— Боюсь, он скоро уедет из Португалии, ваша светлость, — улыбнулся я ему, — и сильно не обольщайтесь его мастерством, поскольку это его пока единственная работа в цвете.
Герцог недоуменно посмотрел на меня и тут до него дошло.
— Вы? Её нарисовали вы, сеньор Иньиго? — он даже отшатнулся от картины и его изумлению не было предела.
— Во Флоренции мне было немного скучно, и я попросил нескольких местных художников дать мне пару уроков, — скромно ответил я, — так что не судите меня строго. Я только учусь рисовать.
— Это работа, сеньор Иньиго, самое лучшее, что я видел за всю свою жизнь, — герцог в изнеможении упал на кресло, — это лучший подарок, какой вы только могли мне сделать! Я благодарю вас от всего сердца!
— Это я благодарен вам, ваша светлость, что моя работа вам понравилась, — я ему поклонился, — и рад что так всё случилось.
Афонсу покачивая головой позвал слуг и приказал осторожно забрать картину, выйдя следом за ними, кивнув мне ещё раз в благодарности. Едва он ушёл, как я выдохнул.
— Похоже всё получилось даже лучше, чем я думал Бернард, — я посмотрел на швейцарца.
— Это хорошо, что герцог не видел сколько картин вы порвали, рисуя эту, сеньор Иньиго, — хмыкнул он, — как по мне, они все были превосходны.
— Не подмазывайся Бернард, — улыбнулся я, — мы же уже продлили твой контракт, месячное жалование по нему тебя устроило, чего вдруг ты решил сейчас полизать мне зад? Это нужно было делать три дня назад, когда мы его с тобой подписывали.
— Моя ошибка, сеньор Иньиго, — явно притворно вздохнул он, — если бы я знал, что вы любите лесть, я бы подлизывался лучше, чтобы вы подняли мне за это жалование.
— Ты же знаешь, что это не так, я лишь терплю её, — я пожал плечами.
— А как же сеньорита Паула? — напомнил мне он, — она так старалась облизывать вас вчера, что вы купили ей сразу три дорогущих ожерелья.
Тут он меня уел, я не планировал тратить столь много, но чувство благодарности к девушке, помноженное на то, что она так старалась каждый день мыть меня, одевать, не доверяя это никому из слуг и даже Марте, что я не смог удержаться и правда потратил больше, чем планировал изначально, благо хотя бы деньги на это у меня сейчас были.
— Кстати о покупках, — вспомнил я, — наши темнокожие слуги живут в том доме, где и сеньор Альваро?
— Да, сеньор Иньиго, — кивнул Бернард.
— Похоже настало время поговорить с ними лично, раз теперь я знаю их язык, — хмыкнул я, — ну и к тому же, нам нужно поприветствовать сеньора Аймоне, а главное посмотреть на корабли, ради которых я так старался.
— Согласен, сеньор Иньиго, — утвердительно кивнул Бернард, — позвать Паулу?
— Да, пусть оденет меня, нам нужно сначала в порт.
Я не успел одеться, как Бернард вернулся в комнату вместе с сияющим, словно новенький, только что отпечатанный золотой, рыцарем-госпитальером.
— Сеньор Аймоне, а мы как раз собираемся в порт, чтобы поприветствовать вас, — улыбнулся я ему, поскольку одна моя рука была в рукаве кафтана, а вторую, Паула старательно заталкивала во второй.
— Ах, сеньор Иньиго! — рыцарь несколько раз перекрестился, — мы все молились за вас каждый вечер, когда шли сюда. Это чудо, а не корабли! Я и капитаны просто в восхищении от них!
— Я рад сеньор Аймоне, и буду ещё более счастлив, когда увижу их сам.
— Конечно, сеньор Иньиго, — быстро заверил он меня, — прошлые капитаны были весьма удивлены тем, что их отдали нам, поскольку они должны были отплывать в Африку уже через пару недель, а тут такой странный приказ и они нам отдали полностью подготовленные и загруженные продовольствием корабли.
— Значит хорошо, что я успел поговорить с инфантом Энрике до того, как это случилось, — я пожал плечами, — Паула ты с нами?
— Боюсь я не смогу, сеньор Иньиго, — девушка покачала головой, — у меня прогулка по городу с сыном одного графа, я правда забыла его имя.
Приключения Паулы и попытки молодёжи Лиссабона получить ключ к её сердцу продолжались всё это время, девушка в отличие от меня не сидела без дела, и уже тонула в подарках и деньгах, благо что её спас я, забрав всю наличность на свои траты, а поскольку подаренные ей драгоценности, юношами с горящим взором, остались у неё, то на этом мы и поладили. Никаких угрызений совести при этом я не испытывал, поскольку предложений о замужестве для Паулы мне так и не поступало, так что те, кто хотел чтобы она стала просто их любовницей, сполна платили за её время. Благо желающих попытать удачу было хоть отбавляй.
— Не забудь взять Марту и охрану, — сказал я ей напоследок, а мы с рыцарем и швейцарцем отправились во двор, где погрузились на повозку и направились в порт, где покачиваясь на набегавших волнах, стояли мои кораблики, в которые я сразу влюбился. Столько трудов, столько усилий, времени и вот они стояли и радовали меня своими красивыми обводами.
