Я обернулась и рявкнула:
— Оставьте меня в покое! — Потом бросилась к двери и успела захлопнуть ее прямо перед носом журналистки, которуюуже интересовало, известно ли мне, что трое бывших бойфрендов Лиззи недавно признались в том, что их она тоже преследовала.
Зазвонил домашний телефон. Я сняла трубку в коридоре.
— Миссис Бакэн, говорит Дэн Бафорд из «Нью-Йорк пост»…
— Пожалуйста, звоните Марджи Синклер из «Марджи Синклер Ассошиэйтс». Ее телефон…
— Но Марджи разрешила мне обратиться к вам напрямую.
— Она мне ничего не говорила.
— Вы знали, что доктору Маккуину пришлось сдать свой паспорт сегодня днем и что полиция в настоящее время прочесывает дно реки Чарльз?
— Я надеюсь, этот мерзавец получит по заслугам…
— Выходит, вы считаете, что он стоит за исчезновением вашей дочери?
— Пожалуйста, звоните Марджи Синклер…
— Почему вы наняли пресс-агента, миссис Бакэн? Это так не типично для школьной учительницы из Мэна, вы не находите? Если только вам есть что скрывать…
Я повесила трубку. Раздался стук в дверь. И крики:
— Миссис Бакэн… Ханна Бакэн…
Я слегка раздвинула шторки жалюзи и тут же уперлась взглядом в объектив камеры все того же оператора из «Фокс». Прежде чем я отпрянула от окна, мое лицо перекосило. И снова зазвонил сотовый.
— Прошу, оставьте меня в покое… — крикнула я в трубку.
— Это отец.
— О господи, извини, я…
— Я только что прочел статью в «Геральд», и звонила Марджи, предупредила, что слетаются стервятники и мне следует ожидать звонков…
— Здесь творится что-то страшное. — Я рассказала отцу обо всем, что произошло за сегодняшний день.
— Насчет истории с абортом ты не переживай, — сказал он. — Есть масса людей, которые втайне аплодируют тебе за такую позицию.
— К сожалению, эти люди не работают в таблоидах и их телевизионных клонах.
— Твой директор, похоже, порядочный человек.
— Да, бывшие морпехи иногда способны удивлять. С другой стороны, мой муж…
— Дай ему время успокоиться.
Теперь стучали уже в дверь черного хода.
— Ханна Бакэн… Ханна Бакэн… Всего несколько вопросов…
— Я здесь в осаде, — сказала я отцу.
— Марджи просила меня не отвечать ни на какие вопросы.
— Если так и дальше будет продолжаться, мне придется скрываться…
— От детектива никаких новостей?
— Один из репортеров сказал мне, что они ведут поиски на дне Чарльза и что Маккуину пришлось сдать паспорт.
Даже сквозь помехи было слышно, как отец судорожно глотнул воздух.
— Но это ничего не значит, — наконец произнес он.
— Будем молиться.
Я нажала отбой и прошла на кухню, где заглянула в автоответчик. Голосовая почта уже зарегистрировала двадцать четыре сообщения. Я быстро прокрутила их — почти все были от газетчиков, и только Алиса Армстронг позвонила выразить поддержку и предложила свои услуги…
Может, мобилизовать всех бойцовых собак Портленда и собрать их на лужайке моего дома, чтобы отпугивали незваных гостей?
Я перезаписала голосовое приветствие, в котором просила всех журналистов обращаться в агентство «Марджи Синклер Ассошиэйтс»…
Потом набралась храбрости и позвонила Дэну на работу. Ответила его секретарь.
— О, Ханна, боже… какой кошмар, — с ходу вступила она. — У нас тут была съемочная группа, и я приняла уже, наверное, двадцать звонков…
— Дэн общался с кем-то из журналистов?
— У него весь день прием пациентов. А сейчас он оперирует. Но мне уже звонила Марджи Синклер и сказала, что берет на себя все контакты с прессой…
Благослови тебя Господь, Марджи.
— Совершенно верно, — сказала я.
— Еще она сказала, что доктору не следует общаться с прессой.
— Правильно. Когда мой муж выйдет из операционной, передай ему, пожалуйста, что ему не стоит ехать домой, потому что у нас тут дежурят телевизионщики. — Из окна кухни было видно, как во двор заезжает фургон канала Эн-би-си. — И попроси его перезвонить мне, как только он освободится.
Я понимала, что мне нужно бежать из дому, но это требовало тщательной проработки и смекалки. Прежде всего я позвонила в местную транспортную компанию и заказала такси. Диспетчеру я передала, что такси должно подъехать с соседней улицы и ждать меня у ворот особняка в колониальном стиле с именем Коннолли на почтовом ящике.
— Но вы миссис Бакэн, которая живет в доме номер 88, верно? — уточнил диспетчер.
— Да.
— Тогда почему я не могу прислать водителя прямо к двери вашего дома?
— Я объясню потом.
— Хорошо, в котором часу подать машину?
За окном сгущались сумерки.
— Скажем, через полчаса.
Затем я позвонила в городскую гостиницу «Хилтон Гарден Инн» и забронировала два номера — один на свое имя, другой — на имя Джеффа. Потом перезвонила секретарю Дэна и попросила ее передать, что буду ждать мужа в отеле «Хилтон Гарден Инн» и все объясню позже, когда доберусь туда.
