Я действительно очень переживала за Дэна и не замедлила сказать ему об этом.
— Если бы я мог, то сейчас же впрыгнул в этот автобус и поехал домой, — сказал он. — Боюсь, что здесь меня ждет лишь долгое прощание.
В тот же день, около шести, в дверь постучали. Это был Билли. Он смущенно улыбнулся мне и опустил глаза:
— Я услышал об отце дока Бакэна. Мне действительно очень жаль.
— Я обязательно передам ему твои слова.
— Хорошо, — кивнул он. И замолк.
— Что-нибудь еще, Билли?
— Просто хотел узнать — не нужно ли вам чего сделать по дому?
— У нас все в порядке благодаря тебе.
Он снова улыбнулся своей глуповатой улыбкой, но старательно избегал смотреть мне в глаза.
— Сегодня вот работал в доме Бланда. Мистер Симс опять остался без водопроводчика, так что пришлось вызывать меня. Ха-ха.
— Как там все движется, без проблем? — спросила я из вежливости, хотя мне больше всего хотелось поскорее закончить этот разговор.
— Собираются закончить недель через пять-шесть.
— Что ж, замечательно.
Снова повисла неловкая пауза. И тут, спасибо чуткому сердцу малыша, Джефф напомнил о себе истошным криком.
— Пожалуй, мне пора, — сказала я.
— О… конечно.
— Спасибо, что заглянул.
— Вам точно ничего не нужно отремонтировать или прибить?
— Если мне что-нибудь понадобится, ты первым об этом узнаешь.
Я закрыла дверь и подошла к манежу, где надрывался Джефф. Я взяла его на руки, вдохнула запах подгузника и поморщилась. Стоило мне уложить его на пол, чтобы переодеть, как зазвонил телефон. Я потянулась к трубке, одновременно расстегивая подгузник и задаваясь вопросом, не Билли ли звонит и как мне относиться к его странному дружелюбию. Но вместо этого я услышала мужской голос:
— Ханна Лэтам?
— Точнее, Ханна Бакэн.
Короткий смешок.
— Ах да, забыл, что ты замужем.
— Кто это?
— Тоби Джадсон.
— Кто?
— Ты что, забыла, что мы встречались? Тобиас Джадсон.
До меня дошло.
— Постой, ты — Тобиас Джадсон, прославившийся сидячей забастовкой в Колумбийском университете?
— Тот самый. И мы встречались накоротке вместе с твоим отцом в Бостоне… несколько лет назад. Вспомнила?
Конечно, я вспомнила. Это был тот вечер, когда я увидела отца с той женщиной.
— Откуда у тебя мой телефон, Тоби?
— Мне его дал твой отец.
— Понятно.
— И он сказал, чтобы я, если буду проездом в Мэне, навестил тебя.
— Так ты сейчас в Мэне?
— Слышала когда-нибудь о ресторане «Гудвин», где продают «Ужас-ужас»?
— Ты в Бриджтоне?
— Так точно, и я тут подумал: нет ли у тебя уголка, где бы я мог приткнуться на ночь?
Глава седьмая
Мой двухминутный разговор с Тоби Джадсоном заставил меня нервничать. И не то чтобы он сказал что-нибудь странное и двусмысленное. Что ни говори, а этот парень был само обаяние. Усмехнувшись, он объяснил, что «сбежал» от своей докторской диссертации в Чикагском университете (с защитой которой опаздывал уже на целый год) и путешествует по стране. Еще он сказал, что прекрасно понимает — мне надо переговорить с мужем, принимая решение, стоит ли пускать на ночлег малознакомого человека, и дал мне номер телефона в ресторане «Гудвин», чтобы я могла перезвонить и сообщить, может ли он выдвигаться в сторону Пелхэма. В остроумной речи Тоби не было ничего дурного — подумаешь, позвонил друг друзей, представился и попросил приютить на одну ночь, для него все это было в порядке вещей. К тому же он был не просто другом друзей… он был другом моего отца, героем национальных новостей, превратившим Колумбийский университет в поле идеологической битвы во время крупнейшей сидячей забастовки. Тоби Джадсон был легендой радикального студенчества, так что я уж точно знала, кто он такой.
Но что меня беспокоило, так это — как сказать? — его всезнающий тон, непринужденная фамильярность, легкий саркастический смешок, закравшийся в голос, когда я поправила его с фамилией (несомненно, он мысленно тут же списал меня как безнадежно буржуазную особу). Возможно, моя неловкость была вызвана тем, что я, в свою очередь, ненавидела себя за эту нерешительность, осторожность, буржуазность. Все-таки я была замужней женщиной, жила в очень маленьком городке, так что…
Я записала номер телефона, повесила трубку и перезвонила своему отцу в Вермонт.
К моему великому удивлению, он оказался дома. Более того, он совсем не торопился. Казалось, его искренне обеспокоило тяжелое состояние отца Дэна, и еще ему хотелось знать об успехах Джеффри, маленьких жизненных достижениях единственного внука.
— Я знаю, что за мной визит, — сказал он. — Просто дел невпроворот, никак не могу выбраться.
— Кстати, о визитерах, — сказала я и упомянула о звонке Тоби Джадсона.
