писаному слову, документу, остающемуся в веках и утверждающему юридические ипсихологические права его потомков на чужие престолы и земли…
Между тем после Ярослава Мудрого единственной фигурой, отвечающейпанегирической характеристике «Слова о полку Игореве», обращённой к СвятославуВсеволодовичу — «грозный, великий, киевский», — был как раз Святослав Ярославич,прекращавший своим умом и силой трения, возникавшие в братском триумвирате,победоносно отразивший под Черниговым натиск половцев, превосходивших его силы вчетыре раза.
Об истинном величии и силе Святослава Ярославича можно было судить хотя бы потому, что изгнанный из Киева Изяслав в течение всего трехлетнего княженияСвятослава тщетно обивал пороги королевских домов Европы. Со Святославом нехотел связываться никто — ни Болеслав II, будто бы женатый, как утверждаютнекоторые источники, на старшей дочери Святослава, ни германский император, нисам папа римский, к которому обращался Изяслав с просьбой о помощи.
Между тем о более чем трехлетнем великом княжении Святослава Ярославичалюбопытствующий найдёт в «Повести временных лет» только малопонятный анекдот опослах германского императора да известие, что 27 декабря 1076 года Святославумер от неудачной операции — при удалении какой-то опухоли («резанья желве»). Судивительным проворством — через три дня! — 1 января 1077 года на киевскомпрестоле уже сидел младший Ярославич, муж «грекини», наложивший руку на всеимущество Святослава, включая и те сокровища, которые совсем недавно виделипослы императора и которые, по уклончивому замечанию летописца, «расыпасяразно».
(7, 178) Личная, «младшая» дружина Святослава была, по-видимому, Всеволодомили «посажена в поруб», или перешла к нему на службу.
Для детей Святослава Ярославича ситуация складывалась крайне тяжело. В моментсмерти отца мы находим Глеба в Новгороде (каком — неизвестно), Олега — воВладимире Волынском, Романа — в Тмуторокане (каком — тоже неизвестно). Гденаходились остальные дети Святослава? Мы не знаем. Давид, умерший только в 1123году, согласно версии С.М. Соловьёва княжил в 70-х годах в Переяславле, чтосомнительно, а согласно Новгородской Первой летописи с марта 1073 года по начало1077 года — в Новгороде на Волхове; Ярослав, умерший в 1129 году в Муроме, былещё слишком мал, точно так же как Игорь и Святослав, о которых упоминают — опервом М.М. Щербатов, о втором В.Н. Татищев. Был ещё Борис, о котором писалВ.Н. Татищев как о князе вышгородском с 1073 года и о князе вщижском в 1078 году,но о нём позднее.
Все они теряли не только отца, собранные им сокровища, его дружину, но исобственные владения, в первую очередь Чернигов, который в отличие от Киева,главенствовавшего над русскими землями, был их «отчиной». Не случайно, взявКиев, Святослав оставил Чернигов за собой, хотя в соответствии с прежнейсистемой старшинства обязан был передать его Всеволоду. Теперь Святославичампротивостояли дядья: один — занявший Киев, другой — стремившийся к нему. И тамже оказывалась многочисленная свора двоюродных братьев, каждый из которыхстремился захватить себе лучшее второстепенное княжение, после того как главныебудут поделены их отцами.
… Дни уходили за днями, а восстановить с достаточным вероятиемпоследовательность событий, потрясших всю землю Русскую настолько, что отзвукиих мы постоянно слышим в «Слове о полку Игореве», не удавалось. Обложившиськартами, историческими исследованиями и справочниками, сверяясь с примечаниями,кропотливо, слово за словом, строка за строкой я сравнивал тексты различныхсписков «Повести временных лет», повествующих о событиях конца 70-х годов XIвека. И так же, как когда-то в списках «Правды Руской», находил несоответствия ирасхождения.
Списки «Повести временных лет» расходились в датировках событий на год, а тои на два, но зато в них можно было найти дополнительные сведения, иногда —дополнительные имена и отчества, которые не проясняли, а лишь затемнялискладывающуюся было картину. Всё это нужно было свести воедино, проверить другдругом. Немалым подспорьем в этих разысканиях послужило для меня знаменитое«Поучение» Владимира Мономаха, оказавшееся в Лаврентьевском списке «Повестивременных лет», — та самая «Духовная…», которую вслед за «Правдой Руской»успели издать «любители отечественной истории», удивительным чутьём определившиепервостепенную важность собственноручных свидетельств сына Всеволода Ярославичао событиях своей жизни и своих походов, последовательностью которых можно былоповерять хронологию летописных статей.
В целом картина складывалась следующая.
Весною 1077 года Всеволод Ярославич, утвердившийся было на киевском престоле,получил известие, что его старший брат Изяслав двинулся на Русь во главепольского войска. Всеволод выступил ему навстречу. Братья сошлись на Волыни,помирились, и 15 июля Изяслав уже вступил в Киев. В это время, 4 мая, какой-тоБорис сел на черниговский стол, но, прокняжив всего восемь дней, бежал вТмуторокан к Роману Святославичу.
Я намеренно не останавливаюсь на предположениях, кто был этот Борис и почемуон так поступил, чтобы дать представление о последовательности событий влетописи и об их освещении летописцами.
