– Это ты себе врешь. Я тебя любила. Но разочаровалась в любви. Ее не существует во времени. Это всегда краткий миг. Вспышка. Теперь я это знаю.
Катя перевела взгляд куда-то в сторону:
– А… и ты здесь.
Денис обернулся. Со стороны кафе на другой стороне улицы приближалась Алиса.
– Привет, Ромео. Привет, сестренка. Не могла усидеть на месте при виде такой милой семейной сцены, – сказала Алиса, нервно улыбаясь.
От присутствия шестерки каннибалов она чувствовала себя не в своей тарелке.
– Он и тебя позвал для поддержки? На свои силы уже не надеялся? – ухмыльнулась Катя.
– Не, я для вас обоих сюрприз. И мне, честно говоря, пофиг на ваши разборки, – фыркнула Алиса. – Но с тем, что тебе не место среди этих, согласна. Устала бояться, хочешь сама все решать – уважаю. Сама такая. И я знаю, как тебе помочь, как защитить, дать свободу…
– Мне больше не нужна защита! Теперь пусть защищаются от меня! – плотоядно ухмыльнулась Катя. – А твоя семейка – первая, с кем у меня счеты. Вы убили моего отца. Вы пытали меня!
– Я не…
– Что ты не? Ни при чем? Ты не знала? Все меня предали или продали! И Денис, и Макеев, и твоя семья!
– Пытали? Не может быть! Мать ищет тебя все это время, чтобы защитить, но я… – начала было Алиса. Катя опять не дала ей договорить.
Она что-то достала из кармана и кинула Алисе под ноги.
– Значит, и тебе врут. Меня поймали и пытали. И это были эмеры из ваших чертовых кланов. Вместе с людьми. Если бы не тьма внутри, я бы так и сдохла на операционном столе. Вот, полюбуйся.
Денис посмотрел под ноги. На асфальте валялась флешка.
– …но я ушла из семьи! – наконец договорила Алиса.
Катя прищурилась:
– Что ж. В таком случае оставлю тебя в живых. Но большего не проси. Я тебе не верю. Ни одному эмеру не верю.
Денис услышал, как за его спиной хлопнула дверь машины. Катя перевела взгляд с Алисы на того, кто появился из автомобиля, и в ее ауре вспыхнули черно-оранжевые языки пламени.
Денис чуть не застонал от досады. Как же это было не вовремя. Он коротко оглянулся, чтобы убедиться в своих подозрениях. К ним шла Эм.
– Я так и знала. Недолго ты по мне горевал, да? – Катя повернулась к Денису.
– Она попросила…
– Ну да, она попросила, ты не смог отказать. Как всегда. Как тогда на сцене. Все как раньше, можешь не объяснять! – крикнула Катя. – Убирайся! Я нашла своих, и мне с ними хорошо! Меня любят! Меня боятся! Меня уважают. За то, какая я есть. И я ничего менять не собираюсь! Пошли прочь, а то я прикажу своим вас высосать.
Катя резко повернулась и пошла к остальным каннибалам.
– Банан! – крикнула Эм.
Тот уже долго не мигая смотрел на нее и все равно вздрогнул. Он ухмыльнулся, махнул своим рукой, чтобы шли за Катей, и медленно направился к Эм. Катя зло глянула на него, но прошла мимо. Остальные каннибалы неуверенно потянулись вслед за ней.
Эм прошла мимо Дениса навстречу Банану.
– Дарлинг, ты решила присоединиться ко мне? – обворожительно улыбнулся Банан.
– Не надейся. Я пришла посмотреть тебе в глаза, – ответила Эм, подходя к нему вплотную.
– И не страшно?
Эм с вызовом задрала подбородок и умудрилась посмотреть на него сверху вниз, хотя и была ниже ростом.
– А меня уже убивали, помнишь? Это только по первости пугает. Потом уже привычка. – Эм тряхнула волосами и с вызовом заглянула Банану в глаза.
– Ну, посмотрела. И что дальше? – Банан, казалось, смутился.
– Хочу узнать, что ты выберешь.
– А какие опции? – ухмыльнулся он.
– Они… или я. – Эм приблизила к нему лицо.
Он наверняка чувствовал ее дыхание на губах.
– А если и то, и то?
– Не вариант. – Она с улыбкой покачала головой.
– Ну, дарлинг, никакого выбора-то и нет. Перспективы, власть, личностный рост или… что ты предлагаешь? Торчать в этой дыре, в Борске, зато вдвоем?
– То есть я для тебя пыльная вчерашка?
Банан ухмыльнулся.
– Ну… может, точнее и не скажешь. Если только ты сама хочешь такой быть. Или преодолей страхи и дурацкие принципы и присоединяйся к моей стае. Либо ты с нами, либо ты пыль, которую мы смахнем.
– А ты, значит, у нас такой альфа-самец, волк со своей стаей, – прищурилась Эм.
– Не… не волк. Лев, – обворожительно и довольно улыбнулся Банан. – Ко мне уже тянутся все каники Питера. Чуют, где сила и власть. Потом мы поедем в Москву. Сечешь, какие перспективы?
– Нет, это ты еще не въехал. Она – львица. А ты – шакал. На объедках. Как надоешь, тебя вышвырнут за шкирку, и ты приползешь ко мне, в мою дыру в Борске. Хотя нет… она тебя просто выпьет.
– Жаль… жаль, дарлинг. Ты бы подумала. Мы с тобой могли бы многое.
– Это ты подумай. Я буду ждать тебя в нашем доме еще три дня. Потом уеду.
– Куда?
– Для тебя – на край вселенной. Думай, Банан, думай.
Эм развернулась и решительно двинулась обратно к машине.
