Стелла согласилась с его доводами. Они показались ей достаточно разумными. Она и сама знала, что процесс предъявления обвинения будет несложным.
Их разговор коснулся гонорара, который он хотел бы получить, если бы взялся за ее дело на заключительном, наиболее важном этапе. Стелла и раньше слышала, что Брэнниген очень много берет за свои услуги, но когда он объявил ей свои условия, она чуть не упала со стула.
— Пятьдесят тысяч? — изумленно переспросила она. — Вы хотите пятьдесят штук только за то, чтобы взглянуть на мое дело? Но я почти столько же зарабатываю за целый год!
— Но ведь речь идет об убийстве, — возразил он. — Очень сложном убийстве. Мне нужно будет нанять следователей, отложить в сторону все свои дела и дела моих клиентов. Мне придется потратить уйму времени на подготовку и проведение собственного расследования, организацию многочисленных интервью с представителями прессы. Должен сказать вам, дорогая моя, — продолжил он, что если дело дойдет до суда, то суммой в пятьдесят тысяч вы не отделаетесь.
На этой весьма прискорбной ноте Стелла завершила свою первую встречу с Брэннигеном. Надзирательница, которая пришла, чтобы отвести ее в камеру, любезно позволила ей воспользоваться установленным в коридоре телефоном и позвонить Сэму за счет абонента. В Хьюстоне все высокопоставленные заключенные содержались в отдельных камерах, которые назывались сегрегированными номерами. Когда Стелла впервые увидела свою камеру, она поняла, что это значит: в помещении не было окон с решетками, через которые можно было бы наблюдать за происходящим в камере, а внутреннее пространство камеры оказалось таким крошечным, что скорее напоминало клетку для домашней птицы.
Где достать деньги, чтобы нанять хорошего адвоката? Все, что ей удалось накопить, благодаря Брэду исчезло с их банковских счетов, а кроме зарплаты у Стеллы не было источников дохода. После погашения долгов за дом, выплаты страховки и гонорара за работу Сэма к концу месяца у нее обычно не оставалось ничего, кроме какой-то мелочи на еду. Разумеется, она сможет представлять свои интересы на стадии предварительного слушания, но только полный идиот откажется от помощи специалиста, если дело дойдет до суда.
— Что мне делать, Сэм? — спросила она срывающимся голосом. — Ты уже говорил с Брэдом? Ты сказал ему, что происходит? Он собирается предпринимать что-нибудь, чтобы достать деньги для оплаты услуг адвоката? И не только для этого. Нужно иметь приличную сумму, чтобы меня выпустили под залог.
Сэм хотел было напомнить ей, что пару дней назад советовал ей бороться до конца за свои имущественные права и отсудить у Брэда часть сбережений, которые он фактически украл у нее. Ведь он предупреждал, что эти деньги могут когда-нибудь понадобиться ей. Но не в его правилах было напоминать другим об их прошлых ошибках.
— Он не очень охотно откликнулся на мою просьбу, — произнес наконец Сэм с некоторым напряжением.
Когда Стелла стала настаивать на том, чтобы он более подробно рассказал о беседе с Брэдом, Сэм собрался с духом и выпалил:
— Я очень сожалею, Стелла, но Брэд заявил, что у него совершенно нет денег и что ты можешь сидеть в этой тюрьме, сколько тебе вздумается.
— Скотина, — пробормотала Стелла вполголоса.
Закончив разговор, Сэм положил трубку, а она уткнулась лбом в грязную стену. В нос ударила жуткая смесь различных запахов: химикатов для дезинфекции, человеческого пота и испражнений. Казалось, вся стена была пропитана этой вонью. За ее спиной громко стукнула о пол металлическая дверь, и Стелла даже подпрыгнула от неожиданности.
Из всех мерзких запахов, которые окутывали ее с ног до головы и выворачивали наизнанку, один она ощущала наиболее сильно. Стелла знала, что так пахнет не от застаревших пятен человеческой мочи и не от тюремной кухни, где варили похлебку, ничуть не напоминающую нормальную еду. Этот запах источали поры ее собственного тела. Он зарождался где-то в глубине ее существа. Это был отвратительный и жуткий запах страха.
Глава 6
Предварительное слушание дела началось ровно в час дня.
— Штат Техас против Стеллы Каталони Эмерсон, — объявила судья Люсиль Мэддокс. Голос судьи значительно усиливал маленький черный микрофон.
Стелла почувствовала некоторое облегчение, когда узнала, что судьей на предварительном слушании будет женщина. Мэддокс пользовалась репутацией справедливого судьи. Разумеется, это не означало, что она же выступит в качестве судьи на главном процессе, но то, что Мэддокс председательствовала на предварительном слушании, тоже было неплохо. Она уже оказала Стелле довольно серьезную услугу, запретив журналистам присутствовать на этом заседании.
