нул туда отвара курруи и вычертил в воздухе две светящиеся дуги. Дуги образовывали незамкнутый круг; из каждой торчали семь разноцветных клиньев – остриями навстречу такому же на противоположной дуге. Джейн сплюнула на ладонь чей-то раскушенный панцирь – не заметила в вязкой багровой массе очередного «супа» - и навострила уши. «Местный календарь… и, кажется, космогония? Если мне тут жить, надо как-то запихать это в мозг. Итак, четырнадцать стихий… почему четырнадцать?!»
…То, что жило в выгребной яме, перерабатывало и объедки, даже панцири. Хассек сказал, что обычно их раскалывают и стряхивают, а пузырь прожевать не проблема, - это Калиг призадумался за готовкой и пропустил десяток, не почистив. Посуду тут мыли той же чёрной «грязью» - Джейн решила называть это «абразивом». Чтобы промыть конус, войлок с абразивом наматывали на кость – здесь, похоже, много чего делали из костей разной формы… анатомию этих животных девушка, хоть и шла когда-то на биолога, не могла себе даже представить.
Помочь с посудой она вызвалась сама, из любопытства, - может, удастся увидеть местную бытовую технику или хотя бы водопровод? Водопровод был – Хассинельг привёл Джейн к огороженной бортиком скважине; над ней в потолке виднелось углубление, на его дне что-то блестело, сбоку свисал шнурок с камешком-подвесом. Хассек дёрнул за него, и он закачался, как маятник. Водяной столб, выросший из скважины, разрезало на куски, и вода по трубе, вмурованной в потолок (или, скорее, вылепленной прямо из камня потолка – наружу ничего инородного не торчало), потекла – точнее, «посыпалась» - в ведро. Падала она порциями – где-то по пол-литра, и Хассек держал ведро ближе к «крану», чтобы всё не забрызгало.
- Творение мастера-сармата Дим-мина, - с гордостью сказал пограничник, с полным ведром перебираясь в мойку. Она была сбоку от сливного «отсека», - вполне логично, как подумала Джейн, стараясь не вникать в «творение мастера-сармата». Что могло заставить воду тянуться кверху, и что отрезало от неё куски – а это, похоже, было именно так… Джейн всё-таки надеялась, что сарматы посуду моют по-другому.
Чашки выжили. С кувшинами Хассек разбирался сам, и щётка там была длиннее, и войлока на ней – больше. Его вместе с костями пропаривали над «жаровней» - понятия о дезинфекции у местных всё-таки были…
- А дождь металла… нергет… он надолго? – Джейн казалось, что она сидит в пещере вторые сутки. Глаза так и слипались. Хассек снова озадаченно на неё уставился.
- Утих уже, но там горячо… Ты никогда не видела нергет?
Джейн качнула головой.
- Откуда у нас такое…
На языке вертелось «у нас нормальная планета», но это девушка оставила при себе, - какая планета ни есть, а голова и руки тут не болят.
- Смотри, - Хассинельг направил посох на стену над лежаком. Джейн увидела те плато, что высвечивались пролетающими лучами ночью, - только над ними нависло тёмно-багровое, распоротое пылающими трещинами небо. Вроде бы шёл дождь… но камни под ним трескались, дымились, и синевато-белая «вода» стекала по склонам медленно, с металлическим блеском. Одинокий лист, торчащий из складчатого валуна – это, оказывается, было растение! – превратился в обугленный «скелет» и теперь догорал, рассыпаясь в пепел. Металл стекал по складкам коры – быстро, не задерживаясь… Полминуты – и ливень прекратился. Долину заволокло паром. Поднялся ветер – паровые гейзеры растянуло вдоль земли. Они рванули из-под каждого камня с новой силой – низины и плато поливало дождём. Обычным дождём… хотя Джейн уже ни в чём не была уверена.