Банан постоял, глядя ей вслед, покачал головой, отвернулся и пошел прочь.
Все это время Денис стоял в растерянности, не зная, куда теперь идти. Всю сознательную жизнь он о ком-то заботился: о Глебе, о Кате. Он всегда жил для других, и сейчас внутри у него царила обжигающая пустота, в которую он боялся заглянуть. Опору из-под ног окончательно выбили, и теперь он летел в пропасть. Больше у Дениса не было цели, больше не было смысла.
Алиса нагнулась и подобрала с асфальта флешку.
– Я разберусь, – сказала она.
Денис ничего не ответил. Ему было все равно.
Девушка заглянула ему в глаза.
– Эй. Очнись. Жизнь на этом не кончилась. Я тоже только что рассталась с парнем. Ну… судя по всему. Видишь, все норм. Порыдаю ночью в подушку, стисну зубы и пойду дальше. Нечего строить из себя вселенскую тоску и скорбь. Не ты первый, не ты последний. Пошли.
– Куда? Зачем?
– Начинать новую жизнь. Куда глаза глядят. Попытайся порадоваться свободе, что ли.
– На хрена она нужна, эта свобода, – горько ухмыльнулся Денис.
– Не знаю. – Алиса бросила в сторону печальный взгляд. – Но, думаю, разберусь. В любом случае стоять тут истуканом – хреновый вариант. Прими как данность: у вас была сказка, но она кончилась. Это свойство любых сказок. «Жили они долго и счастливо» – это когда автор стесняется рассказать, что потом случилось на самом деле. Все рано или поздно заканчивается. Пора сочинять новую историю.
Денис уныло кивнул и поплелся к машине.
– Эй… не думаю, что понадобится, но как тебя найти, если что? – спросила Алиса.
Денис, не поворачиваясь, назвал ей свой номер телефона и открыл дверь машины.
– Ты это… извини… я тут наблевала тебе на коврик, – сообщила Эм.
Глава 18
ДЕНИС ВЫСАДИЛ ЭМ у Дома культуры в Борске, вырулил на трассу и остановился на развилке перед указателем «Москва – Санкт-Петербург», на котором стрелки показывали в противоположные стороны.
В других больших городах Денис никогда не бывал и не представлял, что там делать. С Москвой его мало что связывало – только дом, где он встретил Катю, да и тот в области. С другой стороны, а что ему делать в Питере? Мучиться от того, что Катя рядом, но не с ним? Вспоминать о Глебе и о том, как рассекал по улицам в поисках эмеров ради его сумасбродной идеи объединить всех и спасти?
Нигде ему не было места. И ехать тоже было некуда.
Денис подкинул монетку. Выпал орел. Он вздохнул, повернул в сторону Санкт-Петербурга и выжал газ на максимум. Так было проще не думать. Когда играешь в шашечки на скорости выше ста пятидесяти, мозг просто не способен рефлексировать – тут уж только успевай перестраиваться. А не успеешь – ну что ж. Значит, такова судьба. У него возникло ощущение, что в его жизни кто-то поставил жирную точку. Словно все, что ему было суждено сделать, он уже выполнил. Дальше оставалось только начинать новую сказку… или закончить эту. Пусть даже нелепой аварией.
Банан вошел в комнату Кати без стука и застал ее в слезах. Она сидела на кровати, уткнувшись лицом в подушку.
– Чего приперся? Выйди! – Она зло сверкнула глазами в его сторону.
Банан ухмыльнулся.
– О, простите. Начну по-другому. Ваше величество, разрешите смиренному слуге войти с докладом? – Он подошел к двери и жеманно постучал в нее, даже не думая выходить из комнаты.
– Прекрати! Мне плохо! Я хочу побыть одна.
– Я знаю. Потому и пришел, – кисло улыбнулся он, вернулся к кровати и сел рядом с девушкой.
– Ты издеваешься? Хватит паясничать! Я серьезно. Пошел прочь!
– О, хочешь серьезно? Так вот, неправильно вы, Екатерина Батьковна, врете. Вы себя обманываете, а надо бы других.
– Это в чем я себя обманываю? Хочешь сказать, что я должна была пойти с ним, потому что его люблю? – зло крикнула Катя.
– Ты всегда была такой милой и непосредственной девочкой, у которой все на лице написано. Сейчас надпись просто сияет. Крупными буквами на лбу: «врунья». Ты никого не любишь, кроме себя, и придумываешь себе отношения, чтобы страдать.
– Что?! – возмутилась Катя.
– А скажешь, я не прав? О, ты большая фантазерка. Придумала себе любовь как оправдание. Ты преследуешь свои цели. Тебя держали в изоляции, и ты ухватилась за первого встречного, лишь бы сбежать. Использовала его, а чтобы не выглядеть в своих глазах расчетливой стервой, решила поиграть в любовь. Но быстро разочаровалась, да, дарлинг? Стало скучно. Потому что никакой любви и не было. Сейчас тебе стыдно признаться, что это просто кайф – жить так, как хочется. И ты опять решила спрятаться за ширмой любви.
– Нет! Неправда! – крикнула она.
– «Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ», – говорили древние римляне. Ты знаешь, не дураки были, – усмехнулся он.
– Да, я сержусь. Потому что теперь ничего не чувствую, кроме боли и злости. Раньше было похоже на взрыв – ярко, остро. А сейчас я как в тумане. Что мы тут делаем? Сплошная беготня в поисках эмоций. От одного эмера к другому. Тебя реально прикалывает такая охота? Каким тупым надо быть, чтобы жить так постоянно? Мне уже скучно. Что будет дальше? Понимаешь? Пустота.