Люсиль Мэддокс было около сорока лет, и она выглядела совсем неплохо благодаря светлым волосам и гладкой коже. Стелла слышала, что судья часто проявляла снисходительность, и это успокаивало ее. Техас отличался от всех других штатов наибольшим количеством судей, которых в народе называли «палачами». Это были настолько строгие и несговорчивые юристы, что почти каждый обвиняемый, представший перед таким судом, оказывался за решеткой, получив максимальный срок заключения. Здесь часто шутили, что если человек вознамерился совершить преступление, то лучше ему выбрать для этого любое место, кроме Техаса. В переполненных тюрьмах этого штата до сих пор сидят немало людей, которые получили вопиюще несправедливые приговоры еще в шестидесятые годы. Среди них, например, бесчисленное количество хиппи, этих «детей-цветов», отбывающих пожизненное заключение за хранение нескольких щепоток марихуаны, то есть за проступок, который в Калифорнии, например, наказывают шлепком по рукам.
В сознании Стеллы пронеслась ужасная мысль: если агентство Фитцджеральда выдвинет против нее обвинение в преднамеренном убийстве, за что в Техасе приговаривают к смерти, то она непременно будет казнена. Приговоренные к смерти заключенные обычно не очень долго томятся здесь в ожидании конца. Приведение в исполнение приговоров суда происходит в Хантсвилле регулярно. Несколько недель назад газета «Даллас Морнинг Ньюс» опубликовала статью, в которой говорилось, что после того, как в штате вновь ввели смертную казнь, более восьмидесяти осужденных сложили головы на плахе правосудия. Правда, Стелла не могла вспомнить, была ли среди них хоть одна женщина.
Получив копию иска от судебного пристава, Стелла быстро пробежала его глазами и с облегчением вздохнула. Окружная прокуратура не выдвигала обвинений, грозящих ей смертной казнью. Но, прочитав документ до конца, она заметно помрачнела. Она ожидала, что ее попытаются обвинить в смерти Рэндалла, но никогда не думала, что наряду с этим ей будут предъявлены обвинения в убийстве родителей. Да, в иске черным по белому было написано, что ей вменяется в вину поджог, а следом — еще два пункта, связанные с убийством. Кровь застыла в ее жилах. Стелла уставилась на Холли, сидевшую за столом обвинителя. Значит, хьюстонские власти решили обвинить ее во всех смертных грехах сразу, подумала она. Можно было не надеяться на то, что Холли встанет на ее защиту; теперь у Стеллы не было никаких сомнений в том, что их многолетней дружбе пришел конец.
Могла ли прокуратура штата доказать ее вину без свидетельских показаний Рэндалла? Обдумав как следует этот вопрос, Стелла пришла к выводу, что им просто не оставалось ничего другого, как предъявить ей обвинение в поджоге. Если суд не признает показания Рэндалла правдивыми, то они не смогут доказать, что у Стеллы были серьезные мотивы для его убийства. Более того: за всей этой возней Стелла без труда разглядела хитрую уловку обвинителей, она сама довольно часто прибегала к подобным шагам. Предъявляя все обвинения сразу, включая даже те, что суд может отвергнуть, обвинение тем самым получает дополнительные гарантии успешного завершения дела и избегает некоторой неопределенности, к которой может привести непредсказуемое поведение присяжных. Скорее всего Фитцджеральд предложит ей сделку: Стелла признает себя виновной в убийстве Рэндалла, а обвинение снимет все пункты, связанные с поджогом и гибелью ее родителей.
Захочет ли суд объединить все эти дела в одно общее? Поставив перед собой этот вопрос, Стелла не могла не вспомнить о деньгах. Если дело будут рассматривать отдельно, то ей предстоит выдержать несколько процессов, а значит, Брэнниген потребует от нее не пятьдесят, а все сто тысяч долларов.
Очень скоро она получит ответы на свои вопросы. Как только послышался усиленный микрофоном голос судьи, Стелла сразу же поняла, что речь идет о двух совершенно отдельных делах, а не о едином производстве. Скорее всего прокуратура штата начнет со старого дела, подумала Стелла, а потом перейдет к обвинению в убийстве Рэндалла. Если так, то у обвинителей будет достаточно времени, чтобы собрать необходимые улики и выработать надежную стратегию в отношении дела Рэндалла. Кроме того, они, видимо, постараются убедить ее в том, что лучше признаться в одном преступлении, чем подвергать себя риску быть обвиненной в нескольких сразу.
Холли казалась совершенно спокойной, хотя по всему было видно, что внешняя невозмутимость дается ей нелегко. Она лишь один раз бросила взгляд на Стеллу, когда вошла в зал суда и уселась рядом с Фрэнком Майнором. Ее светлые волосы были туго стянуты на затылке, лицо ее стало узким и чем-то напоминало профиль хищного ястреба. На этот раз она не решилась надеть то дорогое платье, которое приобрела по случаю несостоявшейся пресс-конференции. На ней строгий темный костюм, юбка которого опускалась намного ниже колен, а на ногах — черные туфли на низких каблуках с черными шнурками, завязанными бантиком. Она была похожа на строгую школьную учительницу, часто наказывающую своих учеников.
По каждому из предъявленных пунктов обвинения, независимо от того, будут они рассматриваться вместе или по отдельности, Стелле грозило тюремное заключение до конца дней. Она знала, что Холли эта грустная перспектива может показаться недостаточно суровой, чтобы заставить ее отказаться от выспренней заключительной речи. За все годы их дружбы Стелла никогда не видела на Холли такого строгого костюма.