Но на этот раз, когда блеск исчезает, Реми ничего не говорит. Он просто поворачивается, чтобы уйти, даже не улыбнувшись.
– Эй! – кричу я ему вслед. – Что ты увидел? Мы сможем получить Слезы Элеоса? Мы все останемся живы?
Я затаиваю дыхание, потому что не знаю, каким будет его ответ на этот вопрос. Только не теперь, когда у нас нет иного выбора, кроме как продолжать двигаться вперед.
Секунду мне кажется, что он не ответит, но в конце концов он делает долгий выдох и говорит:
– Будущее постоянно меняется, Грейс. Даже если я вижу такой-то конец, это вовсе не значит, что дело действительно закончится именно так, а не иначе. – Он делает глубокий вдох. – К тому же что-то плохое может произойти просто из-за того, что я выскажу это вслух.
– Как это возможно? – спрашивает Мэйси.
Он пожимает плечами.
– Представим себе, что я увидел, что сегодня тебя задавит автобус, и я говорю тебе, чтобы ты не выходила на такую-то улицу в восемь часов вечера. И ты не выходишь, а вместо этого вообще не идешь на работу, но случайно забываешь выключить плиту, и твой дом сгорает вместе со всей твоей семьей.
Да, это жестоко. Но сейчас дело обстоит не так, совсем не так.
– Думаю, мы все можем согласиться, что любое будущее будет для нас лучше, чем ужасная смерть на арене на потеху другим, Реми.
Похоже, свои следующие слова он взвешивает очень тщательно.
В конце концов он делает глубокий вдох и говорит:
– Лидер становится великим не потому, что он всегда прав. Истинно великий лидер дает другим возможность доказать, что они правы.
Я моргаю.
– Ты можешь стать великим лидером, Грейс, – продолжает он, и от нежности в его голосе я чувствую стеснение в груди.
– Спасибо, Реми, – шепчу я, немного ошарашенная тем, что он так верит в меня.
Он быстро сжимает меня в объятиях, затем отстраняется, делает шаг назад и кивком показывает на кровать.
– С этими рунами у нас определенно куда лучшие шансы.
Перед тем как выйти, он останавливается в дверях и бросает через плечо:
– Между прочим, я преподнес твоему бойфренду подарок на всю жизнь. Поблагодарить меня ты сможешь потом.
И, подмигнув мне, выходит.
Глава 121. Умри на пунктирной линии
Мы выходим из портала Мэйси футах в десяти от магазина ирисок в Сент-Августине, и сейчас, в середине ночи, магазин «Карамельный монстр» выглядит еще более зловеще, чем на рассвете. Мы все согласились, что нам нельзя терять времени – до затмения кровавой суперлуны остается всего лишь несколько часов, – так что мы надеемся, что Тэсс не шутила, говоря, что Испытания могут начаться в любое время, будь то день или ночь.
Я бросаю взгляд на Хадсона, стоящего на тротуаре, и улыбаюсь. «Подарок на всю жизнь», который ему преподнес Реми, оказался кольцом, которое позволяет ему пить кровь своей пары и при этом иметь возможность выходить на солнечный свет – и должна признаться, хорошо, что нам надо успеть до затмения луны, а не солнца. Потому что мне совсем не хочется, чтобы остальные хоть еще когда-то знали подробности нашей половой жизни.
Но сейчас, глядя на витрину «Карамельного монстра», я начинаю чувствовать себя одним из тех персонажей ужастиков, над которыми все смеются – теми, которые заселяются в жуткий дом с привидениями, а затем приглашают к себе на чай первого встречного в хоккейной маске и с окровавленным ножом.
Возможно, дело просто в том, что мне известно, что ждет нас внутри, и именно это наводит на меня жуть. Видит бог, мне сейчас хочется оказаться где угодно, только не здесь и заниматься чем угодно, лишь бы не тем, что нам предстоит.
Но поскольку выбора у нас нет, я сжимаю руку Хадсона. Хорошо, что он сейчас рядом. И не только из-за его магической силы.
– Ты в порядке? – спрашивает он, пристально глядя на меня своими бесподобными синими глазами.
– Если «быть в порядке» – это, по-твоему, осознавать, что мы капитально влипли, то да, я в порядке, – отвечаю я.
– Я по-прежнему думаю, что по-настоящему ты влипла только однажды – когда оказалась сопряжена с Джексоном, – подкалывает меня он. – Хотя то, что нам предстоит, немногим лучше.
– Ну да, конечно, ведь, по-твоему, быть сопряженной с Джексоном – это то же самое, что участвовать в состязании, все участники которого неизменно погибают. – Я смотрю на него, картинно закатив глаза.
– Если честно, быть парой Джексона и участвовать в состязании, все участники которого погибают, – это в самом деле одно и то же. А ты именно тот везунчик, которому удастся спастись и от того, и от другого.
– Вы что же, совсем забыли, что я тоже здесь? – без тени улыбки спрашивает Джексон, и все смеются, избавившись от напряжения, как и хотел Хадсон.
– Ребята, я наконец догадалась, какой обет дал Хадсон, когда подарил мне мое обетное кольцо. – Я широко улыбаюсь всем нашим, когда они вслед за Хадсоном и мной подходят к двери магазина ирисок.
