Но фигура не слушала. Первый столб мух ударил его в грудь — и Азар вздрогнул, как от пули. Его тело начало обволакиваться чернотой, словно плотной живой материей. Второй столб сомкнулся на нём с другой стороны. Они оплели его с головы до пят, не оставляя ни малейшей щели. Азар взвыл.
— Ты не знаешь, что творишь! Я — Аз'хаар ибн-аль-Харам аль-Мут'нафис фи-Ннари аль-Азраиль! Я — живое пламя пустыни, голос лавы, дитя вулкана! Ты не...
Звук затихал. Последние слова человеческим ухом расслышать было невозможно. Чёрная масса сжалась, сделалась плотнее, Азар перестал быть виден. Только две груды гудящей тьмы свернулись в единую форму, которая постепенно оттянулась за спину фигуры в сером, словно ничего и не было.
В помещении стало тихо.
Тьма не исчезла сразу. После того как жужжащие столбы вновь заняли место за спиной фигуры в сером, всё вокруг будто застыло. Воздух был совершенно неподвижен. Лишь тусклое свечение пяти активированных знаков мерцало в полумраке.
Я не знал, как долго мы стояли в этой тишине: я, Никак и существо в сером балахоне, около которого только что исчез Азар. Моё сердце всё ещё билось часто, в висках тяжело стучало. И вдруг она зашевелилась. Ткань на капюшоне дрогнула, словно от лёгкого ветра. Потом фигура медленно протянула руку к лицу, взялась за край капюшона и сбросила его. Мутные черты лица существа начали обретать знакомые очертания. Через несколько секунд я увидел, что это была... Нурия.
Та самая. Чёрные волосы, янтарные насмешливые глаза, спокойное лицо.
Она выглядела почти точно так же, как я её помнил. В своей машине, на дороге под Уфой, у костра с моим дедом. Только теперь в ней ощущалась другая сила. Как будто её прежняя форма была лишь маской.
— Ты... — начал я, но голос дрогнул.
— Я, — тихо ответила она. — Здравствуй, Станислав.
— Что теперь будет? — выдавил я из себя, всё ещё не двигаясь.
— С кем? — её голос был мягким и звенящим, как натянутая струна.
— Ну, для начала, с Азаром.
Она кивнула, повернувшись чуть в сторону, туда, где ещё совсем недавно проводился ритуал.
— Он отправится туда, откуда сбежал. И надолго.
— Как надолго? — спросил я, прищурившись.
— По вашему летоисчислению... пара — тройка тысяч лет. Но это не мне решать.
Я кивнул медленно. Мысль о том, что это существо теперь где-то далеко и надолго, была одновременно облегчением и новым грузом.
— А со мной теперь что? — задал я следующий вопрос, почти опасаясь ответа.
— Будешь жить дальше, — просто сказала Нурия.
— Боюсь, как раньше теперь не получится.
Она чуть улыбнулась — уголком губ, еле заметно.
— Как раньше ты теперь и сам не захочешь.
Я шумно выдохнул, смахивая каплю пота со лба.
— Ты ведь давно знала деда. Я помню, как вы сидели у костра. Тогда, в лесу.
Скажи, зачем нужна была твоя метка?
Нурия чуть склонила голову в сторону, будто обдумывая, как именно объяснить.
— Преемственность. — Она сделала шаг ко мне. — В каждом поколении шаманов был кто-то, кто принимал знание, силу, память предков. Метка — это не просто знак. Это… приглашение. Указание пути. Она показывает, что ты стал частью круга. Сегодняшнее событие — твой первый шаг. Первый этап посвящения.
— Хех. Первый... — я покачал головой. — А когда будет второй?
— Узнаешь, когда придёт время, — её взгляд стал чуть печальнее. — Так всегда бывает. Слишком рано — невозможно. Слишком поздно — бесполезно.
Я хмыкнул. Повеяло вековой мудростью на первый взгляд, но прозвучало как загадка.
— А что будет с Братством Огня теперь?
— Без Азара они — ничто. Или станут ничем. Они заключили с ним договор и клялись в верности. Теперь, возможно, их судьбы изменятся навсегда. И совсем не так, как они хотели.
Я взглянул на пса. Он стал немного меньше, возвращаясь в свою привычную форму. Но свет… он ещё оставался. Блёклый отблеск, еле заметное послесвечение. Никак сидел тихо и смотрел на нас, высунув кончик языка.
— А с моей собакой что теперь? Он так и останется таких размеров? Я же его не прокормлю.
Нурия усмехнулась — мягко, почти по-человечески.
— А вот тут я тебе не помощница. Тот, кто его прислал, действует так, как считает нужным. Сегодня он решил вмешаться. И именно он не дал Азару завершить ритуал до моего прихода.
— Танг Синг… — прошептал я.Ветер прошёл по залу, как дыхание. И на миг мне показалось, что я слышу ответ. Не голос. Не слова. Просто… согласие.
— А если бы завершил? — спросил я.
— Для вас, человечков... ничего хорошего. Что-то вроде того, что вы называете апокалипсисом. Только без киношного хэппи-энда.
Я поёжился.
— У меня ещё куча вопросов. Может, встретимся как-нибудь в спокойной обстановке? Не в этой пыточной комнате с мухами и знаками.
Нурия сделала шаг назад. Её глаза стали чуть грустнее.
— Всё может быть в подлунном мире. Но не рассчитывай особенно. Мне здесь, в вашем мире, больше нечего делать. Азар пленён. Моя миссия завершена.
