– Да, я тоже так считаю. – Улыбка Тэсс напоминает мне кинжалы Иззи, когда она опять поворачивается и идет к нам, шурша юбкой.
Сегодня она одета не в черное, а в темно-красное – темно-красная блузка, темно-красная юбка, темно-красные сапоги. Черным остался только пояс, обернутый вокруг ее талии трижды. Я пытаюсь не воспринимать ее наряд, как предвестие той крови, которую мы прольем на арене, но мне трудно об этом не думать. Тем более что трибуны уже начали заполнять сверхъестественные существа.
– Как столько людей смогло узнать, что мы сделаем заявку? – спрашиваю я, пораженная тем, что все они явились сюда посреди ночи.
– Это сработало волшебство, – без тени улыбки отвечает Тэсс и подмигивает мне. – Итак, сколько вас? – За нами закрывается дверь, и на нас опять наваливается флоридская жара.
– Двенадцать, – отвечаю я. – По-моему, ты говорила, что столько участников – это предел, да?
– Да, больше нельзя. А ты уверена, что хочешь, чтобы столько человек погибло? Вообще-то у нас давно не бывало такой большой группы. – Она напускает на себя задумчивый вид. – Хотя те, кто участвовал до вас, тоже не добились успеха.
Она пожимает плечами.
– Ладно, двенадцать так двенадцать. – Она показывает на стулья, стоящие у нас за спиной. – Присаживайтесь, пока мы будем готовить арену.
– Нам придется ждать? – говорит Дауд, и по голосу я слышу, что ему не по себе.
И немудрено. Теперь, когда мы здесь, я тоже хочу поскорее начать. Я уверена, что чем дольше мы будем ждать, тем труднее нам будет выйти на эту арену.
– Это займет всего пару минут, – говорит Тэсс, и мне кажется, что я вижу в ее глазах сострадание. Но оно тут же исчезает, как и она сама, и до нас доносится только стук каблуков ее сапог по невероятно длинной бетонной лестнице.
Глава 122. Наш поединок
Я ощущаю ком в горле, глядя, как она спускается на арену, и поворачиваюсь к остальным. Я не допущу, чтобы они вышли вместе со мной на эту арену, не взвесив все еще раз. Что бы они ни говорили прежде.
Ведь когда ты ведешь своих друзей на верную смерть, надо непременно дать каждому из них шанс выйти из дела.
– Вы не обязаны это делать. – Эти слова вырываются у меня сами собой. Вообще-то я планировала начать этот разговор не совсем так – я ломала голову над тем, как это сделать, все последние пять минут, – но ладно, так тому и быть. Тем более, что эти слова хорошо передают мою мысль.
– Грейс… – начинает Мэйси, но я вскидываю руку, делая ей знак замолчать.
– Нет, – говорю я. – Я должна это сказать. Сама я должна это сделать, – продолжаю я, глядя то на Флинта, то на Байрона, то на Дауда, то на Рафаэля, то на Иден, то на Мекая, то на Реми и Колдер. – Это я приняла решение украсть кольцо с Божественным камнем у Честейна и отдать его Сайрусу. Это я сделала так, что всей Армии горгулий пришлось обратиться в камень. Это я королева горгулий, последняя из них, и это я должна спасти их. Но вы не обязаны мне помогать.
Я не смотрю на Хадсона, Джексона или Мэйси, потому что и так знаю, какими будут их ответы. Они бы ни за что не оставили меня здесь одну, как и я сама не оставила бы их. Но если я могу спасти кого-то из остальных, то должна хотя бы попытаться это сделать. Я не знаю, чем все это закончится, но твердо знаю – нельзя допустить, чтобы здесь погибли мы все.
– Я не могу выразить, как я признательна вам за то, что вы здесь, но это не ваша битва. Вы вообще не обязаны участвовать в ней. Я не стану думать о вас хуже – и никто не станет, если вы решите, что не хотите выходить на эту арену. Мы уже потеряли так много, что думаю, несправедливо просить вас рисковать. И буду откровенна – вряд ли в этой битве уцелеем мы все. Считаю ли я, что мы победим? Да, считаю. Не знаю почему – мне просто так кажется, и все. Вероятно, потому, что мы выдержали столько ударов, что и не сосчитать, однако мы все еще живы. Мы потеряли наших друзей, и я не хочу терять еще и кого-то из вас. И поэтому, как бы я ни была благодарна всем вам за то, что вы здесь, возможно – возможно – мне надо сделать это одной.
Хадсон стоит сзади меня – положив одну руку мне на талию, а другую на плечо, – и я прижимаюсь к нему, наслаждаясь его спокойной силой, чувствуя его всегдашнюю поддержку. Что бы ни происходило вокруг нас, или между нами, или даже в его собственной голове, Хадсон всегда, всегда остается моей опорой.
Не знаю, благодарила ли его за это когда-нибудь прежде, но я сделаю это, сделаю непременно.
Сперва никто ничего не говорит, но я продолжаю ждать. Наверняка кто-то из них не хочет быть здесь. Наверняка кто-то из них понимает, как рискованно, как безрассудно то, что мы собираемся сделать. Проходит минута, может быть, две, затем Колдер смотрит мне в глаза и говорит:
– Ты же знаешь, что ты не такая уж особенная, правда?
Это не совсем то, что я ожидала услышать от нее, но ладно, так тому и быть.
– Да, знаю. Конечно, знаю.