Теперь настала очередь самого трудного разговора. Сделав глубокий вдох, я набрала номер сотового телефона сына.
Джефф разговаривал со мной сдержанно и холодно.
— Я в арендованной машине, сейчас проезжаю Уэллс, — сказал он, упоминая городок на границе Мэна и Нью-Гемпшира — Буду у вас минут через сорок пять.
— Знаешь, я хочу, чтобы ты встретился со мной и отцом в городе, — сказала я, назвав отель и объяснив, что домой сейчас ехать нельзя.
— Почему вся эта история вылилась в такой балаган? — раздраженно произнес он.
— Скажи спасибо «Бостон геральд», Джефф.
— Твой комментарий насчет аборта тоже подлил масла в огонь.
Я уже готова была вспылить, но сдержалась:
— Поговорим об этом позже, в отеле.
И нажала отбой.
Поднявшись наверх, я сложила в сумку одежду на несколько дней. Потом зашла в свой кабинет и засунула в дорожную сумку лэптоп. Марджи позвонила как раз в тот момент, когда я закончила сборы.
— Ты не представляешь, что здесь творится, — сказала я, выглядывая в окно. За это время успел подтянуться и грузовик с канала Эй-би-си. — Прямо-таки медийный ажиотаж…
— Я в курсе — минут пять назад тебя показывали по «Фокс ньюс».
— Но я же отказалась дать им интервью, — в ужасе воскликнула я.
— Да, они как раз это и показали.
О боже!
— Неужели показали и то, как я…
— Послала их репортера? Конечно показали. Это же «Фокс ньюс» — они обожают портить людям жизнь… хотя, воспевая семейные ценности, все-таки пропустили твое нецензурное ругательство.
— Я выглядела психопаткой, да? Наверняка представили меня чокнутой.
— Не смей так говорить.
— Это означает, что и ты считаешь мое выступление полным провалом.
— Ты выглядела измученной, расстроенной и рассерженной из-за столь наглого вторжения прессы, но кому какое дело? Твой ребенок пропал — у тебя есть полное право выглядеть и чувствовать себя взбудораженной.
Я посвятила ее в план своего побега.
— Здорово придумано. Я позвоню тебе через пару часов, надо кое-что обсудить. У нас в офисе телефон раскалился.
— Меня уже тошнит от этих звонков.
— Сейчас самый трудный этап. Через пару дней вас с Дэном оставят в покое. Удачи тебе с побегом.
Я посмотрела на часы. Половина шестого. Я погасила свет везде, кроме спальни, подхватила две дорожные сумки и спустилась в подвал. За стенкой игровой комнаты Дэна находился проход, который вел в сад, в старый погреб для хранения яблок. В свое время мы переоборудовали его — построили этот соединительный туннель к дому, провели электричество, — так что он стал вполне современной кладовой. Сейчас погреб был забит коробками и старыми велосипедами, но двери по-прежнему открывались в сад. Ключ от замка я нашла на полке над электрощитком. Створки дверей находились прямо над головой, и рядом всегда стояла маленькая лесенка, на всякий случай. Я забралась на лестницу, отперла замок и, навалившись всей массой, толкнула одну из створок. Она с глухим стуком легла на землю. Холодный ветер ударил мне в лицо. Я выждала мгновение, проверяя, не привлекла ли открытая дверь внимания журналистов, которые могли догадаться выставить пост в саду. Но для них я по-прежнему находилась наверху, в спальне. Я снова спустилась в погреб, выключила свет, схватила свои сумки, взобралась с ними по ступенькам, выставила сумки на землю и вылезла сама. Закрыв дверцы, нервно оглянулась по сторонам. Все чисто… Подхватив сумки, я проскользнула за деревья, в дальний угол нашего сада. Затем вышла на задний двор соседей, супругов Бауэров, с которыми мы совсем не общались, разве что раз в год обменивались рождественскими открытками. Было облегчением увидеть, что на их подъездной аллее нет ни одной машины и в доме погашен свет. Я благополучно миновала площадку у открытого бассейна, обогнула лужайку и вышла в тупик, которым заканчивалась соседняя улица. Чуть впереди стояло такси. Я постучала в стекло. Таксист вышел, взял мои сумки и положил их в багажник. Я тем временем забралась на заднее сиденье. Он сел за руль, посмотрел на меня в зеркало заднего вида и спросил:
— Вы разве не на Чемберлен-драйв живете?
— Я в бегах.
— От этих телевизионщиков, что дежурят перед вашим домом?
— О да…
— Вы что же, убили кого-нибудь?
— К сожалению, не удалось, — сказала я, думая о Марке Маккуине.
Спустя двадцать минут мне уже показывали мой номер в «Хилтон Гарден Инн». Он был — как я и просила — достаточно просторный, поскольку я не знала, как долго нам придется здесь жить. Как только я распаковала вещи, в дверь постучали. Это был Джефф. Я не виделась с ним вот уже несколько месяцев и сейчас попыталась не выказать того ужаса, в который повергла меня его внешность. Еще в Рождество он показался мне чересчур упитанным, но с тех пор он заметно прибавил в весе, и я не могла избавиться от ощущения, будто он выглядит лет на десять старше. Как всегда, он был напряжен. Впрочем, это было его естественное состояние. Даже если мы бы встретились не при таких трагических обстоятельствах, Джефф все равно не смог бы расслабиться.