– Всего не предусмотришь, Эдди, – успокаивал его Мун, закусывая губу, когда Шульц накладывал ему тугую повязку. – Честно говоря, я думал, это меня убили, а оказалось – Франца.
– Как там? – спросил Рихман у Джима.
– Один ушел, майор какой-то.
– Майор Вагнер, сэр, – робко подсказал Панфейн.
– Ага, говорит, он у них старшим группы был.
65
Выносить Ли Чиккера решили к реке, для поддержки разведчиков с базы вышел взвод лейтенанта Реддика.
Тело погибшего товарища тащили на волокуше, меняясь через каждые пятьдесят метров, участвовали все, кроме Муна. Когда выбрались к реке, послышался шум турбин и появился вертолет. Джим помахал кепи, пилот его увидел, и машина пошла на снижение.
По воде побежала рябь, неподалеку с громким всплеском ушел в воду зураб.
Кто-то из своих – кажется, это был Верди – спустил мешок на тросе, в него уложили Ли Чиккера, и лебедка подняла его в вертолет. Дверца захлопнулась, и «Си-12К» улетел.
– Ну вот, проводы состоялись, – сказал Рихман, потом связался по рации с Редиком и предупредил, что группа пойдет вдоль реки им навстречу. Разведчики двинулась в обратный путь. Поначалу все молчали, думая о том, что произошло. На месте погибшего каждый невольно представлял себя.
Но у живых оставались свои заботы, и, стараясь не терять времени даром, сержант еще раз допросил пленного, а тот повторил сказанное Джиму. Потом стали подводить итоги боя, и выяснилось, что помимо двух монстров, которых Тони разделал из «торсо», ему удалось расколотить пулемет у третьего.
– Он бил по нас с небольшого пригорка, огромной кочки, – пояснял Рихман. – Потом вдруг грохот, треск – и он помчался через кусты прочь от нас. Мы с Шульцем поначалу ничего не поняли, а потом подобрались ближе и нашли согнутые стволы от его машинки. Одним словом, Тони, ты в этот раз здорово поработал.
– Спасибо, сэр.
– А стрелял, значит, на слух? – уточнил Шульц.
– Да, мне показалось, что я его хорошо определил, и сразу выстрелил. Не думал, что попаду, надеялся испугать.
Оказалось, что с монстром было пятеро мятежников, но с ними Рихман и Шульц покончили почти сразу.
– Мы начали первыми, – пояснил сержант. – Гранатами.
Он вернулся к разговору с пленным.
– Как, ты говорил, вы их называете?
– Найттатчерами, сэр.
– Ты не похож на солдата, зачем тебя послали в джунгли – приключения любишь?
– Нет, сэр, что вы! Совсем не люблю. Наблюдая смерть своего друга, я чуть с ума не сошел…
– Ну так говори, зачем вас привезли – я что, должен каждое слово из тебя выбивать?
– Не нужно выбивать, сэр, – поспешно ответил пленник. – Я все расскажу. Нас послали проверить, как найттатчеры ведут себя в бою, дело в том, что на других материках они разбирались с солдатами очень быстро – стремительно передвигались, быстро стреляли, а тут – словно увальни какие, станут на месте и ждут, когда их подстрелят. Ну… именно это вы с ними и сделали.
– И в чем причина такого поведения? – Рихман даже ветку придержал, чтобы не хлестнула пленного, – так интересен и важен был его рассказ.
– Не вполне понятно, но есть одна идея…
– Говори же.
– Думаю, это действие одного из ядов насекомых, что кусаются тут повсюду. – Пленник невольно стал осматриваться, ожидая новых атак.
– То есть они от этих укусов не в себе?
– Да, сэр, программа сбивается.
– А они что же – на программе?
– Конечно, сэр, иначе это были бы просто откормленные животные.
– А на других материках, говоришь, все уже подчистили? – задал вопрос Шульц.
– Да, на Марвеле, Иотау, Бронко не осталось организованного сопротивления – только Тортуга держится. И то, думаю, дело в неправильно выбранной тактике – нужно оставить Междуречье и заняться другим районом, а тем временем…
Видимо, до пленника наконец дошло, что перед ним не те слушатели, и он замолчал.
66
Вечером поминали Ли Чиккера. Выпили в столовой сладкого вина и отправились в казарму. Джим собрал парадный мундир погибшего и отнес банщику Никсу. Это уже стало сложившейся традицией: тела солдат кремировали, чтобы отослать прах родственникам, а парадный мундир чистил, гладил и убирал под пластиковый полог Никс. Сначала он объяснял это нежеланием выбрасывать добротные вещи, но после его коллекцию стали считать неким мемориалом павшим товарищам.
Кровать Ли Чиккера перенесли в отдельный угол, где, идеально заправленные, стояли койки тех, кого уже не было.
Для стажеров – Гольдберга и Блохина – это было потрясение. Еще недавно они видели этого веселого разведчика, слушали его истории – и вот Франца уже нет среди живых.
– Это война, парни, – произнес Саскел. – К счастью, такое у нас случается редко.
Постоял, посмотрев на пустую кровать Ли Чиккера, и, обращаясь к Тони и Джиму, сказал:
– Зайдите ко мне, разговор есть.
И ушел. Спустя полминуты Джим и Тони поднялись на второй этаж.
– Разрешите, сэр?
– Давайте, заходите.
