- Сфен Земли – самый спокой… - начал было Хассек, но тут у подстилки зашевелился гравий. Страж успел первым – взмах посоха, световая вспышка, и раскрытая было пасть исчезла, откусив только край листа. Хассинельг стукнул «горящей» палкой по гравию.
- Падальщик. А так тут спокойно. Если не нарвёшься на кочевников. Но они пешком ходят редко – а сааг-туула мы не прозеваем. Главное – не подходить к городам Кьюссов, там их летучие звери…
- Угу, - Джейн вспомнила сааг-туула – ей так и не довелось увидеть его хвост. – Звери – как у Джагулов?
- Поменьше, - без тени усмешки ответил Хассинельг. – Как от ручья до той скалы. Но если он хлопнет пастью… Я-то посохом зацеплюсь, а тебя точно всосёт. Посиди тут, схожу корни помою. И лишнее выкину, чтоб падальщиков не смущать…
«Лишнее» - внутренности и шкурки – он бросил у лагеря. Гравий зашевелился без промедлений. Секунду спустя мусора не было.
…Это варево получилось синим с прозеленью, с крупными кусками корней и грибов, размягчившимися, но не превратившимися в пюре. После пары ложек Джейн перестала прикрывать глаза – тут наверняка ели и не такое, тем более в походе.
- Омтурру, куда мы идём, - рискнула спросить она, - кто там живёт? У них есть… крупные зверушки?
Хассинельг ухмыльнулся, будто услышал шутку.
- Не, Скогны не держат никого, кто не помирает от удара палкой. Только садки со съедобным зверьём, деревья и грибы. И в Омтурру тоже.
«Скогны – те… бесшёрстные выдры? Они… похоже, очень смелые. И если они жили на атомной станции – они должны что-то понимать в технике…» - думала Джейн, доедая синее варево. «А если в них уже что-то вселилось, мы… наверное, успеем удрать.»
…Она не знала, сколько часов они шли. Последний прыжок Хассинельг сделал ещё при ярком свете, когда путники закончили разделывать и развешивать на просушку то, что добыли, уже стемнело. Ноги Джейн не болели, но на ночь страж провёл по ним посохом. Устроились в этот раз в Сфене Земли, распугав падальщиков и выставив какой-то другой купол – переливающийся, но не менее прочный.
- Если земля шевельнётся, - предупредил Хассек, когда устраивались спать, - сразу вставай на ноги. Шевельнётся снова, сильнее – буди меня! Тут внизу… мало ли кто проползёт.
Джейн поёжилась. Ей снова не хватало крыши над головой, стен вокруг… и хорошего прочного фундамента.
13 день Мрака месяца Камня. Равнина, Сфен Земли
Хассинельг старался прокладывать дорогу только по Сфенам Земли, куда-то ещё вылезая на считанные минуты. Ноги Джейн привыкать не спешили. Сегодня ещё и проросла – с самого утра, и под подстилкой девушки тоже – пёстрая шевелящаяся огнелюбка. Когда на горизонте погас световой столб, «плаун» заполонил всё вокруг. После третьего привала Джейн уже хромала на обе ноги – оттого, что неровная зыбкая поверхость ещё и трепыхалась, ступни сворачивало в трубочку.
- Если б попался зверь с широкими костяными пластинами… - вздохнул Хассинельг, проводя светящимся посохом вдоль ног Джейн. – Те, что прилетают, мелковаты.
- Чем дольше крутится воронка, тем крупнее… дичь, - заметила девушка, вынимая охотничье снаряжение; расставлять сети ей пока не доверяли, выходить из-под купола – тоже, но разрешили порыться в гравии одним из колышков – только всё найденное показать стражу. – Если ещё подождать – может, прилетят крупные?
- Они-то прилетят, - согласился Хассек. – Но то, что крупнее меня… лучше не звать тех, кто примет тебя за добычу!
