– Я был мертв? А это – восстановительный центр?
Хотя Роуэн и задал эти вопросы, он уже знал на них ответ.
– Нет, ты не был мертвым. Тебя просто вырубили.
В голове Роуэна стоял легкий туман, но он не забыл, в каких обстоятельствах его лишили сознания в доме Жнеца Брамса. Провел языком по зубам и понял, что с ними не все в порядке. Зубы были неровными и гораздо более короткими, чем до того. Гладкими, но короткими.
Тигр заметил его движение.
– Некоторые зубы у тебя выбиты, но они отрастают. Денек-другой – и станут как прежде. И это напомнило мне…
Тигр протянул руку к ночному столику и взял оттуда стакан с молоком.
– …о кальции. В противном случае твои наночастицы возьмут его у костей.
Затем Тигр вспомнил, что руки у Роуэна привязаны.
– О, черт! – промолвил он и направил трубочку, торчавшую из стакана, Роуэну прямо в рот.
И хотя у того была к Тигру тысяча разнообразных вопросов, он начал пить, потому что более всего его мучала жажда.
– Тебе реально пришлось с ними драться, когда они тебя брали? – спросил Тигр. – Если бы ты не сопротивлялся, тебя бы не били и не связывали.
– О чем ты говоришь, Тигр? А как ты здесь оказался?
– Ты находишься здесь потому, что мне нужен спарринг-партнер, – весело сказал Тигр. – Я попросил, чтобы это был ты.
Роуэн не был уверен, что правильно расслышал слова Тигра.
– Спарринг-партнер? – переспросил он.
– Парни, которые отправились тебя нанимать, сказали, что ты – первоклассный боец. Ты на них набросился как зверь, и у них не было иного выхода, кроме как тебя вырубить. А что им оставалось делать?
Роуэн, не веря происходящему, только качал головой. Что здесь происходит?
Затем дверь отворилась. Момент и так уже был достаточно странный, теперь же он сделался совершенно сюрреалистичным.
В комнату вошла и встала перед постелью Роуэна мертвая женщина.
– Привет, Роуэн, – сказала Жнец Рэнд. – Как приятно тебя видеть вновь!
Тигр нахмурился.
– Эй, – спросил он. – Вы что, друг друга знаете?
И, мгновение подумав, кивнул головой:
– Ну да, вы же оба были на вечеринке – на той, где тонул в бассейне Высокое Лезвие.
Роуэн почувствовал, как молоко, выпитое им, рвется наружу. Он поперхнулся и закашлялся, потом вновь проглотил его и почти силой заставил остаться внутри. Как же так? Он ведь прикончил Жнеца Рэнд! Прикончил всех – Годдарда, Хомского, Рэнд; прикончил и превратил в ничто. Но Жнец Рэнд стояла перед ним, как ярко-зеленая птица Феникс, восставшая из пепла.
Роуэн дернул свои путы. Как было бы здорово, если бы они лопнули! Но он знал, что привязан крепко.
– Теперь слушай! – сказал Тигр, расплывшись в улыбке. – Я – ученик жнеца, каким ты тоже был когда-то. Но разница в том, что я стану жнецом, а ты – нет.
Улыбнулась и Жнец Рэнд:
– А ведь он был таким хорошим учеником!
Роуэн сделал все возможное, чтобы удержать себя в руках, а потому постарался не обращать внимания на Жнеца Рэнд, сконцентрировавшись на Тигре – два объекта одновременно удерживать в поле зрения было непросто.
– Тигр, – сказал он, глядя другу в глаза. – Что бы ты ни думал о том, что здесь происходит, ты неправ. Это фатальная ошибка. Тебе нужно бежать отсюда. И как можно скорее.
Но Тигр только рассмеялся.
– Приятель, – сказал он. – Успокойся. Не все, что здесь происходит, является тайной. Это ты везде видишь заговоры и предательство.
– Но все именно так и есть! – не успокаивался Роуэн. – И тебе нужно драпать отсюда. Пока не поздно.
Но с каждой произнесенной им фразой Роуэн понимал, что слова его звучат для Тигра пустой бессмыслицей.
– Тигр, – вмешалась в разговор Жнец Рэнд. – Почему бы тебе не сделать Роуэну бутерброд? Наверняка он голоден.
– Отлично! – отозвался Тигр.
И, подмигнув Роуэну, сказал:
– С листиком салата.
Как только Тигр вышел, Жнец Рэнд закрыла и заперла дверь.
– Огонь уничтожил больше пятидесяти процентов поверхности тела, – сказала она. – И еще у меня был сломан позвоночник. Ты оставил меня умирать, но во мне хватило того, что позволило выжить.
Ей не нужно было рассказывать Роуэну, что случилось потом. Она выползла из огня, забралась в авто-такси, и оно доставило ее в Техас – регион, где она могла получить медицинскую помощь и восстановить свое тело без лишних вопросов со стороны кого бы то ни было. Затем она залегла на дно и стала ждать. Ждать его, Роуэна.
– А зачем тебе Тигр? – спросил Роуэн.
Склонившись к нему, Рэнд усмехнулась.
– Ты что, не слышал? – спросила она. – Я делаю из него жнеца.
– Ты лжешь.
– Нет, не лгу, – отозвалась она с той же ироничной улыбкой на лице. – Ну, может быть, самую малость.
– Это невозможно. Либо правда, либо ложь. Третьего не дано.
