Том холодно посмотрел на шерифа.
— Ты не вздумай только повесить это на меня, Эрик. Я знаю, у тебя много чего на уме, только ты не воображай, что я — самый простой ответ на твои затруднения только потому, что оказался не в том месте и не в то время. Ясно? — жестко проговорил Том.
— Никогда ни на кого ничего не вешал. Но все равно, приятно узнать, какого ты мнения о моей профессиональной этике. — Он подтолкнул Тома к машине. — Поезжай домой. Если понадобишься, я тебя найду.
Все утро Эрик снимал гипсовые слепки следов шин и ног. Собирал все, что мог обнаружить у болота. Выискивал любую мелочь, которая могла оказаться уликой. Потом он отправился к дому Деборы и вошел внутрь. В помещении царил обжитой беспорядок: перед стареньким диваном высилась стопка книг; одна была открыта и лежала обложкой вверх на кофейном столике; рядом стояла недопитая чашка кофе. И никаких признаков борьбы. Никаких признаков, что в доме был некто, кому быть тут не следует. Эрик снял отпечатки пальцев со всех хоть что-нибудь обещающих предметов, но сам сомневался, что от этого будет толк. Закончив, он включил автоответчик. Ни одного сообщения. Просмотрел одежду, порылся в ящиках, забрал дневник и несколько блокнотов в качестве вещественного доказательства. И все время думал о записке, которую коронер нашел в ее кармане.
Мерзкая до отвращения записка.
Прошел в спальню, увидел привинченное к стене зеркало в полный рост. Слегка пробежал пальцами по его поверхности. Ворота мягко гудели.
И тут, стоя перед зеркалом, он вдруг явственно ощутил, что за ним кто-то наблюдает. Волоски на шее встали дыбом, рот наполнился металлическим вкусом страха. Охваченный нестерпимым желанием броситься прочь, он все же сдержатся, не спеша повернулся, вышел на кухню и набрал номер Вилли.
— Привет, ты мне нужен. Подъезжай к дому Деборы. Закроешь здешние ворота. — С минуту он слушал усталое ворчание Вилли, потом добавил: — Нет, это надо сделать прямо сейчас. В данной ситуации я не хочу, чтобы они остались без присмотра. Если мы подыщем кого-нибудь на ее место, тебе придется построить новые. Но тут уж ничего не поделаешь. Да и едва ли мы кого-нибудь найдем… Да, жду тебя здесь.
Покончив с домом Деборы, он поехал в офис, проинструктировал Питера, что делать, затем продумал все тонкости. Тут, конечно, требовался аккомпанемент, но Эрик решил, что вся инсценировка должна выглядеть вполне правдоподобно. Питер, в одной из патрульных машин, подъехал к черному ходу в доме Лорин, а сам он во втором автомобиле припарковался у парадного. Оба ехали с включенными фарами. Надо было превратить это в шоу, убедительное шоу. Ведь кое-кто непременно будет наблюдать.
Когда Питер занял свою позицию, Эрик подождал еще минуту, потом стал медленно подниматься по лестнице к парадному крыльцу, расстегнул кобуру и позвонил в дверь. Он двигался так, чтобы любой наблюдающий с улицы мог видеть в его левой руке листок бумаги.
Он позвонил, и через минуту Лорин с сыном на руках открыла дверь. Эрик показал ей листок, забрал у нее сына, и тут появился Питер с коробкой каких-то вещей. Эрик решил, что это будет убедительная деталь; Питер поставил коробку на пол и надел на Лорин наручники, защелкнув их впереди нее. Джейк расплакался и потянулся к своей мамочке.
Здорово, вполне правдоподобно. Особенно из-за Джейка. Ведь за нами следит убийца.
Эрик отнес ребенка в машину. Питер доставил Лорин, подвел ее к задней дверце и слегка подтолкнул внутрь. Эрик передал ей сына. Питер захлопнул дверцу, вернулся к дому, запер его и отнес коробку с вещами во вторую машину.
И обе машины, по-прежнему с включенными фарами, строем отправились в управление.
Лишь когда все они очутились в офисе вне досягаемости чужих глаз, Эрик снял наконец с Лорин наручники.
— Не хочешь объяснить мне, к чему весь этот спектакль? — спросила Лорин, гладя Джейка по головке. Малыш крепко прижимался к ее плечу, со страхом впиваясь взглядом в Эрика.
— Теперь ты получила неопровержимое алиби, — серьезно проговорил Эрик. — Теперь я знаю, что ты не сотрудничаешь с сентинелами и что у тебя нет среди них сообщника, который снабжал бы тебя информацией.
— Благодарю за столь демонстративное доверие, — ядовито фыркнула Лорин. — Я тебе это говорила еще до того, как ты устроил парад. Почему ты передумал?
— Кто-то убил женщину, одну из сентинелов, моего друга. И подписался твоим именем. Тот факт, что ты провела ночь в камере и я сам наблюдал за тобой, избавил тебя от массы неприятностей.
— А зачем изображать арест, если тебе известно, что я — единственный человек, который никак не мог совершить убийство?