Когда Хадсон в ответ только вопросительно поднимает бровь, я продолжаю:
– Он дал обет ходить со мной в караоке всякий раз, когда я попрошу.
Он фыркает, когда я берусь за круглую ручку двери магазина. И я, обернувшись, опять прибегаю к подколке.
– И мы с ним споем дуэтом «Story of My Life»[17].
Все хохочут, представив себе, как Хадсон изображает Гарри Стайлза[18], чтобы сделать мне приятное.
– А что, если окажется, что у тебя нет музыкального слуха? – спрашивает он.
– Ты все равно будешь меня любить, – отвечаю я, и он расплывается в улыбке.
– Да, – подтверждает он. – Но это не значит, что я соглашусь петь с тобой в караоке.
– Да ладно! – Я тыкаю его в бок, смеясь.
Но тут вмешивается Реми:
– С тобой спою я, ma chère.
Хадсон бросает на него убийственный взгляд, что только вызывает у нас еще более дружный смех.
И в этот момент, держа за руку мою пару, глядя в лица всех моих друзей, я чувствую себя счастливой. Флинт, Джексон, Мекай, Мэйси, Иден, Байрон, Дауд, Реми, Колдер и Рафаэль. Моя семья.
Хоть бы она была не заперта, молюсь я и тяну на себя дверь магазина ирисок. К счастью, она отворяется, и мы входим. Хоть бы они все остались живы.
Хадсон наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Каждый из нас делает свой собственный выбор.
И он прав, я знаю, что он прав. Пораженчество еще никогда никому не помогало. Но, когда я оглядываю словно явившиеся из страшной сказки зловещие деревья внутри, нелегко помнить об этом, ведь сейчас мне хочется одного – убраться отсюда и просто продолжать общаться с моими друзьями, не думая ни о чем.
Да, мы не можем терять время, зная, что в эти минуты Сайрус, вероятно, ведет свое воинство на Кэтмир, но ведь сердцу не прикажешь, и сейчас мое сердце желает только одного – еще нескольких часов отсрочки.
Еще несколько часов с Хадсоном до того, как мы, возможно, потеряем друг друга навсегда.
Еще нескольких часов с Мэйси, чтобы мы с ней потанцевали под песню «Watermelon Sugar».
Еще несколько часов шуток с Джексоном или полета с Флинтом, или общения с Иден, Мекаем и остальными нашими друзьями.
Но прежде чем я успеваю отдаться этим надеждам, открывается дверь в подсобку, в магазин входит Тэсс и сразу же встречается со мной взглядом.
Она улыбается, оскалив острые зубы, и берет ириску из богато украшенной чаши на прилавке.
– А я уже начала думать, что вы не вернетесь, – говорит она, медленно разворачивая фантик. – Однако вы явились, хотя сейчас глубокая ночь. Это мило.
– У нас было много дел, – поясняет Джексон.
Несколько секунд она смотрит на него как на надоедливого комара, затем переводит взгляд на меня.
– Значит, вы в деле?
Мне приходится прочистить горло прежде, чем я могу произнести:
– Да. Мы в деле.
– Что ж, хорошо. – Она опускает руку под прилавок и достает скоросшиватель. – Вам надо будет подписать отказы от претензий.
Это так банально, что поначалу я теряюсь. А когда до меня наконец доходит, Мэйси уже спрашивает:
– Вы хотите, чтобы мы подписали отказ от претензий?
– И не один, а несколько. Они покрывают все, начиная гибелью и заканчивая случайным расчленением и неспособностью избавиться от магических чар. – Она открывает скоросшиватель. – Кто первый?
Я смотрю на моих друзей и вижу на их лицах тревогу и решимость.
– Думаю, первой подпишу я, – говорю я, подходя к прилавку.
Но едва я приближаюсь, Тэсс смеется и захлопывает скоросшиватель прежде, чем я успеваю увидеть, что в нем.
– Я просто пудрила вам мозги, чтобы проверить, действительно ли вы в деле. Кому нужен отказ от претензий, если вам, скорее всего, суждено погибнуть?
Она убирает скоросшиватель обратно под прилавок и отворачивается.
– Следуйте за мной, – объявляет она, идя к двери, в которую мы вошли в прошлый раз.
– Ничего себе. Ну разве она не душка? – вполголоса бормочет Байрон.
– Только если «душка» – это синоним «злобной твари», – парирует Дауд. И при этом, как всегда, не удосуживается понизить голос.
Тэсс поворачивается с милой улыбкой.
– «Злобная тварь» не из числа первых номеров программы, но, если уж вам так хочется, мы можем передвинуть его вперед.
Дауд едва не давится своим языком. Тэсс открывает дверь подсобки, и мы видим арену. Она состоит из голой земли и травы, почти как спортивная площадка, и представляет собой идеальный круг, окруженный огромными каменными трибунами. В середине на каменном постаменте стоит затейливая золотая чаша, усеянная бриллиантами. Когда мы были здесь в прошлый раз, у меня сложилось впечатление, что арена находится под открытым небом (что было странно, поскольку все умещалось в подсобке магазина, но ничего не поделаешь, в этом мире есть много непонятных вещей). Но теперь, посмотрев вверх, я обнаруживаю, что над нами вовсе не небо, а что-то вроде купола, освещенного изнутри, так что он почти что сияет. Что ж, получилось довольно красиво.