— Это вполне в духе Тоби — вот так свалиться, как снег на голову, — сказал отец. — Может, он и самый яркий парнишка, который встретился мне за последние тридцать лет, но для забега на длинную дистанцию совершенно непригоден. Это один из самых блестящих ораторов — живой, остроумный, невероятно начитанный, да к тому же сам отлично пишет. Ты бы видела статьи, которые он публиковал в «Рэмпатс» и «Нейшн». Великолепный слог и непревзойденное аналитическое мышление.
— Тебя послушать, так просто гениальный парень, — сказала я, перебивая восторженную речь отца.
— Ты не могла бы приютить его на пару дней? — спросил отец.
— Но, как ты знаешь, Дэн в отъезде.
— И могут пойти пересуды?
— Что-то вроде этого.
— Предупреди Дэна, а заодно и всех соседей, прежде чем они начнут распускать слухи. Это проверенный новоанглийский способ борьбы со сплетнями. И не беспокойся, Тоби не станет утомить тебя разговорами о политике. Это не в его стиле.
Повесив трубку, я позвонила Дэну в Гленз Фоллз, но мне никто не ответил. Я посмотрела на часы. Почти половина восьмого — не могла же я заставлять парня ждать в «Гудвин» всю ночь. К тому же я решила, что Дэн не станет возражать, поэтому набрала номер ресторана.
Тоби, должно быть, так и стоял у телефона, поскольку ответил сразу.
— Мой отец передает тебе большой привет, — сказала я.
— А он предупредил, что у меня нет клыков, и я не сплю в гробу?
— О, тебе были даны наилучшие рекомендации.
Снова сардонический смешок.
— Рад слышать, — сказал он. — И твой отсутствующий муж не возражает?
— У него сейчас другим голова забита. Его отец при смерти.
— Хреново.
Изящный речевой оборот, мистер.
Я молчала.
— Извини, — сказал он. — Я не слишком силен в сочувствии.
— Послушай, я смогу приютить тебя только на одну-две ночи.
— А я и не планирую задерживаться дольше.
Я рассказала ему, как найти нас в Пелхэме.
— Это не сложно. Примчусь, как только найду попутку.
Я повесила трубку, спешно прибралась в доме, вымыла посуду, убрала пару пеленок, что сушились у плиты, почистила туалет и ванную и подумала про себя: а ты и впрямь буржуазна. Я даже переоделась, сменив заляпанный детским питанием комбинезон, в котором ходила весь день, на джинсы и мексиканскую блузку, купленную несколько лет назад в модном магазинчике в Бостоне. Блузка до сих пор выглядела достаточно… стильно, я бы сказала.
Потом я снова схватила телефонную трубку и попыталась дозвониться Дэну. Безуспешно. Тогда я набрала местный номер. Медсестра Басс сняла трубку на втором звонке. Слышно было, как всегда, плохо, потому что в доме Бассов орал телевизор.
— Приглуши звук, Христа ради, — рявкнула она, прежде чем вернулась на линию и спросила у меня: — Ты звонишь сказать, что отец дока умер?
— Не совсем. Я весь вечер пытаюсь дозвониться ему, но в доме отца никто не отвечает.
— Ну, наверное, он в госпитале.
— Да, я тоже так подумала. Но я знаю, он звонит вам периодически, справляется о пациентах, так что, на всякий случай, если вдруг Дэн позвонит поздно вечером, а меня побоится будить, передайте ему, пожалуйста, что к нам заехал погостить наш друг и до полуночи мы точно спать не ляжем.
Я догадывалась, что все это звучит мудрено, но мне уже было все равно. Потому что если бы медсестра Басс увидела утром выходящего из нашего дома мужчину, мне бы не поздоровилось. Так что, как сказала бы Марджи, я просто прикрывала свою задницу. Медсестра Басс проглотила наживку.
— А кто этот друг? — спросила она.
— Из колледжа, — сказала я, после чего пожелала ей спокойной ночи и повесила трубку.
Дэн перезвонил через полчаса. Голос у него был напряженный.
— Сегодня у отца дважды останавливалось сердце, но им удавалось снова завести его.
— Ты считаешь, это разумное решение?
— Конечно нет. Но врачи связаны юридической ответственностью за жизнь пациента, даже если его мозг мертв, как у моего отца сейчас.
— Судя по голосу, ты еле живой.
— Я действительно еле живой, и я хочу уехать отсюда. Как можно скорее. Если у отца снова остановится сердце, думаю, это будет конец.
— Мы ждем тебя. Ты уже разговаривал с медсестрой Басс сегодня вечером?
— Нет еще.
Я объяснила, что оставила для него сообщение — на случай, если он позвонит очень поздно, — о нашем нежданном госте.
Выслушав меня, Дэн сказал:
— Если только он уберется до моего приезда, тогда я не возражаю.
— Я это делаю исключительно ради отца. Они были «товарищами по оружию» на баррикадах.
— Если он будет мешать тебе, гони его в шею. О… это хорошо, что ты рассказала Бетти о госте. Правильно мыслишь, Бэтмен.
— Постарайся хоть немного поспать, дорогой.
— Я скучаю по тебе.
Положив трубку, я вдруг поймала себя на мысли, что это был самый нежный наш разговор за последние недели, а может, и месяцы.
Прошел час, но знаменитый Тобиас Джадсон все не показывался. Еще один час ожидания. Я уже собиралась оставить ключ под ковриком с запиской, что я легла спать, когда в дверь постучали.