро, — я покачал головой, — но об этом позже. Давайте я вас кое с кем познакомлю.
Он внимательно посмотрел в ту сторону, куда я показал и по моему жесту, со жмущимися к ней детьми, к нам подошла смущённая женщина.