- Без посоха она так не сможет, - заметил, входя в комнату, Калиг; шёл он в кладовую за дальней занавесью, но остановился. Хассинельг выпрямился.
- Новости от Навкета?!
- Прочёл его луч из Кцета. Укрылся там, в зифте, - довольно ухмыльнулся гигант. Джейн мельком увидела его зубы… что ж, рядом с ним у Хассека зубов и вовсе не было, а уж у неё самой…
- Скоро он к нам-то? – спросил Хассинельг. Калиг гулко вздохнул.
- Твоя самка вот-вот заснёт. В их мире дни короткие. Забыл?
«Короткие дни?! Тут длиннее… так вот почему ещё даже не вечер, а меня срубает…» - Джейн встряхнула головой. Хассек уже разматывал спальный «мешок».
- Сбрасывай всё и ложись, в одежде ты там сваришься.
Джейн покосилась на дверь кладовки. После того, как её одевали при всём отряде… Хотя бы в этот раз она управилась почти со всеми ремешками и завязками без чужой помощи. Скрыв зевок, она нырнула в «пакет» и закопалась поглубже. «Их, скорее всего, тоже прожаривают. Или облучают, если тут с радиацией так свободно. Чистый он, в общем,» - думала она, сворачиваясь в сонный клубок. «Мешок», что бы там ни было с его чистотой и температурой внутри, ощущался неожиданно уютным, как выращенный по телу кокон…
Часть 3.11-18 день месяца Камня. Равнина, Дальний Край – Сфен Земли – город Омтурру – небесная лаборатория Вепуата – «передвижной лагерь» племени Хеллуг
11 день Мысли месяца Камня. Равнина, Дальний Край – Сфен Земли, долина Маалу – Сфен Жизни – Сфен Молнии, город Нхорро
- Говорил с Навкетом – он уже в дороге, - раздался над головой Джейн, зарывшейся в спальный кокон, гулкий рокочущий голос. – И тебе пора. Корми свою самку, вытряхивай из неё магию, чтоб никто не пострадал – и двигай в долину Маалу. Навкет сказал – сарматы там.
«Уже утро? Местное утро?» - Джейн зашевелилась. Одежду – нижние слои – она предусмотрительно засунула с собой в кокон, чтобы не вылезать голышом перед всем отрядом пограничников. Приоткрыв проём, она обмотала бёдра и ноги полосами ткани (очень запоздало вспомнив, что сменных у неё нет, одежда сожжена… да и про стирку Калиг, опять чем-то недовольный, не сказал ни слова). «Умыться-то дадут?..»
- Джейн, выбирайся, - мягко сказал Хассинельг; кажется, он чувствовал себя виноватым, хоть Джейн и не понимала, за что – «приказ есть приказ», на Земле с нарушителями границ обходились ещё и не так…
- Еда греется. Сегодня Гор готовил, так что – надеюсь, зубы у тебя крепкие!
«Н-надеюсь, они тут не едят ничего бронированного целиком… и живьём,» - Джейн, управившись с завязками штанов, вылезла из кокона. Оставалось обуться, накинуть верхнюю рубаху – отчего-то в пещерах резко похолодало – и обвязать волосы широкой полосой ткани, а на пояс повесить сумку.
- Я щас, - она юркнула в уборную. Ход к умывальному «отсеку» был где-то рядом – достаточно, чтобы одолжить чей-то чистый таз, ополоснуться горячей водой, стараясь не мочить волосы, просушить таз и ковш над жаровней и вернуться в комнату Хассинельга.
- Тяга к чистоте – дело хорошее, - одобрительно сказал он, переставляя с жаровни на стол какую-то снедь. – Дети Пламени очень чистоплотные. Одежду меняют каждый день, а моются – и вовсе по два!