Джейн вспомнила рассказ о «туун-шу», живых самолётах Кьюссов, и решила, что Хассинельг прав и в целом не глуп. Как и местные – иначе бы не выжили.
Хассек вернулся довольным и показал Джейн буро-зелёные шипастые шары с кулак размером.
- Куджагла! Нашёл в мёртвом дереве. Только… смотри, чтоб я после неё в общую еду ничем не лез. Ни ножом, ни ложкой. Руниен говорил – для людей это смертельный яд!
Напоминать не пришлось – Хассинельг покромсал куджаглу в отдельный мешочек из гзеша (прочные и тонкие бурдючки, похоже, с сарматской станции разбирали все, кто мог, - на Равнине ничего такого не было) и залил горячей водой со шкурками «ручейных» грибов. Нож прокаливал над огненной пластиной, пока лезвие не начало багроветь по краям.
- Сейчас я всё размешаю, - страж, закончив с очисткой ножа, покосился на зелёное свечение из-под рукавов Джейн, - и пойдём учиться. Хорошо, сегодня день нисходящей стихии, - не то тебя на каждом привале пришлось бы вытряхивать!
…Камешек на верху маленькой горки взметнулся паром. Джейн била с двух рук – и это было первое попадание.
- Ну вот, - Хассинельг довольно улыбнулся. – Когда лучи наружу не рвутся, попробуем что посложнее. Ну например…
Он, перехватив посох хвостовой клешнёй, провёл ладонью по кругу. На земле проступила светящаяся зеленоватая дуга.
- Световые штучки – несложные. Только нужна осторожность. Смотри, ты не выталкиваешь луч вон, а даёшь ему медленно стечь – и стряхиваешь, как капли воды с пальцев. Попробуй!
«Стечь… капли воды…» - Джейн махнула рукой в сторону горки камней. Луч, ударивший из ладони, оставил обугленную полосу на гравии.
- Эррх! – Хассинельг придержал её за предплечье. – Ты всегда будто бьёшь наотмашь. А тут надо плавно. Вот представь – свет течёт по руке…
Джейн честно попыталась. Даже получилось. Хассек вёл её руку, и на гравии проступал световой пунктир, прерываемый обугленными точками.
- Вот так, почти вышло…
На шестой раз он рискнул отпустить её руку. Джейн снова попыталась представить себе текущий свет и красивый узор на гравии. «А проку от него против кристаллоидов?!» - сверкнуло вдруг в мозгу. В следующий момент перед ней дымился кратер метровой ширины, а она, шатаясь, оседала на землю. Хассек оттащил её на подстилку – отпаивать отваром курруи.
- Ведь почти же получалось… - он, кажется, расстроился раз в десять сильнее.
- Это всё я, - Джейн уставилась в гравий. – Не надо было думать о кристаллоидах!
На кончиках её пальцев выступил зелёный свет. Хассек быстро сгрёб её руки в широкую ладонь, накрыл другой.
- Не надо! Это ты уже берёшь из себя. Так делать – быстро сгоришь. Джейн, мы же не в бою. Мы учимся. Для чего тебе столько яростных мыслей? Я не так что-то делаю? Что тебя успокоит? Не будет проку, пока ты рисуешь, а думаешь о бое. Есть лучи для битвы, есть для красоты, есть для ясного зрения… для речи даже есть! У нас тут некоторые говорят лучами…
- А я пробовала, - Джейн вспомнились Зелёные Пожиратели и их сигналы. – Даже получалось. И голове было легче. Но там не было кристаллоидов… и захваченной станции, и всего вот этого!
Страж склонил голову, задумчиво глядя на посох. Внутри навершия раскалённые красные и холодные зелёные вспышки быстро сменялись чернотой.