– В самом деле? – Она глядит на меня, щуря свои большие карие глаза. – А мне кажется, что ты слишком уж много на себя берешь.
– Я н-не… – Я не могу подобрать слова, поскольку мои мысли опережают их. – Я хочу сказать…
– Колдер имеет в виду… – вступает в разговор Реми, его зеленые глаза светятся пониманием и теплом, – … что у всех нас есть свои причины находиться здесь. И привязанность к тебе – это только одна из них.
– Это вовсе не то, что я пыталась сказать, мистер Любитель Поучать, – выпускает когти Колдер. – Я имела в виду, что мир не вертится вокруг Грейс. И что у меня есть собственные причины быть здесь.
Реми поднимает бровь.
– Разве это не то же самое, что сказал я?
– Нет. – Она опять поворачивается ко мне. – Я пытаюсь сказать вот что, Грейс я отсюда не уйду. Как и Реми. Так что перестань устраивать трагедию по пустякам, хорошо?
– Точно, – соглашается Мекай с озорным блеском в глазах. – Не драматизируй, Грейс.
Я понимаю, что они хотят сказать, но чувствую, что должна еще раз воззвать к их разуму.
– Вы…
– Перестань, Грейс, – говорит Иден. – Все мы здесь потому, что считаем, что это необходимо. А вовсе не потому, что вынуждены. Мы здесь, потому что это правильно. Мы здесь и ради тебя тоже, но в основном потому, что никто из нас не хочет, чтобы те, кого мы любим, жили в мире, где Сайрус стал гребаным богом. Так что давайте найдем эту цыпочку Тэсс и скажем ей, чтобы она приступала к делу. Нам нужно победить.
Глава 123. Пан или пропал
«Эта цыпочка Тэсс» возвращается до того, как мы начинаем ее искать.
– Ну как, вы готовы? – спрашивает она, глядя каждому из нас в лицо.
– Слово «готовы» весьма субъективно, – говорит Дауд. Но я замечаю, что он первым становится за ее спиной.
– Поехали! – восклицает Флинт и встречается взглядом с Джексоном – правда, всего лишь на секунду.
– Точно. Поехали, – повторяю я.
Пока мы спускаемся по лестнице, рука Хадсона продолжает лежать на моей пояснице, и я никогда еще не была так благодарна за его поддержку. У меня так дрожат коленки, что я совсем не уверена, что смогла бы добраться до арены, если бы его не было рядом.
Пока мы спускаемся, я замечаю, что арену окружают огромные экраны, похожие на те, которые вешают под потолками спортивных стадионов – по одному экрану с каждой из четырех сторон.
Трибуны уже забиты зрителями, и я не могу не гадать, почему они здесь. Неужели им в самом деле хочется смотреть, как другие люди страдают и, возможно, даже умирают ради того, чтобы попытаться добыть эликсир, существование которого большая часть мира считает мифом? Неужели они действительно считают, что именно так и должен выглядеть приятный вечер?
Но, судя по их крикам, я со своими риторическими вопросами в меньшинстве. Все здесь ведут себя так, будто вот-вот начнется гладиаторский бой, и им не терпится посмотреть, как львы будут рвать нас на куски.
Нет, я не думаю, что за стоящей перед нами стеной нас в самом деле ожидает нечто настолько банальное, как львы. Но все же эта аналогия имеет право на существование, это становится особенно очевидно, когда Тэсс выводит нас на поле, чтобы нас увидел весь стадион. Она не называет наших имен, но упоминает, что окна приема ставок закроются через три минуты.
Зрители вовсю делают ставки на то, уцелеем мы в этих чудовищных Испытаниях или нет. И, если судить по цифрам на экранах, наши шансы выглядят скверно.
– Правила просты, – объясняет Тэсс, обращаясь как к зрителям, так и к нам, пока мы ждем окончания приема ставок. При этом она расхаживает по арене весело и важно, что не внушает нам симпатии к ней. К тому же я уверена – она уходила только затем, чтобы сделать ставку против нас. – Не умрите.
– Она права, – невозмутимо говорит Хадсон. – Это просто.
Я тыкаю его локтем в живот, но он только бросает на меня взгляд, будто говорящий: «Разве я не прав?»
– Чтобы получить Слезы Элеоса, вам нужно продержаться четыре раунда. Выдержите их, и Слезы ваши. Потерпите неудачу, и…
Она замолкает, протянув микрофон в сторону зрителей, которые кричат во все горло:
– Умрите! – И начинают скандировать: – Умрите, умрите, умрите!
– Кто эти люди? – спрашивает Мэйси, и в ее голосе звучит ужас.
– Похоже, хранители склепов, – с отвращением отвечает Хадсон.
– Да, похоже на то, – вторит ему Колдер, окидывая зрителей взглядом, и ее лицо сурово.
– Что ты ищешь? – с любопытством спрашивает Флинт.
– Ничего, – отвечает она, тряхнув волосами. – Я запоминаю их лица, чтобы узнать их, когда мы победим. Если они хотят смерти, я с удовольствием покажу им ее. – То, что она произносит эту угрозу приторным тоном, только делает ее еще более обескураживающей. Правда Реми ее поведение нисколько не удивляет.
– У вас есть вопросы? – спрашивает Тэсс, прерывая попытки Колдер запомнить каждое лицо на стадионе.
Ни у кого из нас нет никаких вопросов по поводу Испытаний, так что мы просто ждем, когда она перестанет заводить толпу. Это происходит довольно скоро, поскольку все ставки уже сделаны.