- Поможешь с посудой? – Хассек, откинувшийся было на скатку-«подушку» и задремавший, поднялся на ноги. – Эти кости… их тебе оставить?
…Джейн не знала, который был час, когда они с Хассинельгом вышли на улицу, - «утро», ответили ей с очень озадаченным взглядом. «Это у сарматов весь день расчерчен. У нас есть такая штука, но для маленького времени.»
«Штука» - местные часы, судя по обмолвкам – песочные – хранилась под замком у офицера. Джейн, оставив мысли о здешней цивилизации при себе, вышла из пещеры – в темноту, нарушаемую только светом костяного посоха. Над чёрной землёй висело светлое небо – в основном розовое, с рыжеватыми и сиреневыми пятнами. На нём, недалеко от горизонта, маячило маленькое красное солнце, обведённое тремя кольцами восьмиугольного гало.
- Хассек! Что это у вас там?
- Это?.. А, Гор развлекался. Он страж дня, вот и… украшает, - равнодушно отозвался Хассинельг, Джейн выпучила было глаза, но ей стало не до Гора и небесных странностей. Под ногами что-то зашевелилось, пытаясь намотаться на ступни. Из-под каждого камешка торчал тонкий побег не то мха, не то плауна, - красный, синий, фиолетовый… Растения разных цветов собирались в плотные подушки, всё вместе – в шевелящийся ковёр. Проесть сапог они, кажется, не могли… или пока не успели?
- Огнелюбка проросла, - Хассинельг осветил посохом пространство на три метра вокруг себя. В темноте зарычали. Оттуда уже давно доносился шорох и перестук.
- Калиг, ты тут уже был? – страж махнул посохом, расширяя световой круг. – А то мы тут камни будем жечь…
В темноте громко рыкнуло.
- Работы тебе надо, вот что. И побольше!
Хассек только усмехнулся и, подойдя к краю обрыва, сгрёб несколько камешков в кучку. Огнелюбка не обратила внимания – даже вывороченные растения тут же извернулись и снова воткнулись в землю.
- Меткость – важная штука, - сказал страж, отходя к самой скале и протягивая ладонь к камешкам. Тонкий зелёный луч – и от горки повалил пар. Верхний обломок рассыпался в пыль.
- Теперь ты попробуй. Тонким-тонким потоком, всю силу в один камень… нет, сюда отойди, мишень я подсвечу!
Джейн задержалась у обрыва не из-за камней. Оттуда были видны огоньки. Плато, на котором жил отряд Руниена, тянулось дальше – и огней от приоткрытых пещер и зажжённых посохов девушка насчитала десятка три.
- А… тут и другие отряды есть?
- Ну да. А куда им деться? – удивился Хассинельг. – Мы тут на три портала… ну, то есть на два, за твоим миром ещё воины Ауны смотрят, хотя вообще они из Найи. А мы – за Ишем и Хессом. А вон с той стороны – Отомис… Тц! Руниен идёт! Тренируемся!
Джейн попыталась «собрать силу в тонкий луч». Пар пошёл, но в полуметре от мишени. Огнелюбка съёжилась, но на крохотном пятачке – пожар тут устроить было непросто. «Всё сгорело ещё вчера,» - думала девушка, прицеливаясь раз за разом. «Непонятно только, откуда трава. Хотя, с таким названием… шишки секвойи ждут же пожара, чтобы вскрыться, - может, тут тот же случай…»
Лучи выходили какие попало – хоть из одной руки, хоть из двух сразу. Пару камней Джейн испарила, но по чистой случайности. Хассинельг мог только обнадёжить – «будешь делать – и научишься, а если не делала никогда, так оно и не выходит». «Что там было про свитки с основами?» - думала Джейн, понимая, впрочем, что такие вещи ищут точно не на пограничных заставах… и не на атомных станциях. «Надеюсь, сарматы тут не занимаются… магией. Фу ты, мало было воров удачи и портала в мезозой – теперь ещё и это… и голограмма вместо солнца. Ну да, Хассек такие делает, чего бы и Гору не делать – он тоже страж. Но мне к этому инсектоиду лучше не лезть…»
Мимо с тяжёлым грузом протопал Калиг, так и не одевшийся. Джейн казалось, что он что-то оставил – таз, санки, решётку с подпорками?.. Она послала луч мимо мишени и на долю секунды осветила странный предмет. Это, и правда, были санки – очень короткие, с высокими полозьями, сплошной толстой доской, на которой никто не сидел, зато стояла широкая приплюснутая банка из синего металла. Изумившись первому металлическому предмету, Джейн двинулась было к санкам, но Хассинельг поймал её за плечо.
- Э-эрх! Калиг рассердится!
Багровый гигант уже с пустым мешком возвращался из пещеры. Он подозрительно посмотрел на Хассека и Джейн и буркнул:
- Я вниз. А тебе скоро в «Элидген», не забыл?
- Вот же тебе не терпится нас выставить! – отозвался Хассинельг. – Сам-то пробовал перемещаться в дни Камня?!
Джейн, сделав вид, что ничего не слышит, послала ещё один луч в горку камешков. Пошёл пар.
- Задатки хорошие, но сил всего ничего, - раздался из белесого полумрака голос Руниена – и когда офицер успел подойти и зажечь посох?!
- Это из-за такой чепухи её выкинули за ворота? Ну, тлакантцы…
- Откуда быть силам, когда тебя выкинули, заперли, кормят дрянью, а учить и не пытаются?! – внезапно обиделся за Джейн Хассинельг. Ей тоже отчего-то стало досадно – вроде бы всё время считала лучи, лезущие из рук, досадной побочкой смертельной болезни, хотела, чтобы их и вовсе не было, а поди ж ты… Она глубоко вдохнула, выжимая из груди всё тепло. «Всего ничего?!»
