Певец, возвеличивая Святослава, указывал, что тот кого-то «притрепал своимисильными плъкы и харалужными мечи; наступи на землю половецкую, притопта хлъми ияругы, взмути реки и озеры, иссуши потоки и болота. А поганого Кобяка из лукуморя от железных великих плъков половецких, яко вихръ выторже: и падеся Кобяк вград Киеве, в гриднице Святъславли. Ту немци и венедици, ту греци и морава поютславу Святъславлю, кають князя Игоря, иже погрузи жир во дне Каялы рекыполовецкыя, русского злата насыпаша».
И там и тут было «русское злато». В чём дело? Проходной образ? Своего родаидиома? Неясно. Разобраться с Кобяком было гораздо проще, поскольку он занялместо Шарукана в гриднице Святослава — только не в Чернигове, а «в граде Киеве».Автор «Слова…» заменил Чернигов Киевом, но, по-видимому, не считал нужнымуточнять, кто в действительности пленил Кобяка, поскольку поход 1184 годапроходил под общим руководством Святослава Всеволодовича.
Расставить всё по своим первоначальным местам трудности особой не составляло.Загадка заключалась в том, кого же «немцы и венедици, греки и морава» (оченьлюбопытный перечень народов, если учесть время и то, что «венедици» совсем невенецианцы, а венды — западные славяне) «кают» (проклинают) за то, что он утопил«жир» на дне Каялы, которая оказывается ещё и «половецкой рекой». И не толькоутопил «жир» — ещё и насыпал туда «русское злато»!
Опираясь на конструкцию и последовательность сна (а мне всегда казалось, чтопоследовательность в этом отрывке от начала панегрика до конца ответа бояр вобщих чертах сохранена), можно было думать, что указанное золото оказалось прямов руках готских дев. Но такому толкованию мешало многое: признание Каялымифической рекой скорби, стало быть, никак не принадлежащей половцам;грамматически неверным был оборот «в дне Каялы», поскольку речное дно требуетсовсем другого предлога не только в современном, но и в древнерусском языке;столь же грамматически невероятна была конструкция фразы «во дне Каялы, рекыполовецкыя».
Если придерживаться событий 70-х годов XI века, можно полагать, что винтересующих нас словах скрыт намёк на обстоятельства смерти РоманаСвятославича. В этом случае антиподом Святослава, смирившего половцев,пленившего Шарукана, установившего мир в Русской земле, с неизбежностью долженбыл стать Всеволод Ярославич, всё это разрушивший. Он лишил Святославичей нетолько «отня стола злата», но и очерёдности княжений; он инспирировал убийствоГлеба, заключил под стражу Олега, подвигнул половцев на измену Роману и егопоследующее убийство. Наконец, начав семейные усобицы, он «открыл Полюворота»…
Догадку требовалось подтвердить грамматикой и палеографией: только так можнобыло выяснить, как выглядел отрывок, который автор «Слова…» смог использоватьдля своего ряда образов, а последующие переписчики заменой всего лишь несколькихбукв исказили до неузнаваемости. И вот к чему я пришёл.
Переписчикам проще всего было спутать букву «м» с буквой «ж» в полууставе,превратив «мир» в «жир». Оборот «во дне Каялы» остался без изменения, потому чтоозначал «в день Каялы», то есть в день битвы на Каяле. «Мир» оказывался не«потоплен» а уничтожен, нарушен: он исчез, погиб. В результате каких действий?На это следовал ответ, замаскированный автором «Слова…» (или одним изпереписчиков) изменением всего одной буквы. Первоначально читалось «рукы», а не«рекы». Некая личность, которую проклинали сопредельные дружественные Святославународы, в день Каялы погубил мир в Русской земле, насыпав в половецкие рукирусское золото.
(7, 200) Такая личность историкам известна. Это Всеволод Ярославич,единственный, кто оказался в безусловном выигрыше, подкупив половцев, убивших…только ли Романа? А неизвестный всадник, ударивший Изяслава копьём в спину? Ноесли всё это оказывается связанным с «днём Каялы» — «днём Икс» современныхвоенных детективов, — то не здесь ли подтверждение моей догадки, что битва наНежатиной Ниве и поход Романа Святославича произошли в один год, а именно в1079-й? Год, когда Всеволод решил отделаться от всех своих племянников состороны среднего брата, а заодно и от старшего брата тоже…
Вот как представился мне теперь возрождённый отрывок из поэмы Бояна.Святослав Ярославич «грозный, великий, киевский»
притопта холмы и яруги,
взмути реки и озера,
иссуши потоки и болота …
… и паде Шарукань в гриднице Святослава!
Ту немцы и венедици,
ту греци и морава
поют славу Святославу, кают князя Всеволода,
иже погрузи мир во дне Каялы,
руки половецкие русским златом осыпаша.
Уныша бо градам забралы
а веселие пониче!
……………………………………………………
А Святослав мутен сон видел в Киеве на горах, и рече:
одевахъте мя чръною паполомою на кровати тесовой,
чръпахуть ми синее вино трудом мешено.
сыпахуть ми тощими тулами поганых толковин
великий женчюг на лоно и негуют мя!