«Серьёзно?!» - Джейн обрадовалась было – особенно наличию сменной одежды – но тут же приуныла. «Да уж наверное, на атомной станции в шкуры не заворачиваются и месяцами на себе их не таскают. Но я к атомной станции каким боком?! Я чуть-чуть медик… может, в санитары возьмут? Или хоть в уборщики…»
- Гор с утра поохотился, - ухмыльнулся Хассек, перекладывая что-то, нанизанное на тонкие кости, на расстеленный на столе широченный кожистый лист. У листа была когда-то и кромка – «бахрома» из отростков – но их все срезали, а внутри наделали отверстий под посуду – по форме тех, что уже были в столешнице. Кувшин с отваром курруи, пара чистых чашек-конусов, - это Джейн было знакомо. Но тут же стояла на трёх коротких ножках длинная ёмкость с шариками в шипастых панцирях, закрытая чашка с округлым дном – её вставили в одно из отверстий, ещё одна, побольше – с густой жидкостью, в которой плавали какие-то буро-зелёные куски, среди всего этого лежали тонкие кости с нанизанными на них жареными… кальмарами?.. почему-то с гребенчатой раковиной на голове и кусками дичи покрупнее – каждую особь пришлось резать натрое, она была в каком-то родстве с рыбами… и, кажется, при жизни летала.
- Очистки – сюда, - Хассек кивнул на трёхногую ёмкость под столом и выдвинул её на видное место. – Чего так смотришь? Начинай с микрин…
Он взял кость с нанизанными съёженными «кальмарами», поддел когтями и сдёрнул раковину – с ней вытащился внутренний тяж, Хассек облизал его и бросил в «урну». «Кальмар», обмокнутый в содержимое круглой чашки, отправился в пасть. Джейн взяла себе «шампур», сдёрнула «раковину»… эти твари что-то очень напоминали – не из того, что она ела, конечно, до такого даже в «Ренси» не доходили, а из иллюстраций к пособиям в колледже…
- Стой! Это они падают в воду, и из них выходят летучие медузы?
- Хансеши? – Хассек обрадованно ухмыльнулся и заглотил очередную микрину. – Да, Мастера Жизни говорят так. В воде можно многое пережить. Даже нергет или День Пустоты.
Содержимое круглой чашки было очень кислым и очень острым одновременно. Джейн дышала ртом, пока не зажевала лишнее двумя «кальмарами» без приправы. Хассинельг, заметив неладное, протянул ей конус со сладким отваром.
- Гор всегда готовит, будто для себя и Калига! Руниен его приправы разбавляет вчетверо. Я – вдвое… не учёл, что и ты – человек, - он виновато развёл «чешуйчатыми» лапами. Джейн отметила про себя, что сегодня – видимо, из-за прохлады – и Хассек надел кожаную накидку, даже с длинным рукавом. В набедренной повязке остался один Калиг – но существо, горящее изнутри в прямом смысле… Джейн подумала, что ему пригодилась бы сарматская броня.
«Пузыри» - у них были отверстия, и, кажется, для глаз и втяжных присосок – надо было раскалывать, как скорлупу яйца, прокусывать и высасывать. Джейн поняла, из чего Калиг варил суп, - и убедилась, что микрины действительно вкуснее. Перейти к крупной дичи она не решалась долго – там слишком уж явно торчали растопыренные кости…
- Обычные фамсы, - в недоумении сказал Хассек. – Берёшь и грызёшь. Лучше с приправой.
«Обычные фамсы» точно были летающими, с двумя-тремя парами широких плавников-крыльев и сильно раздутой брюшной полостью – и очень прочными полыми костями, то ли от рыбы, то ли от птицы. Мышцы на хвосте лежали «по-рыбьи», на передних частях – «по-птичьи», вкус был… пожалуй, лучше всего, что Джейн пробовала, - но кости у существ росли в неожиданных местах, и пару раз она всё-таки напоролась. Пока Хассинельг доедал завтрак, она пыталась сложить скелет фамса из своих и чужих объедков. «Летало. Точно. Но не могло. Но летало…»