– Вот в чем твоя проблема, Роуэн. Ты не видишь полутонов.
Роуэн начал что-то понимать.
– Жнец Брамс! – сказал он. – Он работает на тебя, верно?
– Догадался наконец!
Рэнд присела на кровать.
– Мы знали, что он убил твоего отца, – сказала она, – и понимали, что ты будешь его искать. Конечно же, как жнец он никуда не годен, но он обожал Годдарда и был верен ему. Когда он узнал, что я жива, он плакал от радости. А когда ты так его унизил, то с радостью согласился играть роль приманки, на которую мы тебя и ловили.
– Тигр сказал мне, что сюда меня привезли по его предложению.
Рэнд наморщила носик – чуть ли не кокетливо.
– Это было легко, – сказала она. – Мы сказали Тигру, что ему нужен спарринг-партнер, примерно его роста и возраста. «Как насчет Роуэна Дэмиша?» – спросил он. «Фантастически хорошая идея» – согласилась я. Он, конечно, туповат, но он так искренен! И это так мило! Он просто очаровашка!
– Если вы ему что-нибудь сделаете, клянусь…
– Клянешься отомстить? – спросила Рэнд. – Учитывая твое положение, можно сказать, что клясться – это единственное, что тебе остается.
И вытащила из складок мантии кинжал с рукояткой из зеленого мрамора и сияющим черным лезвием.
– Вырезать тебе сердце прямо сейчас было бы двойным удовольствием – и от процесса, и от результата, – сказала Жнец Рэнд.
Но вместо того чтобы ударить кинжалом в грудь Роуэна, она провела кончиком лезвия по его ступне – не так сильно, чтобы порезать до крови, но достаточно, чтобы пальцы на его ногах поджались.
– Но это подождет, – усмехнулась она. – У нас так много всего для тебя припасено!
Часами Роуэн думал о своей судьбе, лежа в постели, которая в иных обстоятельствах могла бы быть очень уютной. Но если тебя к этой постели привязывают, она кажется набитой острыми гвоздями.
Итак, он в Техасе. А что он знает об этом регионе? Не то чтобы это смогло ему как-то помочь, но все же. Специально он Техас не изучал, в школе Зона Хартии не была частью обязательной программы, и занимались ею только по желанию. Все, что Роуэн знал про Техас, относилось к вещам общеизвестным.
В квартирах и домах техасцев не было камер «Гипероблака».
Свои машины жители Техаса водили сами, и только в редких случаях здесь встречались автоматы.
Единственным законом в Техасе была собственная совесть человека.
Роуэн знал одного парня, который переехал в Мидмерику из Техаса. Он носил высокие сапоги и огромную шляпу, а пряжка на его ремне была столь внушительной, что могла бы остановить пушечный снаряд.
– Там не так скучно, как здесь, – говорил этот парень. – Нам разрешается держать дома всяких экзотических зверей. У многих есть собаки опасных пород, которые здесь запрещены. А оружие! У нас там есть пушки и ножи, которые у вас носят только жнецы. Конечно, мы их используем не постоянно, но иногда приходится.
Это объяснило Роуэну, почему в Техасе самые высокие показатели по случайным огнестрельным ранениям и несчастным случаям с участием прирученных домашних медведей.
– К тому же, – хвастался техасец, – у нас нет ваших фриков. Если кто-то начинает отбиваться от рук, мы надираем ему задницу.
Штрафа за убийство в Техасе тоже не было. Зато восстановленный начинал мстить убийце, и возможность получить сдачу от восстановленного была хорошим сдерживающим фактором.
Роуэн решил, что Техас вернулся к своим историческим корням – так же, как тоновики пытались восстановить логику и смысл религии эпохи смертных. Короче говоря, Техас был лучшим из обоих миров – или худшим, в зависимости от принятой точки зрения.
В Техасе были неограниченные возможности как для отважных, так и для безрассудных, но там же можно было легко сломать себе шею. Правда, как и в прочих регионах Зоны Хартии, силой там никого не удерживали.
– Не нравится, мотай отсюда! – таков был девиз всех областей Зоны Хартии. Многие уезжали, но многие и прибывали, пополняя население, принимающее обстоятельства такими, какие они есть.
Похоже, что единственным человеком в Техасе, который не мог жить и действовать так, как ему хотелось, был Роуэн.
Позже тем же днем за Роуэном пришли два охранника. Не из службы безопасности сообщества жнецов, а просто два наемника, две горы мышц, работавших по вызову. Они развязали Роуэна, и он прикинул, сможет ли с ними справиться. Да, за пару секунд он мог бы вырубить обоих, но, поразмыслив, решил не делать этого. Из всех помещений дома, где его держали в плену, он знал только спальню. Но лучше разведать побольше, узнать общий план своего места заточения и уже потом планировать побег.
– Куда вы меня ведете? – спросил он одного из охранников.
– Туда, куда велела Жнец Рэнд, – последовал ответ.
Роуэн старался замечать и запоминать все, мимо чего они проходили. Керамическая лампа возле его постели в схватке могла бы быть использована как оружие. Окна не открывались и, вероятно, были сделаны из небьющегося стекла. Когда он лежал, привязанный к постели, из окон было видно только небо, теперь же он удостоверился, что его тюрьма действительно находится высоко над землей. Это была явно квартира, и когда, пройдя длинный коридор, охранники вывели Роуэна в просторную гостиную, он понял, что квартира находится в пентхаусе.