- Попытайся всё-таки думать не обо всём сразу. И у нас тут, и у тебя там… бывало же и хорошее! Может, о вкусной еде. Или о купании – тебе же нравится купаться? Мы завтра найдём хороший ручей, помоемся…
- Серьёзно?! – Джейн на секунду забыла и о кристаллоидах, и о захваченной АЭС. В одном и том же белье она ходила уже четыре дня, и те же четыре умывала только руки и лицо – на большее воды не хватало, Хассек набирал только-только на готовку, а к родникам не пускал. Страж, внимательно глядя на неё, махнул хвостом.
- Не знаю, о чём ты думаешь – но все мысли спутаны в клубок. Вот и Живой Металл в твоей крови ничего не понимает – ему убивать, светиться, говорить?
Джейн прижала руку ко лбу. «Мысли в клубок… Разве так не у всех?»
14 день Льда месяца Камня. Равнина, Сфен Земли, ручей Манху
Похоже, что световой день на Равнине произвольно удлинялся и укорачивался каждые сутки. Без часов Джейн могла это определить только по степени усталости да по ноющему колену – успеет разболеться до привала или нет. Вчера не успело, и Джейн было обрадовалась, - но сегодня перед последним прыжком Хассинельг внимательно посмотрел на её ноги и посветил на них посохом.
- Ну вот кому легче от того, что ты мучаешься?!
Джейн переступила с ноги на ногу, проверяя, «развернулась» ли из болезненной «трубки» ступня. Вверх тут же взлетела туча спор. Каждый «плаун»-огнелюбка за день выпустил по пучку стробилов и теперь отчаянно «пылил». Даже не надо было его трогать, даже ветер был не нужен, - растение и так шевелилось, норовя подбросить споры повыше.
- Хассек, а всё это добро не прорастёт… например, на одежде? Или на коже? Или…
- Нет, - коротко ответил гуманоид, обхватив её за плечи. Джейн зажмурилась. Может, Хассеку было привычно из мелькающих обрывков пейзажей выбирать нужный, но у девушки только голова кружилась, а то и начинало мутить.
Им пришлось пройти ещё пару Сфенов – и чем дальше, тем больше воды сочилось из окрестных плато, и выше становились заросли, и огнелюбку местами теснило что-то с округлыми распластанными листьями, к которым приросли ребристые конусы. Джейн случайно задела кончик листа – растение, завернув в него конус, рывком втянулось в гравий. Камешки блестели от воды – под их напластованиями, возможно, умещалась целая река, но за тысячелетия их тут насыпался не один метр…
- Скоро выйдем к Манху, - Хассинельг довольно улыбнулся. – Очень большой ручей для Сфена Земли.
- А чего мы ищем воду в Сфене Земли, есть есть Сфен Воды, и там её – хоть залейся? – спросила Джейн. Это её давно занимало – когда не хотелось есть, не раздражало грязное тело и тряпьё, и ноги не ныли.
Хассек махнул хвостом.
- Ты Скогн? Или Маг Воды? Или ходишь под рукой Той, кто направляет все потоки? Ну вот и я нет. И нечего нам там делать.
Ручей Манху был слышен от самого разлома, а вскоре Джейн его и увидела – из пластов куэсты били родники, сливаясь в широкий двухметровый водопад. Везде, куда долетали его брызги, громоздились друг на друга деревья разной формы, и его русло было отмечено их густыми зарослями.
- Мы по ним будем прыгать? – вырвалось у Джейн. Она бы и попрыгала – её сейчас не смущало даже то, что вода, только что вышедшая из недр, очень вряд ли будет тёплой, скорее – нестерпимо ледяной. Хассинельг шёл вдоль русла, что-то высматривая, и вскоре остановился – тут среди огрызков трёхметровых деревьев-валунов уже проросли маленькие, с кулак, но их можно было и перешагнуть. Дальше начинался гравий, сантиметров на десять прикрытый замедлившимся потоком. Страж огляделся по сторонам, пощупал камешки посохом, отошёл на десяток шагов и принялся рыть яму-«кострище», трамбуя сыпучие стенки. Как уже видела Джейн, «трамбовка» осыпалась, стоило путникам свернуть лагерь, - даже углубления не оставалось.