Я решаю подлететь поближе и рассмотреть ее. В ней есть что-то очень знакомое. Но если я подлечу ближе, меня сможет достать одна из этих теней.
Мэйси вскрикивает, и я смотрю на нее с неистово колотящимся сердцем. Она лежит ничком на каменном полу, и вокруг ее талии обвились эти тени. Мне надо что-то делать, и я взлетаю так высоко, как только могу. Долетев до купола, я переворачиваюсь в воздухе и, прижав крылья к телу, пикирую прямо на группу статуй.
Я нахожусь футах в тридцати от нее и готова снова замахать крыльями, чтобы притормозить и рассмотреть ее получше, когда Джексон кричит:
– Берегись!
Я оглядываюсь через плечо – и истошно кричу.
Глава 130. Птицы одного полета
Прямо ко мне летят сотни теней, похожих на полупрозрачных воронов. Но я не могу терять на них время – только не теперь.
Вместо этого я продолжаю пикировать, пока не оказываюсь всего в нескольких футах от группы статуй и здесь резко торможу. Это больно, и у меня такое чувство, будто у меня отрывается одно крыло, но я смаргиваю слезы и машу крыльями изо всех сил, паря перед статуями. У меня есть всего несколько секунд прежде, чем эти призрачные птицы атакуют меня, и мне необходимо разглядеть статую ангела получше.
Я моргаю и смотрю прямо в его каменные глаза. А он смотрит на меня, зовет меня к себе в фонтан – и мне кажется, что он утолит мою боль, и всему этому придет конец. И я хочу этого, хочу так отчаянно, что едва не уступаю. Но тут замечаю кое-что – каменный ангел ухмыляется, будто знает, что я слаба, и говорит мне без слов, чтобы я перестала сопротивляться. Чтобы я просто сдалась.
– Грейс! – кричит Джексон, и этого достаточно для того, чтобы я стряхнула с себя морок. Хлопанье крыльев тысячи птиц почти оглушает меня, я бью по ним ногами, но уже поздно. Они окружили меня.
Они запутываются в моих кудрях, клюют мои крылья, их когти царапают мои руки и ноги, как у Хичкока в фильме «Птицы», и мое горло сжимает страх. Я пытаюсь улететь от них, но они скопились на мне и придавливают меня все ниже, ниже.
– Хадсон! – кричу я, и он тут же вытягивает руку и сжимает ее в кулак, пытаясь сокрушить их в пыль. Но, несмотря на форму птиц, они туманны и не имеют тел, так что ему нечего сокрушать.
Меня душит страх. Я знаю, если эти тени прижмут меня к земле, мне уже не взлететь.
Мои мысли несутся вскачь. Я не могу от них улететь, Хадсон не может их сокрушить, и, судя по тому, как они тянут Джексона все ближе к фонтану, на них не действует и его телекинез. Мы ничего не можем сделать, чтобы отбиться от них, как бы мы ни пытались.
Если Дауд, Реми, Колдер и Рафаэль не решат головоломку в ближайшее время, то на этой арене останутся только они.
Меня захлестывают паника, страх и отчаяние, захлестывают так, что я почти не могу думать и даже дышать. Птицы продолжают клевать мои крылья, мое лицо. Но я заставляю себя забыть об этой боли и сосредоточиться на поисках решения.
Я должна спасти моих друзей. Я должна спасти Хадсона.
Не бывает неразрешимых проблем, бывало, говаривала моя мать. Ты просто должна найти решение. Этот совет очень помогал мне всю мою жизнь – и особенно в последние несколько месяцев, – но я начинаю думать, что нынешняя проблема представляет собой как раз то исключение, которое подтверждает правило. Потому что непонятно, как можно выбраться, если ты попала в ужастик.
Но я ведь уже делала это прежде. И черт возьми, сделаю снова. Потому что, если я сейчас сдамся, если не придумаю, как решить эту проблему, пострадаю не только я. Пострадает и Хадсон. И Джексон, и Мэйси, и Флинт, и Мекай, и все наши друзья. А я не могу этого допустить.
Думай, Грейс. Думай. Если наши обычные силы не помогают нам отбиться от этих теней и мы должны держаться, пока остальные не решат головоломку, то что может замедлить их?
Вода? Нет, они двигались через этот фонтан как ни в чем не бывало.
Земля? Они валят нас на землю, так что, видимо, нет.
Ветер? Они, похоже, с легкостью пользуются воздушными течениями, так что тоже нет.
Огонь? Они не обладают телесной формой, так что он не причинит им вреда.
Снизу слышится истошный крик Мэйси, и я вспоминаю то, что сказал Реми, когда мы находились при Дворе ведьм и ведьмаков. Почему я так стараюсь найти ответ сама? Почему не думаю о моей команде и о том, что могут сделать они?
Флинт? Он может изрыгать огонь, который дает свет. Что, если нам не надо отбиваться от этих теней, а надо просто отогнать их? В таком случае ответом мог бы стать свет. Иден способна извергать из себя только лед, так что слава богу, что Флинт может изрыгать и то, и другое.
Я кричу ему:
– Флинт! Дохни на эти тени огнем и посмотри, не рассеются ли они на свету.
Проходит, кажется, целая вечность, но затем он ухитряется встать на одно колено и изрыгает огонь на край арены, где скопились эти тени.
Тени колеблются, но едва Флинт делает еще один вдох, они опять сгущаются и нападают на моих друзей, выпустив еще больше щупалец.
Черт возьми, стало только хуже.