Горка-мишень взвилась густым дымом. Джейн пошатнулась, хватая ртом воздух. Хассек поймал её, тепло из его ладоней потекло под кожу, возвращая силы.
- Эррррх! Вот так точно не надо! Из себя никогда не бери, слышишь? Никогда не скрещивай лучи – и не черпай из себя!
«Не скрещивай лучи…» - вяло шевельнулось в голове. «Что-то такое я…»
- Есть хочешь? – спросил Хассинельг. – Колдовать тебе уже нечем. Но – хорошо идёт. Вождь Младан – он в кольчатой броне – доучит тебя. Или найдёт другого наставника. Я-то сам, по правде…
В темноте кто-то гулко рыкнул.
- Ты вообще в Маалу собираешься?!
… - А что у Калига за санки? – спросила Джейн, следя за неспешными сборами. Ей и собирать было нечего – всё уже было на ней, кроме того, что лежало в сумке. Хассек украдкой добавил туда костяную фляжку на шнурке и – в карман сумки – горстку сушёных ягод курруи. Сам он сейчас деловито наматывал две сетки с разной шириной ячеи на связку иссиня-чёрных колышков метровой длины.
- Так тяжелы скрытые пути в дни Камня – будто стену головой ломаешь! Но надо спешить. Туда дойдём сегодня, а потом я заночую на Равнине. Поохочусь между делом…
«Хорошо, что сегодня дойдём,» - подумала Джейн. Кажется, спешить на этой планете было не принято.
- Ну вот, - Хассинельг, заглянув в поясную суму и проверив лямку наискось через грудь – на ней висел «рюкзак» с колышками и сетями – повернулся к Джейн. – В одной руке у меня посох. Другой я держу тебя. Ты хватаешься за посох и моё запястье, закрываешь глаза и держишься, что бы ни случилось!
…Когда пустота под ногами превратилась в гравий с «подушкой» шевелящейся огнелюбки, Джейн едва на неё не уселась – растение после полёта по извилистой траектории посреди ничего казалось близким, родным и совсем не странным.
- Тут станция? – она рискнула приоткрыть глаз. Они стояли на краю плато – одного из многих «песчаниковых» плато Равнины. Уже заметно посветлело. Внизу, уходя в ущелье, вытекал из скалы родничок. Его русла Джейн не видела – его по всей длине напрочь закрыли ряды деревьев-шаров с торчащими во все стороны листьями. Листья у них были какие угодно, только не зелёные, и шевелились явно не от ветра.
- Две трети пути… надо отдохнуть, - отозвался Хассек, тяжело дыша. Его дыхание было горячим. Джейн не без труда разжала пальцы – за время «полёта» они «окостенели».
- Хотел показать… настоящее солнце, - он шумно выдохнул, опираясь на посох. – Смотри!
Впереди надо всеми плато, разделёнными ущельями и широкими долинами, протянулась белесая полоса. Солнце-голограмма двигалось вдоль неё… но ещё дальше, где-то за всеми неровностями рельефа, сверкнула зелёная вспышка. Рывок за рывком она тянулась в небо, пока не выросла в гигантское «дерево» с плоской «кроной». Облака над ней окрасились в холодный цвет ЭМИА-лучей, Джейн вздрогнула – но световой столб медленно желтел, потом добавились оранжевые отсветы… С каждой секундой становилось светлее, у скал, деревьев и самой Джейн появились густые длинные тени. Ослепительное световое пятно расплылось на полнеба, пробуждая в крови девушки какие-то тёплые токи. Она покосилась на руки – сквозь пёстрые утянутые рукава проступила зелёная «сетка».
- Что это? – выдохнула Джейн. «Дерево» на горизонте медленно сжималось обратно в зелёный «росток», пока не втянулось за горы. Хассек – тоже с тенью, только посох вместо тени был окружён неярким световым кольцом – молча, мрачнея на глазах, смотрел на угасший горизонт.
- Всего одна, - еле слышно пробормотал он. – Пламя не приветствует «Элидген». И сам он давно молчит.
- Что? – Джейн стало не по себе. «Элидген» - станция, куда меня везут… несут. Если с ней давно нет связи… меня не притащат к фонящим обломкам? А то с АЭС бывает…»
- С тех пор, как зажглось юное Пламя в «Элидгене», - с очень странной, будто вступление к фэнтези-игре начитывал, интонацией заговорил Хассинельг, - древнее Пламя в столице приветствует его, разгораясь дважды. И с тех пор, как юному Пламени хватает сил, оно посылает луч в небо в ответ. Ты видела луч… другие лучи, кроме пробуждения Пламени?
Джейн мотнула головой.
- Не. Я даже не знала… У вас тут типа… три рассвета должно быть?
Хассинельг склонил голову на грудь.
- В Сердце Пламени, - он указал посохом на угасший горизонт, - слышали крик «Элидгена» в первый день года. Навкет был там… он посылает нам знаки с тех пор, но сам не приходит – ни к нам, ни в Сердце Пламени. И «Элидген» молчит уже десять дней. Надеюсь, у Детей Пламени всё хорошо…
Джейн поёжилась. «Что-то мне не нравится всё это…»
…Под ногами снова зашевелился длинный «мох».
- «Элидген»! – Хассек, дождавшись, когда Джейн от него отцепится, вскинул было посох – и остановился. – Ну-ка тихо! Ложись!
Они распластались на краю плато, под переливающейся плёнкой «защитного поля». Сквозь неё была видна широкая долина, по краям поросшая деревьями-обелисками. Посреди неё лежал гигантский шар, собранный из пластин жёлтого камня. Из него тут и там торчали короткие тупые шипы. В стороне от него незамкнутым кольцом выстроились… сарматы?!