Капитан сидел, погруженный в нелегкие мысли, и поигрывал солдатской зажигалкой. Таким усталым Джим и Тони его никогда не видели. Они тихо сели у стены и стали ждать.
– В общем, так, Тайлер, покажешь Блохину, как ты стреляешь из «торсо», а лучше – научи его.
– Он слишком легкий, сэр, его отбросит.
– Других вариантов у нас нет, Гольдберг рыхловат, уж его-то действительно отбросит.
Капитан бросил на стол зажигалку и откинулся на спинку стула.
– Сэр, может, им сначала физподготовкой заняться, чтобы окрепли, а? – осторожно предложил Джим. Ему казалось, Саскел приболел от забот.
– Может, и лучше, чтобы окрепли, однако времени нет и крепнуть они будут в процессе работы. Пусть Блохин хотя бы научится стрелять из этой штуковины, возьми для тренировки патроны нормальные, а не от авиационной пушки.
– А с чего такая спешка? – спросил Тони.
– С того, что с вами мы, судя по всему, скоро расстанемся.
– Как это? – опешил Джим. – Как это мы расстанемся?
Саскел вздохнул и снова принялся крутить зажигалку.
– Капитан Мур по секрету сообщил мне, что уже больше недели почти ежедневно отправляет на вас рапорты.
– Рапорты? На нас? Куда?
– Ты не ребенок, Симмонс, ну подумай сам, куда может отправлять Мур рапорты, кроме своего начальства.
– Так это пустяк, сэр! – отмахнулся Джим, с облегчением переводя дух. – Это в Управлении два придурка есть, они ко мне давно клеятся – то государственную измену пытаются пришить, то еще какую-нибудь глупость затеют.
– Точно, сэр, – подтвердил Тони. – Это у них сезонное обострение.
Приятели захихикали.
– Нет, ребята, в этот раз все значительно сложнее. Мур знает наверняка, что эти рапорты уходят куда-то еще, читать в Управлении их никто не имеет права. В сопроводительном адресе ставится маршрутный код и степень допуска, так вот она сейчас самая высокая.
– А что же он про нас там пишет, а? – забеспокоился Тони. – Мы вроде службу нормально несем…
– Пишет все хорошее, тем более что выдумывать ничего не нужно, вы у нас главные охотники на монстров – вон даже Рихман затребовал себе «торсо». Кстати, кто из механиков помогал тебе ее переделать?
– Коваль, сэр, из автомастерской.
– Хорошо, к нему и обратимся. Возможно, оснастим несколько «торсо», ведь в таком виде они удобнее и эффективнее безоткатных орудий.
– Но вы действительно полагаете, что нас куда-то заберут? – не отставал Джим. Ему хотелось получить какие-то определенные указания, ведь в армии было так принято.
– Я не полагаю, Симмонс, я просто уверен.
67
После этого разговора Джим и Тони принялись ждать в своей жизни перемен, вот только хороших или плохих, сказать было трудно.
По приказу Саскела они день за днем занимались натаскиванием стажеров. Больше было стрельбы, больше работы на берегу Калпеты и в болотах. Блохин выполнял учебные задания, сцепив зубы, Гольдберг кричал в голос – форсировать кишащие змеями и насекомыми болота было выше его сил.
– Они же залезут мне… под одежду! – вопил он.
– Не залезут, а будешь орать, то как раз в рот и залезут, – обрывал его стенания Джим и выбирал другое, еще более глубокое болото.
Как они с Тони и рассчитывали, когда количество форсированных болот перевалило за пять десятков, стажеры потеряли всякий страх.
– А знаете, – признался Гольдберг, когда их с Блохиным вели к реке мыться, – я ведь не верил, что все это происходило со мной – я имею в виду голову змеи, которую проглотил. Как нас лупцевали на «отбое» – помню хорошо, потому что разозлился очень, а вот со змеей…
– Было это, было, успокойся, – заверил его Блохин.
– Да, теперь-то я это понимаю. – Гольдберг поправил сползающий с плеча автомат и сбросил с себя дохлую сороконожку.
Джим и Тони регулярно выводили стажеров к месту лежки зурабов, чтобы они побольше узнали о повадках этих хищников.
– Ой, какие они здоровые! – всякий раз поражался Гольдберг. Зурабы грелись на берегу недалеко от восстановленной пристани и настороженно косились на людей, дожидаясь, когда те наконец уберутся.
– Если не подходить на длину хвоста, на суше они не опасны, – пояснял Джим, надвигаясь на зурабов, пока те, глухо рыча, не соскользнули в воду.
– Теперь они вынырнут недалеко от берега, чтобы посмотреть, чем мы тут занимаемся.
– А чем мы будем заниматься?
– Плескайтесь, смывайте с себя грязь, чтобы не тащить ее на базу к Никсу.
В десяти метрах от берега появились головы зурабов.
– Давайте скорее, скоро они поднырнут, чтобы вами пообедать.
– Правда, что ли? – испугался Гольдберг, быстро загребая на себя воду и не спуская глаз с кожистых гребней на головах зурабов.
Хищники одновременно скрылись под водой, и Джим скомандовал:
– Всем отойти на пять метров! Сейчас они идут по дну, чтобы неожиданно атаковать вас.
И действительно, спустя несколько секунд вода у берега вспучилась и на песок, еще не видя, куда подевалась добыча, словно две ракеты, выскочили зурабы.