Я прикусываю губу. Может, лучше уступить? Есть аргументы за то, чтобы ничего не предпринимать в этой ситуации – ведь по крайней мере хуже не будет.
Но нет, я не из тех, кто сдается. Но, может быть, две головы все-таки лучше одной?
Птицы все так же продолжают клевать мои крылья, их клювы рвут их кусок за куском, и, хотя мне удается оставаться в воздухе, я оказываюсь в опасной близости от воды, что заставляет меня махать крыльями сильнее.
Внезапно что-то с силой врезается в меня, мое бедро пронзает боль, и я кувырком отлетаю на другую сторону. Я пытаюсь удержать равновесие с помощью крыльев, но ничего не выходит.
В последнюю секунду я чувствую, как сильные руки Хадсона обхватывают мою талию и рывком притягивают меня к нему, затем он приземляется на ноги, прижав меня к себе.
– Прости, – говорит он, тяжело дыша. – Я не мог найти другого пути.
– Ты хочешь сказать другого, кроме как швырнуть меня на другой конец арены? – спрашиваю я, но в моем тоне нет ни капли осуждения. Ведь, скорее всего, он только что спас мою жизнь, хотя бедро у меня и болит.
– Да ладно, – говорит он, тяжело дыша. – Я же подхватил тебя.
– Да, подхватил. – Я закатываю глаза, затем взволнованно спрашиваю: – А ты видел, что произошло, когда Флинт изрыгнул огонь на эти тени?
– Да, они вроде бы дрогнули. – Он вскидывает бровь. – Но затем стали в два раза больше. Это было впечатляюще.
К нам быстро движутся темные щупальца, и я понимаю, что у нас мало времени и надо искать решение.
– Кто из наших друзей может иметь способности, чтобы справиться с этими тенями? Сама я думаю, что нам нужен свет, Хадсон, но огня Флинта для этого не хватило.
Хадсон щурит глаза, затем его брови взлетают вверх.
– Вроде бы Виола говорила, что мать Мэйси владеет магией теней? Думаю, Мэйси может тоже обладать этим талантом.
Черт побери, этот парень заслуживает самого долгого поцелуя, если мы сможем выбраться из этой передряги.
– Я люблю тебя, – говорю я, быстро поцеловав его, затем быстро лечу к Мэйси. Я не оглядываюсь на Хадсона, зная, что он, скорее всего, переносится сейчас к каждому из наших друзей, стараясь им помочь. И, долетев до моей кузины, кричу:
– Мэйси, Виола сказала, что твоя мать и ты можете использовать магию теней! Может, речь о том зелье, про которое твоя мать сказала, что оно может сотворить то, что нам нужно?
Вообще-то это сомнительно, но мне надо верить в то, что, если бы моя мать владела каким-то видом магии, она бы сочла, что важно всегда быть готовой к атакам такого рода. Так что наверняка тетя Ровена приготовила к этому Мэйси.
– Может быть! – кричит Мэйси, но ее голос звучит слабее, чем обычно, а тело покрыто потом и грязью от борьбы с тенями.
– Давай, Мэйси! Ты можешь это сделать! – кричу я ей.
Мэйси кряхтит и, перекатившись на спину, тяжело дышит. Проходит еще десять секунд, затем она сует руку в свою поясную сумку и, закрыв глаза, извлекает из нее один из флаконов. Взглянув на него, она стонет и с трудом встает на колени.
Теперь тени берут Хадсона в кольцо, пространство, куда он может переноситься, с каждой секундой сокращается, тени захватили уже почти всю арену. Наши друзья еще не оказались в воде, но вплотную приблизились к ней. Флинт продолжает изрыгать огонь, стараясь никого не обжечь, но пытаясь не дать теням притянуть его к земле.
Я взвизгиваю, когда тень едва не захватывает мою лодыжку.
– Скорей! – кричу я.
Мэйси опять сует руку в поясную сумку, выхватывает из нее свою волшебную палочку, затем другой рукой выплескивает зелье из флакона в воздух. И, нацелив на него палочку, говорит что-то, чего я не слышу – и зелье разрывается на тысячу ярких ослепительных осколков, омыв светом половину арены.
И тут начинается настоящее светопреставление.
Глава 131. Скользкая дорожка
Не успеваю я порадоваться тому, что моя идея сработала и тени ужимаются, как они издают жуткий визг, от которого меня охватывает дрожь. А затем их ярость будто открывает шлюз, и из воды опять вылезают жуки.
При ярком свете, озаряющем теперь всю арену, я ясно вижу, как ужасно на самом деле выглядят насекомые, которые ползали в моих волосах и по моей коже, и меня едва не выворачивает. Я смотрю на их клешни, их гигантские усики, похожие на поникшие стебельки цветов, их блестящие черные тела, разделенные на два сегмента, позволяющие им поворачиваться и ползать по камням и траве.
Из воды вылезают тысячи этих жуков и ползут прямиком к моим друзьям. Они идут волна за волной, как будто прежде этот каменный ангел только играл с нами, но теперь правила не действуют и возможно все. Проходит всего лишь несколько секунд прежде, чем весь пол исчезает под покровом из жуков – они ползут прямо к моим друзьям, которые теперь, когда тени отступили, снова стоят на ногах.
Флинт и Иден взлетают в воздух, вампиры начинают переноситься, и Хадсон несет Мэйси. Их ноги давят жуков, и этот звук зловеще разносится по всей арене. В конце концов земля покрывается внутренностями насекомых, и я содрогаюсь, очень радуясь тому, что у таких, как я, есть крылья.