происходит всё это «в третий день», что можно понять как намёк, прозрачный длясовременников Бояна, знающего, что битва на Нежатиной Ниве произошла именно 3октября. Год тогда был не важен, отсчёт в быту шёл от событий, а не покалендарю, поэтому обращали внимание только на внутригодовую дату.
(7, 197) В битве на Нежатиной Ниве, как мы знаем теперь, участвовали четырекнязя, два из них были убиты — Изяслав и Борис. В окончательном итоге всехсобытий погибли ещё два сына Святослава — Глеб в Заволочии и Роман подПереяславлем, всего четыре князя. А кто же тогда «молодая месяца»? какие «Олегъи Святославъ» окутались тьмой и «въ море погрузиста», как указывает разорваннаявставкой вторая половина фразы? Если бы речь шла только об одном ОлегеСвятославиче, как я думал сначала, подобный образ истолковывался бы заточениемОлега за море в Царьград. Однако глагол, стоящий в прошедшем временисовершенного вида, указывал на двух потерпевших!
Какой же Святослав мог разделить участь Олега?
Количество детей того или другого древнерусского князя, их судьбы, времярождения по большей части остаются загадкой для историка. Скрупулёзноеисследование Изборника Святослава 1073 года реставраторами показало, чтовыходная миниатюра, изображающая семью Святослава, не только не была создана дляэтой книги, но вообще вырезана из рукописи другого формата, после чего на нейпоявилась соответствующая надпись, перечисляющая по именам изображённых.Естественно, это исключило возможность использовать для наших целей этот«документ», на который ещё недавно опирались историки. Собирая крохи,рассыпанные по летописям и внелетописным источникам, мне удалось составитьприблизительный список семьи Святослава Ярославича. Его сыновьями были Глеб,убитый 30 мая (1078 года?), Роман, убитый 2 августа 1079 года, Давид, умерший в1123 году в Чернигове, Всеслав, о котором, как о князе тмутороканском, пишеттолько В.Н. Татищев, да и то без указания годов, Олег, умерший 1 августа 1115года, Ярослав, умерший в Муроме на княжении в 1129 году, уже упоминавшийсяБорис, признаваемый Татищевым Святославичем вместо Вячеславича, и Святослав,упоминаемый тем же Татищевым в Тмуторокане в 1096 году. Известны и дочериСвятослава — Вышеслава, выданная замуж за Болеслава II, умершая вдовой в 1116году на Руси, и Предслава, умершая в том же 1116 году монахиней. Впрочем,возможно, это одно и то же лицо или ошибка в дате.
Их матерью, о которой нет ровным счётом никаких упоминаний в русскихлетописях, по утверждению некоторых генеалогов была дочь графа ЭтлераДитмархенского, брак с которой, по тем же данным, был заключён Святославом в1050 году. Жива ли она была в момент смерти Святослава, на много ли пережилаего, какова её дальнейшая судьба — решительно ничего не известно.
С сыновьями Святослава тоже многое оставалось неясным. Относительно уверенноя мог говорить только о шести сыновьях. Игорь и Всеслав, по-видимому, былиплодом каких-то недоразумений. Что касается Святослава Святославича, дело былосложнее. Упоминание его вместе с Олегом в «Слове…», казалось бы подтверждалоего существование. Однако Святослав Святославович был решительно неизвестенникому из историков, кроме Татищева, упомянувшего его один раз в Тмуторокане под1096 годом. Поэтому можно было предположить, что ссылку Олега разделил его сын,тоже Святослав, который умер в Чернигове в 1164 году. Прецедент таких ссылок влетописи отмечен: в XII веке Мстислав, внук Всеволода Ярославича, отправлял вссылку в Византию русских князей с их сыновьями. Правда подозрение вызываласлишком долгая жизнь этого князя. Может быть с Олегом был другой, неизвестныйнам его старший сын, тоже Святослав, умерший в молодости?
Но тут я обратил внимание на летописный текст под 1083 годом, гдерассказывалось о возвращении Олега «из грек» в Тмуторокань и о том, что онказнил козар, бывших сообщников в покушении на жизнь его и его брата. Раньше ядумал, что речь идёт о Романе. Но как могли тмутороканские козаре бытьвиновниками смерти Романа, убитого половцами неподалёку от Переяславля?
Стало быть, у Олега действительно был какой-то брат, который разделил с нимссылку: во время отсутствия Олега в Тмуторокане сначала правил Ратибор, человекВсеволода, а потом схватившие его Давид Игоревич и Володарь Ростиславич,двоюродные братья Олега.
Был ли спутником Олега Святослав, упомянутый под 1096 годом?
Но где он был до этой даты и куда исчез потом? Где находились остальныебратья Олега, о которых нам с достоверностью известно, что они были, — Давид иЯрослав?
