– Детка… ну и напугала же ты меня. Ты в отключке почти четырнадцать часов провела. С тобой все в порядке?
Катя задумалась. В голове больше не шумело, сознание прояснилось. Она была заряжена полностью – так, что даже мышцы звенели и требовали пробежки или заплыва в бассейне. Только в груди, где-то в самом центре, поселился тяжелый комок, который никак не хотел рассасываться. Катя ощущала, что это тьма. Что этот сгусток скоро начнет ныть и тяжесть будет только расти, а заглушить это ощущения можно будет, только заново выпив чью-то жизнь.
Она пристально взглянула на Банана. Тот спокойно выдержал ее взгляд, хотя в его ауре и мелькнули еле заметные всполохи страха.
– Ты уж определись. К королевам на «ты» не обращаются и «детками» не называют, – хрипло сказала она.
Банан если и растерялся, то буквально на секунду.
– Оу… как скажете, ваше величество. Позвать ваших подданных? – Он вежливо обворожительно улыбнулся и склонился в комичном поклоне, помахав перед ней несуществующей шляпой с пером.
Катя лениво потянулась и встала с кровати. Банан напряженно следил за ней и ждал ответа. Катя легко разложила его ауру на оттенки, как пасьянс. Его мысли были очевидны: он был доволен, что его назначили главным, – только ради этого он и подставил прежнего вожака, прекрасно зная, как отреагирует на его слова Катя. Сейчас же Банан радовался и одновременно опасался, что миг торжества прошел слишком быстро и она легко отберет у него власть.
– Давай сразу договоримся, – сказала Катя. – Мне нужна компания, помощь и иногда защита. Для этого я вас и призвала. Одной как-то паршиво. Но играть в вожака я не намерена. Ты главный, как я и сказала, – она насладилась тем, как улыбка Банана растянулась еще больше, и добавила: – если не будешь называть меня деткой.
– Как скажете, императрица Екатерина… не ведаю, как вас там правильно по батюшке…
– Хорош придуриваться. Можно на «ты». Но если я услышу хотя бы единый намек на то, что между нами что-то есть… ты знаешь, что будет.
– Да уж… фантазия у меня превосходная, да и пример был достаточно наглядный. – Банан хитро прищурился. – И все-таки культ имени тебя поможет мне собрать под собой всех каников Питера. А потом и остальных. Ты не возражаешь, если я и дальше буду преподносить тебя как нашу темную королеву… или даже богиню?
– Да пожалуйста. Лишь бы руки целовать не лезли, – фыркнула Катя. – А теперь зови своих, пойдем в город. Я голодна, как львица.
Алиса сидела на лавочке возле небольшого пруда в парке Кирова и с раздражением кидала камушки, но они упорно отказывались прыгать по поверхности лягушкой. То ли попались недостаточно плоские, то ли ей не хватало спокойствия, но все как один тонули, едва коснувшись воды. Она подумала, что если бы ее сейчас видел Учитель, то неодобрительно покачал бы головой. Его уроки по самоконтролю явно прошли мимо нее.
– И долго ты будешь тут торчать? Тебе завтра на работу… у меня тоже, в общем, дела есть, – спросил Алексей, который сидел рядом.
– Столько, сколько нужно. Когда-нибудь она снова проявится, и я ее почувствую, – буркнула Алиса.
Она злилась, потому что терять работу ей было действительно жаль. Столько трудов, чтобы ее получить, и все насмарку!
– Вот чего я не могу понять. У меня появилось странное чувство… словно магнит повернули не тем полюсом. Раньше меня тянуло к Кате, и я хорошо понимала, куда мне ехать, а теперь словно наоборот – отталкивает. Как будто от сестрицы надо не просто держаться подальше, а бежать, и желательно в другой город.
– Может, стоит прислушаться? Вдруг это твое подсознание говорит, что ты занимаешься фигней, которая тебе совершенно не нужна.
– Нужна! – буркнула Алиса и опять уставилась на воду.
– Знаешь, в чем твоя беда? Ты не умеешь говорить людям «нет»… – начал было Алексей.
– Нет, – тут же ответила она, не дав ему закончить.
– …особенно если дело касается твоей семьи. Ты как будто боишься почувствовать себя взрослым человеком, который имеет право на свою жизнь. Опасаешься не оправдать надежды мамочки. Показать, что ты не идеальная дочь. Ты просто еще не выросла.
Алиса вспыхнула:
– Психолог хренов. Я тебя не просила лезть с советами!
Ее раздражало, что Алексей, ничего не понимая в происходящем и в том, ради чего она все это делает, лезет с неуместными дурацкими рассуждениями.
– Я просто не могу смотреть, как ты рушишь то, чего добивалась, из-за просьбы матери, которой наплевать на твои потребности. И просила даже не она, а какой-то посредник, который вполне мог тебя обмануть.
Алиса закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти и обратно. Учитель говорил, что это позволит не сказать со злости первую глупость, которая вертится на языке. Пришлось сказать вторую:
– Не хочешь – не смотри. Я тебя не держу.
Как объяснить Леше, что на кону его жизнь? Она уже хорошо изучила Алексея: скажешь ему такое в лоб, так он встанет в позу и заявит, что не надо его спасать, что он и сам может за себя постоять. Еще и на принцип пойдет – сделает все, лишь бы она отказалась от задания. Только от киллеров-эмеров защиты нет. Тем даже приближаться не надо, чтобы горем остановить сердце жертвы. И Алиса не сможет его спасти, даже если распознает атаку, – это не ее часть спектра.