— Вопрос теперь у меня только один, сеньор Аймоне, — налюбовавшись на них пока издали, я повернулся к госпитальеру, — когда мы возвращаемся домой?
— По первому вашему слову, сеньор Иньиго, — радостно заверил меня родосский рыцарь.
— Тогда я заканчиваю свои дела и сразу отправляемся, — кивнул я, — будьте готовы.
— Конечно, сеньор Иньиго, — заверил меня он и мы дождавшись лодки, поплыли к кораблям, которые мне светящиеся от счастья капитаны, тут же стали показывать. Радость их и всех матросов, получивших такое сокровище было неподдельным, и это чувствовалось по всему, что я видел. Даже с какой любовью и старанием они мыли палубу и все деревянные предметы, натирая их так, чтобы они блестели на солнце.
Глава 11
Вдосталь наигравшись с корабликами, пусть они и были в натуральную величину, я абсолютно счастливый и довольный поехал во дворец семьи Браганса, по пути заехав в тот дом, который мы арендовали для моих слуг и матросов. Сейчас он понятное дело пустовал, поскольку там жили только освобождённые негры и сам сеньор Альваро.
Его мы нашли в неожиданном месте, какой-то священник учил молитвам чернокожих людей и все зажимая крестики в своих руках, тщательно повторяли их за ним. Негры были одеты в нормальное европейское платье, чисты и явно хорошо накормлены. Сеньор Альваро молился со всеми, и я не стал их отвлекать, а сам присоединился к общей молитве. Все кроме негров восприняли это спокойно, те же попытались упасть лицом в пол, но священник твёрдым голосом сказал им не отвлекаться.
Когда общая молитва закончилась, сеньор Альваро поднялся с колен и подошёл ко мне.
— Сеньор Иньиго, наконец-то вы заехали к нам, а то я уже от скуки начал сам себе придумывать занятия, — поклонился он мне, показав на моих новых слуг и священника.
— Это отличное занятие, сеньор Альваро, — улыбнулся я ему, показывая Бернарду, чтобы поднял меня с пола, — я приехал к вам с хорошими новостями. Вернулся сеньор Аймоне, так что ещё пара дней, на то, чтобы я попрощался с семьёй герцога Браганса и мы возвращаемся домой. Так что поговорите с госпитальером, нужно будет запасти в дорогу провизии и прочего.
— Действительно прекрасные новости, сеньор Иньиго! — обрадовался он, — займусь этим сразу.
— Как тебе наши новые слуги? — поинтересовался я у него.
— Проблемы с общением, но видят, что с ними хорошо обращаются, так что спокойны, исполнительны и послушны.
— Джабари, подойди сюда, — я повернувшись, позвал на родном наречии того здоровенного чёрного, из-за которого вся эта история и случилась.
Все вокруг онемели, а особенно негры, когда услышали родную речь. Мужчина, к которому я обратился, сначала тоже замер, а затем бросился ко мне, упав на колени.
— Сеньор, сеньор! — залепетал он на кастильском.
— Я говорю на твоём языке, — хмыкнул я, — обращайся ко мне ваше сиятельство, я арагонский дворянин.
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — быстро повторил он, причем первое слово конечно на родном языке, а обращение к титульному дворянину на кастильском.
— Не знаю, понял ли ты уже или нет, но можешь мои слова передать потом остальным, — спокойно продолжил я, — я выкупил вас у работорговцев, поскольку вы христиане и дал вам вольную. Вы не рабы. Это понятно?
— Да ваше сиятельство, — по чёрным щекам побежали белесые влажные дорожки.
— Поскольку вернуть я вас на родину не могу, я предлагаю вам два варианта: первый, вы можете получить деньги и попытать счастья вернуться домой сами, второй, кто захочет может остаться моим слугой.
— Я и моя дочь останемся с вами, в любом случае, ваше сиятельство, — быстро ответил он, — если вы позволите, я спрошу остальных.
Я кивнул головой, он поднялся с колен, пошёл поговорил и вернулся ко мне.
— Мужчины интересуются на сколько денег они могут рассчитывать ваше сиятельство? — спросил он, — женщины хотели бы остаться с вами.
— Двадцать флоринов думаю будет достаточно для того, чтобы они устроили свою жизнь, — пожал я плечами, немного удивившись тому, что никто из мужчин не захотел остаться в спокойной и сытой жизни.
Он снова вернулся к ним и потом сразу ко мне.
— Женщины тоже передумали, ваше сиятельство, — ответил он, — двадцать золотых монет огромные деньги для любого из нас, все выбрали первый вариант.
Вот тут моя логика сломалась окончательно. На одной чаше весов сытая, относительно спокойная жизнь в качестве слуги, а на другой непонятная и без каких-либо гарантий, но с кратким моментом обладания небольшого богатства.
— У них нет ни единой мысли о том, что ждёт их дальше? — удивлённо спросил я его, — почему они выбирают то, что можно получить здесь и сейчас, а не более лучшие условия на перспективу?
— Что такое перспектива, ваше сиятельство? — недоуменно поинтересовался у меня Джабари и я понял, что зря наверно предложил им выбор, они просто не могли смотреть вперёд и жили сегодняшним днём. Но, с другой стороны, для меня ведь это было и хорошо, зачем мне слуги, которые не могут понять последствий своих действий? Рабы ведь были мне не нужны, для беспрекословного выполнения приказов.