Чем больше я размышлял над этим, тем вероятнее казалось, что здесь ещё однаошибка, возникшая при переработке текста Бояна соответственно семейной ситуацииИгоря новгород-северского, известной по более поздним источникам. Не Святослав,которого никогда, по-видимому, не было, (7, 198) а Ярослав Святославич, самыймладший брат, «младая месяца», разделил заточение Олега в Византии! Вернувшисьвместе с Олегом в Тмуторокан в 1083 году, он, как и другие Святославичи,оставшиеся в живых, появился на страницах летописи, только получив свой первыйудел, — в том самом 1096 году, под которым В.Н. Татищев указал Святослава…
Что ж, всё сходилось, хотя кое-какие недоумения оставались. Так я не моготделаться от мысли, что Роман выступил в один год с Борисом и Олегом. Впротивном случае нельзя было понять, почему Олег, бежавший в Тмуторокан к Романупосле битвы на Нежатиной Ниве, не выступил вместе с ним в июле 1079 года? Потомучто был схвачен козарами? Но тогда был бы схвачен вместе с ним и Роман. А Олегасхватили уже после гибели Романа. Летопись особо подчёркивает, что именно врезультате ареста Олега Всеволод посадил в Тмуторокан своего посадника Ратибора,чьи печати хорошо известны археологам.
С другой стороны, если предположить, что Роман выступил первым с задачейвзять Переяславль в отсутствие Всеволода, то остаётся совершенно непонятным,как, где и почему произошла битва на Сожице (она же Оржица) 25 августа 1078года, когда Всеволод понёс поражение от Бориса и Олега. Но тут уж я не виделникакого объяснения. Проще было верить каждой букве летописи, посколькуоказывалось невозможным проверить ни дату смерти Святослава, ни остальныесобытия, от которых можно было вести отсчёт годам…
Единственное, что я мог ещё добавить в расшифровку сна Святослава, — своётолкование выражения «время бусово», оказавшееся в одной из строф Бояна.
Начиная с 1876 года, когда во Львове вышло обширное исследование профессораО.Огоновского о «Слове…», постепенно утвердилось мнение, что «бусово время» —«время Боза, или Боса, короля антов». Согласно сообщению готского историкаИордана во второй половине IV века нашей эры остроготы под руководством ихкороля Амала Винитария вторглись в земли антов-славян и распяли короля их Божа(Бооза) с сыновьями и семьюдесятью старейшинами. А.А. Шахматов поддержал мнениеОгоновского; окончательно утвердил его в науке академик Б.А. Рыбаков. Получалось,что готские девы в песнях своих поминали имена не своих славных королей, того жеАмала Винитария, а имя антского короля, которого вряд ли знали и по поводукоторого филологи утверждали, что мнимое собственное имя Бож — всего лишьискажённое славянское «вождь», ибо никаких королей у антов в то время,естественно, не было. Но даже если Бож существовал, вряд ли о нём пели готы. Этовсё равно, как если бы болгары в своих героических песнях воспевали ненациональных героев, а тех турок, которые их покорили, на Руси пели бы «времяБатыево», а немецкие псы-рыцари воспевали бы «время Александра Невского».
Несчастный Бож переходил из одной работы в другую и конца этому не быловидно. Игорь шёл к Тмуторокану, а готы-тетракситы жили на южном берегу Крыма,они «звенели русским златом», потому что половцы именно им продавалидрагоценности, награбленные на Руси, — и так далее, и тому подобное. Оссугромоздили на Пелион, и никто почему-то не вспомнил о готах, живших в южномПодунавье, куда в набеги на болгар и Византию постоянно ходили половцы. Никто невспомнил и о том, что некогда готы были морским народом, а буса — названиеопределённого типа военного судна, распространённого с древности вплоть до XVIIIвека.
В сочетании «время бусово» заключался один из тех типичных кеннинговскандинавской поэзии, на возможность нахождения которых в тексте «Слова…»указывал Д.М. Шарыпкин.
«Время бусово» означало всего лишь «время виков», эпоху морских набегов,когда морские пираты-готы грабили черноморские берега, Подунавье и совершалинабеги на Русь. Об этих славных временах, временах побед, а не поражений,временах героев и королей, пели готские девы, звеня «русским златом», вероятноусматривая в смерти Романа, Изяслава и Бориса своеобразное отмщение за былоепоражение Шарукана.
Объяснение было логичным, но очень уж неожиданным, тем более что подобный жекеннинг я видел и в «бусовых вранах», тех самых, которые «неслись к синему морю»во сне Святослава. «Ворон бусы» означал всего-навсего воина, то есть викинга,поскольку складывался он из образа «мужа битвы», воина, синонимом которого былворон, и корабля — бусы. Всё это объясняет, почему я так обрадовался, прочитавнесколько лет спустя великолепную по свежести мысли заметку М.А. Салминой в (7,199) очередном томе «Трудов Отдела древнерусской литературы». Исследовательницадавала точно такое же толкование кеннингу «время бусово» и приводила достаточноеколичество примеров, почерпнутых ею в новгородских летописях и документах XV–XVIвеков. Разница была лишь в том, что она связывала термин «буса» с балтийскимиготами, издревле торговавшими с Новгородом на Волхове, а не с южными.
«Русское злато» в руках «готских красных дев» натолкнуло меня на решение ещёодной загадки, ещё одного тёмного места, прямо примыкающего к сну Святослава вего панегирике.
С панегирика, как я уже писал, начинались все споры о «загадке Святослава».Вокруг панегирика ломались бумажные копья (современный кеннинг!), грохоталигромы и сверкали молнии, испепелявшие научные репутации скептиков. А ведь еслиприглядеться, весь панегирик являл собой почти не разрушенные строфы Бояна!