Уже детьскы без князя в моем тереме златоверхом,
уже ……………………
………………………………………………………
Темно бо бе в 3-й день:
два солнца померкоста,
оба багряна столпа погасоста,
Олег и Ярослав тьмою ся поволокоста
и в море погрузиста,
великое буйство подаста хинови!
……………………………
Уже снесеся хула на хвалу,
уже тресну нужда на волю,
уже вержеся зивь на землю!
За ним кликну Карна и Жля поскочи по Русской земле,
смагу мычючи в пламяни розе.
Уже не весёлая година въстала.
уже пустыни силу прикрыла!
Встала обида в силах Даждьбожа внука,
вступила девою на землю Трояню,
всплескала лебедиными крылы на синем море,
плещучи, упуди мирни времена.
………………………………
Се бо готские красные девы воспеша на брезе синему морю:
звоня русским златом:
поют время бусово,
лелеют месть Шаруканю!
А восстона Киев тугою, а Чернигов напастьми,
тоска разлияся по Русской земле…
Подобная реконструкция, конечно, несовершенна. Она может иметь лишьотдалённое сходство с когда-то написанными строками Бояна, а потому и непретендует на то, чтобы стать литературным или историческим документом. Поэтомувезде, где это можно было сделать без ущерба для размера, я облегчил орфографиютекста. Мне важно было другое — показать тот рисунок пути, которым я шёл,надеясь проникнуть в загадочные глубины «Слова…».
14
Кем был тот, кто первым ощутил магию дошедшего к нему из веков написанногослова?
Привыкнув спускаться в глубины тысячелетий, бродить по звериным тропам влесах каменного века, ловить рыбу рядом с заколами, оставленными на ручьях иречках первобытными охотниками, разводить огонь на (7, 201) покинутых имикострищах, я полагал, что Время и Прошлое хранят не так уж много тайн, способныхзаставить быстрее забиться сердце историка.
Но за эти годы что-то произошло во мне самом, что-то сдвинулось в пониманиине только прошлого, но и современности, от которой никто из нас не может уйтидаже в самую дальнюю даль. Шаг за шагом я спускался всё глубже в прошлое, чтобывынести и рассмотреть в свете сегодняшнего солнца то, что было мною найденосреди опавшей листвы времени.
Настоящий, полнокровный, живой мир, тот, где происходили какие-то события спредками героев «Слова…», захватил меня с первых же шагов своей яркостью,силой характеров, страстей. Этот мир, отражённый в строфах Бояна, был полонмолодости и силы, дерзости и страсти.
Я прислушивался к словам Бояна, учился узнавать его интонацию, угадыватьвозможный поворот его мысли. И, знакомясь, сближаясь с его героями, начиная всёлучше понимать их, я проникался всё большей симпатией к Олегу Святославичу.
Возможно, вначале он был не так смел и дерзок, как его братья. По-видимому,Олег всё же был моложе Бориса. Безусловно, старшим был Глеб, но кто следовал заним? Борис, Роман или Давид? Летопись сообщает, что перед битвой на НежатинойНиве Олег убеждал Бориса помириться с дядьями — Изяславом и Всеволодом. Так этобыло или нет, мы никогда не узнаем, но одному из братьев должны принадлежатьслова, автором «Слова…» вложенные в уста Игорю перед походом: «Братие идружина! Луце ж бы потяту быти, неже полонену быти!…» Может быть, так сказалБорис, обращаясь к Олегу, может быть, то были слова Олега, обращённые к Борису идружине. Не знаю. Знаю только, что вся последующая жизнь Олега подтвердила еговерность этому девизу.
Силы Бориса и Олега по сравнению с полками Изяслава и Всеволода былиничтожны: пешие полки великого князя вообще не вступали в бой.
После разгрома Олегу удалось бежать в Тмуторокан. Где располагался этотгород? На Таманском полуострове, где был найден камень с надписью? Мне казалось,что подобно Переяславлям, Новгородам, Киевам, Черниговам, Белгородам,Тмутороканей тоже было несколько. Чтобы не быть голословным, напомню оПереяславле южном, Переяславле рязанском, Переяславле Залесском, ВеликомПереяславле в Болгарии и Переяславле на Дунае. Ещё больше Новгородов — Новгородна Волхове, Новгород Северский, Новгородок на Остере и множество Новгородов(Новиодунов, Ногардов, Нейштадтов, Уйварошей) от Чёрного моря до Балтийского.Болгарский филолог Н.Ковачев обнаружил на территории Восточной Европы начиная сX века более шестидесяти поселений с названием Киев. То же самое относится и кЧернигову, Белгороду, Смоленску. Уже сейчас можно указать с достоверностью дваТмуторокана: один находившийся, по-видимому, на Таманском полуострове, а другойна Дунае, где он сохранил своё древнее имя в несколько другом написании —Тутракан. И надо сказать, что эта форма гораздо ближе к исходной — Тмуторокан,чем Матраха или Матрика византийских источников.
Пытаясь проследить судьбу Олега, я всё время чувствовал, что не знаменитыйкамень с надписью Глеба, а таманский город Тмуторокан оказывается для менякамнем преткновения. Уж очень далёк он был от Чернигова! То, что представляетсяпростым и близким на крупномасштабной карте, в реальности оборачиваетсяогромными пространствами степей, изрезанных речными поймами, бесчисленными