После примирения братьев мы находим Всеволода в Чернигове, где с нимоказывается и Олег Святославич.
Летописная статья следующего, 1078 года начинается с сообщения, что Олегбежал 10 апреля из Чернигова тоже в Тмуторокань. После этого сообщается, что 30мая Глеб Святославич был убит в Заволочьи, откуда его тело было привезено вЧернигов и погребено 23 июля «за Спасом», по-видимому, в родовой усыпальницеСвятославичей. Теперь определились владения младших князей: Святополк Изяславичсел в Новгороде на место (7, 179) Глеба, Владимир Всеволодович — в Смоленске, аЯрополк Изяславич — в Вышгороде, где до этого В.Н. Татищев помещал БорисаСвятославича.
Дальше события развиваются достаточно быстро, потому что в то же лето Олег иБорис приводят половцев на Русскую землю и идут с ними на Всеволода. Встречапроизошла 25 августа на Сожице или, по другому прочтению, на Оржице. Всеволодбыл разбит. Летописец полагал, что битва была под Черниговом, куда по егословам, пришли Олег и Борис, полагая, что «одолели всех». Всеволод же отправилсяв Киев к Изяславу и просил помощи. Не помня зла, Изяслав, как пишет летописец,расплакался «и повеле собирати воя от мала до велика». Изяслав выступил сам ссыном Ярополком (вышгородским), а Всеволод — с сыном Владимиром Мономахом. Втаком составе они и подошли к Чернигову. Но Олега и Бориса там почему-то небыло, а черниговцы затворились и не хотели пускать князей в город. Вскоре пришлоизвестие о подходе Олега и Бориса с войском. Владимир Всеволодович осталсястеречь черниговцев и сжёг «окольный город», а трое князей выступили навстречудуумвирам.
По словам летописи, Олег предлагал Борису кончить с дядьями миром, но тот былнепреклонен и готов был идти один против всех, предлагая Олегу не вступать вбой. Войска сошлись 3 октября у села Нежатина Нива. Первым согласно летописиубили «Бориса, сына Вячеславля, похвалявшегося вельми». Олег бежал в Тмуторокан.Но убит был не один Борис. Изяслав, не принимавший участия в битве и стоявший,спешившись, в рядах своих войск, внезапно был поражён в спину копьём неизвестнымвсадником, который тут же бесследно скрылся. Ярополк привёз тело отца своего вКиев и торжественно похоронил его. Теперь Всеволод мог спокойно занять киевскийпрестол, что он немедленно и сделал, посадив в Чернигове своего сына Владимира,а Ярополку Изяславичу отдал далёкий Владимир Волынский и Туров.
Следующий 1079 год в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях был отмечен двумяодинаковыми заметками. Первая сообщала о приходе Романа с половцами на Русь, отом, что Всеволод у Переяславля заключил с половцами мир, те повернули в степь и2 августа убили Романа. Вторая — о том, что некие «козаре» схватили ОлегаСвятославича и отправили в заключение за море, в Царьград.
1080 год был отмечен лишь тем, что войной на Русь почему-то пошлипереяславские торки.
Так излагают события летописи. Не летописцы, а именно летописи. Если бытьточным — летописные своды, исправлявшиеся, пополнявшиеся, терявшие одни статьи изаменявшие их другими.
Сообщения «Повести временных лет» в отличие от более поздних известий почтиневозможно проверить: во всех списках они восходят к одному (или двум оченьблизким) источнику-оригиналу, сложившемуся в окончательном виде, вероятнеевсего, в первой четверти XII века. К тому же известия о событиях второй половиныXI века были изрядно «вычищены» потомками Всеволода Ярославича. Единственнымисточником, с помощью которого можно хоть как-то корректировать хронологию ипоследовательность событий, было «Поучение» Владимира Мономаха. И хотя,по-видимому, Владимир Мономах сам указал, как именно править летопись, вряд лиему могло прийти в голову, что перечень его походов может быть использованпротив него историками.
Но хронология «Поучения» в ряде случаев резко расходилась с хронологиейлетописи. И тут стали всплывать любопытные факты.
Олег был не сразу введён в Чернигов. В начале 1077 года Владимир ходил подСмоленск, весной был послан отцом «Глебу в помощь» в какой-то Новгород, летом,после замирения отца с Изяславом, вместе с Всеволодом ходил под Полоцк.Следующей зимой 1077/78 года Владимир со Святополком Изяславичем подожглиПолоцк, после чего сам он пошёл с половцами на какой-то Одреск, а Святополкотправился в Новгород, где ещё был Глеб Святославич. Владимир за это времяпобывал ещё раз в Смоленске и пришёл к отцу в Чернигов, куда был доставлен иарестованный Олег Святославич. По словам Владимира, он позвал к себе на Красныйдвор Всеволода и Олега на обед, который, по расчётам хронологов, состоялся напервый или второй день Пасхи, 8 или 9 апреля 1078 года. О последующем бегствеОлега в Тмуторокан и об убийстве Глеба Владимир Мономах не вспоминает. Между темполучается, что всё взаимосвязано и происходит в один год, даже в одну весну:Олег бежит 10 апреля, на следующий день после приёма Владимира, 30 мая