– Я примерно так и думал, – с каменным лицом произнес Алексей, встал со скамейки и пошел прочь.
Ее сердце кричало: «Останови».
Но Алиса была в такой ярости, что только крикнула ему вслед:
– Ну и катись!
А потом отвернулась и постаралась унять навернувшиеся на глаза слезы.
И вдруг она почувствовала, что Катя вернулась. Неприятная отталкивающая точка замаячила где-то на горизонте того шестого чувства, которое, как локатор, показывало, где искать двоюродную сестру.
Алиса обернулась вслед Алексею, но тот уже садился в седло. Алиса молча с грустью наблюдала, как мотоцикл взревел мотором, сорвался с места и улетел вдаль по улице.
Не дав себе времени обдумать то, что натворила, Алиса вскочила с лавочки и пошла к своему мотоциклу. Она определилась с направлением внутреннего компаса и не спеша поехала в центральный район города.
Ощущения привели ее на улицу с несколькими барами и ночными клубами. В осеннем Петербурге темнело рано, поэтому Алисе можно было не опасаться, что ее через витрины заметят люди внутри освещенных заведений. Она медленно шла по улице и приглядывалась к посетителям.
Сначала ее внимание привлекли каннибалы за барной стойкой. Алиса поморщилась и уже собиралась пройти мимо, как вдруг внутри настойчиво завопило новое ощущение. Она притормозила и только тогда заметила среди фигур в черном Катю.
Алиса в изумлении наблюдала, как ее двоюродная сестра непринужденно общается с каннибалами и даже смеется над шуткой парня, которого Алиса видела в доме эмеров в Борске. Темные ли у них обоих глаза, с улицы было не видно, зато черная аура не оставляла места для сомнений.
Так вот почему ей крайне не хотелось искать сестру! Поначалу все было иначе, и только в последние сутки ощущения изменились. Значит, Катя выбрала каннибальскую тьму, причем сделала это совсем недавно.
Алиса стояла на улице и в растерянности смотрела на компанию в баре, совершенно не понимая, что теперь делать. Заходить внутрь и сталкиваться с каннибалами у нее не было никакого желания, но поговорить с Катей наедине теперь вряд ли получится. Черные практически никогда не ходят поодиночке.
Ярко накрашенные шумные каннибалы вызывали явное раздражение у посетителей бара. Мимо Кати прошла блондинка в леопардовой мини-юбке и, то ли случайно, то ли нарочно толкнув ее плечом, высказала резкое замечание. Катя ответила с пренебрежением. Алиса не слышала звуки, но прекрасно видела ауру: блондинка вспыхнула гневом и возмущением и что-то громко завопила. Она даже попыталась кинуться на Катю, но ту загородили остальные черные. Из-за дальнего столика поднялся кавалер леопардовой мадам – бритый налысо накачанный мужчина.
Он предпочел не разбираться, а с ходу врезать парню в черном под дых. Немногочисленная публика в баре достала мобильники и принялась снимать эту сцену в ожидании интересного зрелища. Алиса знала, что это бессмысленно: никто из черных даже не подумает сопротивляться.
Брутальный мужчина тем временем повернулся к парню с крашеной челкой, накричал на него, схватил за волосы и со всей силы ткнул его лицом в барную стойку.
Алиса вздохнула и решила уходить, потому что смотреть на это было неприятно, но вдруг из заведения вырвалась мощная багрово-черная волна. Катя не выдержала, взорвалась и начала действовать. Она схватила мужчину за плечо и резко развернула к себе. Он вместо того, чтобы дать по лицу наглой девице, вдруг замер, мелко задрожал, а потом неожиданно упал на пол безжизненной куклой.
Его друзья тут же вскочили из-за столика, но Катя повернулась к ним и ударила такой смесью эмоций, почерпнутых у их друга, что те в панике рванули из бара прочь. Алиса еле успела отпрыгнуть, чтобы ее не сбили с ног.
Она не могла поверить своим глазам. Мужчина, который лежал на полу, был человеком, а не эмером. Абсолютно точно. Даже не полукровкой. Но Катя его выпила так легко и непринужденно, как каннибал эмера. Алиса никогда не слышала о том, что такое возможно. Более того, она помнила, как каннибал пытался высосать Алексея и не смог. Выходило, что ее сестра стала не просто каником, а «суперкаником». Так же, как раньше была суперэмером.
И о чем с ней тогда говорить?
Неужели это надежда всех эмеров? Та, из-за которой все суетятся? Та, ради кого ее мать сместили с поста, угрожали убить Алексея, та, из-за кого сама Алиса поссорилась с парнем и рискует потерять работу?
Алиса фыркнула со злостью, развернулась и пошла прочь. Да пусть они сами разбираются с этой девицей! Алиса решила сдать ее с потрохами этому Олегу Сергеевичу, или матери, или сразу обоим, и пусть делают с ней, что захотят. За ночь она успеет доехать до Москвы и завтра выйдет на работу. Не выспится, конечно, но это уже не так важно. Быть может, даже успеет помириться с Алексеем, если поймет, где его искать.