юга. Даже — потомков тех ордынцев, которые её когда-то грабили и разрушали. И впротивном Вы меня никогда не убедите! Не случайно и понятие «русь», «русский» ссамых начальных времён распространялось — как принадлежность земле, обществу,государству — на всех жителей Русской земли…
Впрочем, не могу я разделить и другую излюбленную Вашу мысль, что литературадревней Руси — «своеобразный средневековый собор, в строительстве которогопринимали участие в течение нескольких веков тысячи „вольных каменщиков“ с ихложами и их подвижными, переезжавшими из страны в страну артелями».[64]
Как же Вы могли написать такое? Значит, всё — с чужого плеча? Полно! Незаезжие, не приезжие, — свои русские люди разных национальностей трудились надсвоим, кровным делом! Или не было на Руси, по Вашему, талантов, что надо былозазывать гастролёров? Да на каких же языках они писать могли, эти «вольныекаменщики»? Что им было до радости и скорби земли Русской?! Нет, право слово,что-то это у Вас совсем неловко получилось…
И последнее. На с.92 своей статьи Вы обронили фразу, странность которой неоставляет меня в покое. Упрекая меня то в поэтической гиперболизации, то в«размывании текста», Вы написали, что «по его (т.е. моей. — А.Н.) воле мы (т.е.Вы „со товарищи“. — А.Н.) должны копаться (выделено мною. — А.Н.) в „Слове“.»
Почему — «должны»? Почему — «копаться»? Если Вам это неприятно, неинтересно,то зачем Вы этим занимаетесь? Оставьте эту радость другим, тем «простымлюбителям», о которых когда-то писал Е.В. Барсов, что они смотрели на изучение«Слова о полку Игореве» «не как на личное занятие, но как на дело историческое икак на подвиг своей жизни…»[65] Ведь «Слово…» действительно принадлежит всемународу, это не праздничный пирог, к которому можно допускать или не допускатьжелающих его отведать.
Почта «Нового мира» до сих пор приносит мне отклики людей разных профессий,любящих «Слово…» и понимающих его значение для нашей истории, культуры, нашегомеждународного авторитета. Мне дороги эти письма, свидетельства признательностичитателей, для которых, в отличие от Вас, мой детектив оказался не скучен ипонятен. Я искренне благодарен им за обращённые ко мне слова поддержки ипонимания, в особенности же за то, что, занятые своей работой и заботами, этилюди нашли время написать не деловое, а личное, совсем не обязательное длякаждого из них письмо, чтобы высказать свои чувства и мысли. Впрочем, иного,по-видимому, и быть не могло.
«Слово о полку Игореве» всегда призывало к миру, к взаимопониманию международами, к прекращению кровопролитий и междуусобиц, кстати сказать, следуязаветам Бояна, его «замышлению», то есть его идеям. Боян остаётся — пока —первым славянским поэтом, чьё имя дошло до нас, первым, кто поднял свой голос взащиту мира на земле. И я искренне горжусь, что ещё десять лет назад мне удалосьво всеуслышание сказать об этом, вернув из небытия забвения замечательного поэтанашей древности, нашего соотечественника.