Глядя ей прямо в лицо, Эрик проговорил:
— Ты скорее останешься в живых, если убийца Деборы будет считать, что я купился на его уловку. В твоем рассказе о родителях может быть доля правды, их действительно могли убить, хотя, черт возьми, я понятия не имею, как это доказать. Прошло столько времени. Ну, пусть это так. Скажем, твоих родителей убили. Дебору тоже убили. Убил тот, кто хочет обвинить в ее смерти тебя. Очевидно, чтобы убрать с дороги. Надо сказать, я не очень верю в совпадения. Кэт-Крик — совсем маленький городишко, и я склонен думать, что если кто-то убивает сентинелов, то это тот же тип, который убивал их раньше. — Он прислонился к стене и засунул большие пальцы рук в карманы форменных брюк. — Представь, что убийцы, или убийца, следят за моими действиями. Если ты арестована по подозрению в убийстве, они могут расслабиться. Я проглотил наживку и иду по ложному следу. Им известно, что ты не можешь сообщить мне ничего, способного вывести их на чистую воду, и, значит, ты больше не стоишь у них на пути. Они могут продолжать свое сволочное дело. Знать бы только, что это за дело! Руки у них на какое-то время развязаны.
Лорин слушала и на глазах бледнела. Она сильно прижимала к себе Джейка, плотно зажмурила глаза, а по щекам ее медленно катились крупные слезы. Она едва слышно всхлипнула.
Эрику хотелось обнять ее. Но тут из кабинета послышался голос Питера:
— К нам тут целая делегация, босс.
Глаза Лорин мгновенно открылись и заглянули прямо ему в душу.
— Спрячь нас.
Эрик кивнул:
— В камеру. Ее не видно через стекло. Кстати, при Питере сентинелов не упоминай. Он ничего не знает.
Лорин согласно кивнула, прошла за Эриком в камеру и присела с Джейком на узкую койку.
Звякнул дверной колокольчик, Эрик услышал, как Питер с важностью в голосе говорит:
— Нет, сэр, пока он не планирует делать никаких заявлений для прессы.
Господи боже мой! Это, должно быть, Джим Малруни из выходящего трижды в неделю «Лоринбург эксчейндж» или Байард Мак-Аммонд из Рокингема. В любом случае слишком, черт возьми, быстро. Похоже, кто-то им шепнул.
— Говорят, вы уже произвели арест по делу о том убийстве?
Эрик быстро прошел в офис и увидел облокотившегося на перегородку Джима, в сдвинутой на затылок шляпе, распахнутой теплой куртке и с висящей в уголке рта сигаретой.
— Здесь не курят, Джим, — предупредил Эрик. — Общественное здание. Ты ведь знаешь правила. Очень любопытно узнать, откуда ты получил информацию. Официально мы пока даже об убийстве не сообщили — сначала полагается оповестить родственников, — а уж об аресте и подавно.
— Анонимный звонок.
— Надо же!
— Выкладывай, Эрик. У тебя убийство. Несколько часов назад ты произвел арест. Очень оперативно. Тебя ведь несколько раз выдвигали на место начальника полиции в Лоринбурге, он, как известно, собирается на пенсию. Давай сотрудничать. Я тебе такое паблисити сделаю, закачаешься. Реклама поможет тебе в карьере.
— А тебе поможет продать тираж? — с усмешкой спросил Эрик. — У меня есть подозреваемый. У меня есть улики. Больше пока я ничего не могу сказать. Ты же знаком с процедурой, с правилами относительно доказательной базы. Я даже не могу назвать имя, пока сюда не явится адвокат.
— Имя я знаю. Тебе надо только кивнуть: да или нет. А дальше я могу высказывать свои соображения сколько хочу.
— И, если не будешь достаточно осторожен, втянешь себя и свою газету в судебный процесс, Джим. Сдержи свою прыть на несколько часов.
Джим ухмыльнулся:
— Ну, время у меня есть. В сегодняшний номер все равно не попадет, а следующий выйдет лишь послезавтра.
— Вот и приходи завтра с утра, только не очень рано. Может, к тому времени у нас для тебя что-нибудь найдется.
Лорин было страшно, как в тот раз, когда она прошла сквозь зеркало в первый раз. Как в тот раз, когда она увидела Эмбера, пришпиленного к стене спальне в Ории. Джейк заснул у нее на руках. Она смотрела на его прекрасное сонное лицо и думала: там, снаружи, есть человек, который хочет его убить. Кровь стыла у нее в жилах.
По коридору прошел Эрик, зашел к ней в камеру, покачал головой.
— Питер собирается сдерживать напор своим «Без комментариев», а мы пока пролистаем тетрадь твоих родителей, и ты мне объяснишь, над чем таким они работали.
— Я не могу.
Эрик явился в камеру с раскладным стулом. Сейчас он разложил его и поставил рядом с койкой. Лорин заметила, что он старается не разбудить Джейка, а когда говорит, то придерживается мягкого, ровного тона.
— Лорин, ты и я — все, чем мы оба в данный момент располагаем. Я знаю, ты невиновна. Я — именно тот человек, который стоит между тобой и тем, кто убил Дебору и пытался свалить убийство на тебя.
— Я понимаю. Я была здесь, и ты был здесь. Так что кто бы это ни сделал, это не ты и не я. Я не говорю, что не стану тебе помогать, Эрик. Я говорю, что не могу. Я просмотрела тетради и ничего не поняла.
— Как ты можешь не знать? Родители должны были тебе что-нибудь рассказать.
— Они мне много чего говорили. Потом, когда мне было десять лет, взяли с собой в Орию и заблокировали мне память, чтобы я не могла выдать, что я… что я умею пользоваться вратами, потому что…
— Ну же!
Лорин чувствовала: вот сейчас, сейчас она вспомнит! Причина, по которой они заблокировали ей память, состояла в том, что ее жизни грозила опасность. Потому… Потому… Потому что она была Сплетающей Врата, по-современному — создательницей ворот. Но что в этом плохого? А то, что кто-то убивал создателей ворот, и этот кто-то был бы просто счастлив расправиться с маленькой девочкой, прежде чем она повзрослеет и превратится в настоящую проблему. Лорин взглянула на Эрика и сказала: