Конечно, в отличие от Кюри, он не станет трубить на всех углах о своем подвиге. Наверняка нашлись бы жнецы, которые стали бы аплодировать ему за то, что он сделал. Но не меньше будет и тех, кто осудит Годдарда. Поэтому пусть мир думает, что это всего лишь ужасный, кошмарный несчастный случай. В конце концов, электронные системы, управляющие Стоей, уже давно давали сбой за сбоем. Никто даже и не подозревает, что эти неполадки были организованы командой программистов и инженеров, которых собрал и проинструктировал он, Годдард. Но ни одна душа об этом и не узнает – все организовавшие катастрофу специалисты были подвергнуты жатве. Как будет вскоре подвергнут жатве и пилот вертолета – после того, как доставит их на стоящий в пятидесяти милях от острова корабль.
– Вы изменили мир, – сказала сидящая рядом Рэнд. – Что вы чувствуете?
– Словно ноша упала с плеч, – отозвался Годдард. – Знаешь, был момент, когда мне хотелось спасти их. Но этот момент прошел.
Под ними, далеко внизу, весь комплекс Совета уже погрузился в воду.
– Что известно обо всем этом на материке? – спросил он.
– Ничего, – ответила та. – Все системы коммуникации были заблокированы, как только мы вошли в зал Совета. Не останется никаких сведений о решении, принятом Советом.
Годдард еще раз посмотрел вниз, наслаждаясь паникой, царящей на острове, и понял, насколько трагическим стало положение оставшихся там людей.
– Мне кажется, мы немного перестарались, – сказал он. – Весь остров идет на дно.
Рэнд рассмеялась.
– А вы только сейчас это поняли? Я думала, это часть вашего плана.
Годдарду удалось разрушить большинство систем, которые поддерживали Стою на плаву и в рабочем состоянии. Первоначальным его планом было уничтожить Верховных Жнецов. Но, если вся Стоя утонет, будет даже лучше. Во всяком случае, ему не придется больше сталкиваться лицом к лицу с Кюри и Анастасией. Эйн поняла это раньше, чем он, доказав Годдарду, как она для него важна. Хотя это его и беспокоило.
– Летим отсюда, – приказал он пилоту, отбросив всякую мысль о погибающем острове.
Еще до того как на причал обрушился кит, Роуэн понял, что ни на один корабль им не пробраться. И если Стоя действительно идет на дно, традиционными способами им не спастись. Роуэн верил, что выход есть, что он достаточно сообразителен, чтобы найти его, но проходили минуты, а в голову ничего не приходило.
Но Ситре он об этом не скажет. Если последнее, что им остается, это надежда, то он будет молчать – пока последний родник надежды не иссякнет.
Вместе с толпами прочих людей они убегали от быстро погружавшейся под воду марины. И вдруг к ним подбежала женщина, ошибочно принявшая Роуэна за Марлона Брандо, у которого Роуэн похитил мантию.
– Я знаю, кто вы! – громко крикнула женщина. – Вы – Роуэн Дэмиш, которого все зовут Жнецом Люцифером.
– Не понимаю, о чем вы говорите! – отозвался Роуэн. – Жнец Люцифер носит черную мантию.
Но женщину было не унять. И теперь вокруг них уже собиралась толпа.
– Он во всем виноват! – кричала женщина. – Он убил Верховных Жнецов.
Толпа, услышав новость, зашумела.
– Это Жнец Люцифер! Это сделал Жнец Люцифер! Он во всем виноват!
Ситра схватила Роуэна за руку.
– Бежим отсюда! – воскликнула она. – Толпа уже ничего не соображает. Если они тебя узнают, разорвут на части.
Они бросились прочь от толпы.
– Нужно забраться на одну из башен, – сказала Ситра. – Если прилетал один вертолет, могут появиться и другие. Спасение придет только с воздуха.
Хотя на крышах башен уже скопились толпы людей, Роуэн только и смог сказать:
– Отличная идея.
Но Жнец Кюри вдруг остановилась. Посмотрела на марину, на затопленные вокруг нее улицы, на крыши домов. Глубоко вздохнула и сказала:
– Есть идея получше.
В офисе отдела контроля над системой плавучести не осталось никого, кто отдавал приказы. Единственным, не покинувшим место работы на гибнущем острове, был техник.
Незадолго до этого инженер, убегая, проговорила:
– Я бегу домой, к семье. Мы покидаем остров, пока не поздно.
И, помедлив долю секунды, добавила:
– Советую всем сделать то же самое.
Но, конечно, было уже поздно. Техник в полном одиночестве держал последний рубеж обороны, наблюдая, как на мониторе по миллиметру заполняется индикатор перезагрузки системы, зная наверняка, что к моменту, когда компьютеры придут в рабочее состояние, Стоя уже окажется глубоко под водой. Но он, как за соломинку, держался за надежду: вдруг произойдет чудо, систему посетит неожиданное озарение и перезагрузка закончится быстрее, чем это обычно происходит!
Когда часы показали, что прошло пять минут, он перестал надеяться. Даже если система восстановится и насосы начнут продувать резервуары, дела не поправить. Стоя уже обрела отрицательную плавучесть, и силы всех насосов в мире недостанет, чтобы изменить судьбу острова.
Техник подошел к окну, откуда открывался вид на лагуну и комплекс Совета. Комплекс затонул, вместе с Верховными Жнецами. Прямо под окном проспект оказался под водой, переливавшейся через край лагуны. Немногие люди, остававшиеся на улице, боролись за свою жизнь, что в сложившейся ситуации казалось абсурдным.
Пережить гибель Стои – это то, о чем, как о реальном событии, техник раньше и не думал. Поэтому он отошел к консоли, включил какую-то музыку и принялся наблюдать, как индикатор перезагрузки системы шел от показателя в девятнадцать процентов к двадцати.
Жнец Кюри бежала по улице, по воде, поднявшейся уже по щиколотку, отбрасывая ударом ноги мелких рифовых акул, выплывающих из лагуны.
– Куда мы бежим? – спросила Анастасия.
Если у Мари и был план, то она с ними не делилась, да и, по правде говоря, Анастасия с трудом представляла возможный план спасения. Выхода не было. Они были обречены, как обречен был и тонущий остров. Но Анастасия не хотела говорить об этом Роуэну. Лишить его надежды – на это она не решится никогда.
Они вбежали в дом, на квартал отстоящий от внутреннего кольца.
Анастасии дом показался знакомым, но в суете и суматохе она не смогла определить – чем. Вода перетекала через порог и неслась по ступеням в нижние помещения. Мари направилась вверх и остановилась перед дверью второго этажа.
– Вы можете сказать, куда мы идем? – спросила Анастасия.
– Ты мне доверяешь? – только и спросила Мари.
– Конечно!
– Тогда никаких вопросов!
Она распахнула дверь, и Анастасия поняла, где они находятся. Это был боковой проход в Музей сообщества жнецов. Они очутились в магазине сувениров, который видели во время своей экскурсии. Теперь здесь было пусто – кассиры давно оставили свои конторки.
Мари тронула ладонью дверь.
– Как Высокое Лезвие, я имею сюда доступ. Будем надеяться, что система уже перенастроена.
Ладонь была отсканирована, дверь распахнулась, и перед ними открылся подиум, ведший к огромному стальному кубу, который силой магнитов удерживался внутри еще более крупного стального куба.
– Что это за место? – спросил Роуэн.
– Это Подвал Реликвий Прошлого и Грядущего, – ответила Кюри и поторопила своих спутников:
– Быстрее. Времени нет.
– Зачем мы сюда пришли? – не унималась Анастасия.
– Есть способ покинуть остров, – отозвалась Жнец Кюри. – И разве я не просила обождать с вопросами?
Подвал выглядел так же, как и накануне, во время экскурсии. Мантии Основателей. Тысячи драгоценных камней по стенам.
– Сюда! – сказала Мари. – За мантией Верховного Лезвия Прометея. Видите это?
Анастасия заглянула за мантию.
– Что мы ищем? – спросила она.
– Когда увидишь, поймешь.
Роуэн присоединился к Анастасии, но за мантией Основателей не было ровным счетом ничего. Даже пыли.
– Мари! – взмолилась Анастасия. – Хоть намек!
– Прости, Анастасия, – услышала она за спиной голос Жнеца Кюри. – Прости за все.
Анастасия повернулась, но позади нее никого не было, а дверь Подвала медленно закрывалась.
– Нет! – закричала Анастасия.
Они бросились к двери, но услышали только скрежещущий скрип поворотного механизма да последний щелчок замка. Дверь была заперта снаружи.
– Мари! – кричала Анастасия, изо всех сил колотя кулаками в дверь – пока они не превратились в сплошной синяк. Слезы наполнили ее глаза, готовые вот-вот хлынуть.
– Почему она это сделала? Почему оставила нас?
Роуэн же спокойно ответил:
– Думаю, я знаю…
После чего отвлек ее от запертой двери и повернул к себе лицом.
Анастасия не хотела смотреть ему в глаза. А вдруг в них она тоже прочтет знаки предательства? Если уж Мари ее предала, кому можно доверять? Но когда она все-таки увидела его глаза, в них не было предательства. Только понимание и приятие неизбежного.
– Ситра, – тихо и спокойно сказал он. – Мы умрем. Но не навсегда.
Ситра отшатнулась от Роуэна.
– Но как нам это удастся? – спросила она с горечью столь же едкой, сколь едкой была кислота, которой ее когда-то хотели убить.
Но Роуэн, черт бы его побрал, оставался спокойным.
– Мы находимся в наполненном воздухом стальном кубе, который подвешен в другом стальном кубе. Это как… как саркофаг внутри склепа.
От этих сведений Анастасии не стало легче.
– А это означает, – напомнила она Роуэну, – что через несколько минут мы окажемся на дне Атлантического океана.
– Температура же воды на дне Мирового океана, – подхватил он, – составляет всего пару градусов выше уровня замерзания.
И Анастасия поняла. Поняла все до конца. Поняла, какой трудный выбор должна была сделать Жнец Кюри. Поняла меру той жертвы, которую она принесла, чтобы спасти ее и Роуэна.
– Мы умрем, но в холоде тела наши сохранятся, – проговорила она. – И вода нас не тронет.
– Именно!
– А потом, когда-нибудь, кто-нибудь нас найдет.
Роуэн кивнул.
Ситра попыталась осознать происходящее. Перспектива, открывшаяся перед ними, была ужасна, но что это за ужас, если он освещен светом надежды?