— Тогда как мне получать знания? Ты ведь говорила, что теперь я… посвящённый.
Она посмотрела прямо в мои глаза, и мне показалось, что я вижу в них прошедшие эпохи. А потом, впервые за всё время, она улыбнулась, по-настоящему. Не насмешливо. Не многозначительно. Просто... по-человечески.
— В тебе проснётся то, что уже заложено. Не мной. И даже не твоим дедом — хотя он был последним, кто сумел сохранить Путь. Это — глубже. Старше. Древнее. Всё, что ты должен знать, уже в тебе. Но это знание — как зерно. Его нужно будет вырастить. И этот рост будет сопровождаться болью. И правдой. И выбором.
Она замолчала на секунду. Казалось, даже воздух вокруг затих, прислушиваясь.
— Мы... — она качнула головой в сторону исчезнувших столбов тьмы, — не вмешиваемся часто. Мы приходим, когда всё висит на грани. И уходим, когда решающее слово сказано. Я появилась здесь не для того, чтобы учить. А для того, чтобы быть рядом, когда ты сделаешь свой выбор.
— Но... кто ты на самом деле? — выдохнул я.
Нурия подошла ближе. Её пальцы на миг коснулись моего плеча, нежно, словно дыхание. И всё же это прикосновение отозвалось где-то в груди.
— Скажем так: я из тех, кто помнит всё. Кто несёт в себе долги старых времён. И иногда, очень редко, я прихожу... чтобы закрыть один счёт. И открыть другой.
Я молчал.
— Запомни, Стас, — тихо добавила она, — знание — не оружие. Воля — не дар. Сила — не защита. Всё это — ответственность. И однажды тебе придётся передать её дальше. Как передали тебе. Она посмотрела вверх — туда, где угасли знаки, и сказала уже почти шепотом:
— Я долго жила в ожидании. И вот теперь — я могу быть свободна.
Я кивнул, не зная, что сказать, потому что всё, что нужно было сказать, уже прозвучало.
— В тебе раскроется память предков. То, что передал тебе дед Исмагил перед самым своим уходом. Это будет происходить не сразу. Но… предупреждаю: это может быть болезненно для тебя.
Я кивнул. Болезненно — это я уже понял. Просто не будет.
— Пора прощаться, Станислав, — сказала она. — Я хочу сделать тебе подарок напоследок.
— Ого, надеюсь, приятный? — спросил я.
— Ну это уже тебе решать. Твой отец - он не погиб в той экспедиции.
— Тогда где же он? — в горле внезапно пересохло.
— Далеко. Очень далеко. В этом мире его нет. Но он сам захотел, чтобы ты об этом узнал. — ответила Нурия. Я застыл. Всё тело как будто онемело.
— Что?.. — выдавил я, но Нурия уже отворачивалась от меня.
— Подожди! А откуда тогда у Алексея старая фотография моего отца? — Кто такой Алексей? — спросила Нурия.
Я открыл рот, чтобы объяснить, но вдруг сам мысленно споткнулся.Как объяснить, что старый друг, встретившийся «случайно», вдруг оказался... не тем, кем был? Я вспомнил его глаза — слишком спокойные, как будто в них больше не отражалась душа. Вспомнил, как он почти механически повторял мои фразы, как будто подыгрывал. Что-то в нём было неправильным. Или чужим. И почему он появился именно сейчас?
— Мой армейский друг. Отличный парень, которого давно не видел и встретил случайно на днях. Ну почти случайно.
— Парень? —Мне показалось, что джинния хотела рассмеяться во весь голос, но почему-то передумала. — Человек! Хах! Ты забавный, Станислав. Не смог заметить, что это не человек? И в целом, давно не тот хороший парень, которого ты когда-то знал? Ладно. Наверное, это от неожиданности встречи. У вас, людей, всегда эмоции мешают рациональному взгляду. Думаю, обо всём этом тебе лучше узнать у него самого. Если он предоставит тебе такую возможность.
— Что всё это значит? — я, кажется, полностью запутался в происходящем.
— Как мне найти отца?
Нурия посмотрела на меня долгим пристальным взглядом и отвернулась.
Два столба мух за её спиной начали подниматься, обволакивая её фигуру. Пространство задрожало. Взрыв света — и они исчезли. Мгновенно.
Комната снова стала пуста. Знаки мерцали. Воздух дрожал. А со мной что-то…
Мне показалось, что земля под ногами внезапно исчезла. Не ушла, не провалилась — а именно исчезла, как будто никогда и не существовала. В одно мгновение всё вокруг сорвалось в бездну — звук, свет, даже ощущение времени. В голове вспыхнуло давление, как перед обмороком, только это было что-то совсем иное. Головокружение на грани потери себя. Я успел только подумать: «Вот и всё, не вытянул...» А потом — темнота. Не чёрная. Не абсолютная. А как если бы тебя накрыли серым, полупрозрачным покрывалом, которое глушит все чувства, мысли и даже дыхание.
Очнулся я резко, как будто кто-то выдернул шнур из розетки и снова вставил. Холодно. Подо мной — не каменные плиты зала, не проклятый алтарь, не руины. Асфальт. Шершавый, тёплый от вечернего солнца. Я сидел, прислонившись к тёплой стене возле станции метро Юго-Западная, почти на том же месте, где и вошёл в ту злополучную дверь. Дверь?
Я резко повернул голову. Её не было. Просто серый бетон. Ровный. Без швов, без проёмов. Ни малейшего намёка, что здесь, буквально пару... минут? секунд? лет? назад была дверь, ведущая в преисподнюю.