Я снова слышу шаги, на сей раз ближе, и секунду мне кажется, что я что-то вижу краем глаза, но, когда поворачиваю голову, ничего не нахожу. К тому же Джексон, стоящий слева от меня и имеющий лучшее зрение – особенно, когда речь идет о темноте, – тоже ничего не видит.
И мы продолжаем ждать.
– Это нелепо, – шипит Мэйси, но Дауд и Байрон цыкают на нее. Она продолжает чуть слышно ворчать, и я уверена, что это потому, что она не понимает, что здесь творится. Не понимает, почему по ее затылку бегают мурашки. А все из-за того, что ее подсознание улавливает нечто такое, чего сознание не понимает. Впервые в своей жизни она превратилась в чью-то добычу.
Хищники в нашей группе чувствуют это – я вижу это по их лицам. Вампиры, драконы, мантикора, человековолк. Им известно, каково это – охотиться, и каково это, когда охотятся на тебя. Мэйси же этого не знает, потому что с ней такого никогда не бывало.
Сама я поняла это, когда Сайрус впервые посмотрел мне в глаза. И чувствовала потом при каждой нашей встрече. Именно поэтому я чувствую это и сейчас.
Внезапно Дауд начинает ворчать, и мне приходится напрячь волю, чтобы не повернуться и не попытаться разглядеть, что насторожило его. На это оно и рассчитывает. Одна секунда невнимания, один промах, и оно набросится на нас.
– Что ты увидел? – спокойно спрашивает его Реми, но сам он и ухом не ведет, пока мы ждем ответа.
– Не знаю. Что-то.
Боковым зрением я вижу, как что-то мелькает – только что это было и уже пропало, как и в первый раз.
Опять шаги, на сей раз еще ближе.
– Нам надо двигаться, – шепчу я Хадсону.
– Вряд ли это возможно, – так же тихо отвечает он.
– Но оно приближается.
– Я знаю. – Он плечом касается моего плеча. – Будь готова.
Думаю, я не могу быть еще более готовой, но ему я этого не говорю. Он и так это знает.
Проходят томительные секунды, и краем глаза я снова улавливаю движение. По тому, как напрягаются Джексон и Хадсон, понятно, что они его тоже видели. А может быть, дело в том, что шаги теперь звучат ближе.
Я чувствую, что это существо, чем бы оно ни было, находится совсем близко, и боюсь, что оно нападет на нас до того, как мы его увидим.
– Грейс. – Голос Реми спокоен, ровен, но в нем звучит нечто такое, что я понимаю – я должна выслушать его и сделать так, как он скажет.
– Да?
– Зайди в центр круга, чтобы тебя заслоняли остальные. Затем открой свой рюкзак и достань те защитные руны.
Джексон и Хадсон выходят вперед, заслоняя меня с обеих сторон, и я оказываюсь в центре круга, так что теперь меня защищают все. Я положила руны в середину моего рюкзака, так что найти их легко. Снова застегнув его и надев на плечи, я шепчу:
– Что мне с ними делать?
– Отдай их мне. – Он медленно и осторожно опускает левую руку и протягивает ее назад.
Я отдаю ему шкатулку с рунами, молясь о том, чтобы все они уцелели. Хотя если они не уцелеют, но помогут спасти жизнь одному из моих друзей, то потеря одной руны – или даже их всех – будет не напрасной.
Мне не хочется терять подарок моего отца, но еще хуже было бы умереть самой или потерять одного из моих друзей.
Правой рукой я сжимаю предплечье Хадсона, левой предплечье Джексона, и они отодвигаются назад, чтобы я могла опять встать в круг. Я оглядываюсь по сторонам, и тут Реми делает то, чего я никак от него не ожидала.
Он берет шкатулку с рунами и с силой подбрасывает ее в воздух.
Глава 140. Собственная руна
– Что… – взвизгиваю я. Одно дело – позволить ему использовать мои руны для нашего спасения, и совсем другое – дать ему просто выбросить их.
Реми не отвечает. Вместе этого он поднимает руки и начинает крутить правую над головой, делая круги все шире и шире.
Я ожидаю, что руны упадут в центр круга, который он описывает рукой, но они не падают, а, вылетая из шкатулки, выстраиваются в круг, движущийся в такт движению его руки.
Этот круг расширяется, и вот они уже кружатся над всеми нами – быстрее и быстрее – пока не сливаются воедино. А затем, когда я уже привыкаю к тому, что они парят над нашими головами, Реми вдруг кричит и раскидывает руки.
Все двадцать рун разлетаются в разные стороны, словно стрелы, выпущенные из лука, и впечатываются в стены, где начинают излучать странный мерцающий свет.
Только одна из них не врезается в стену. Она движется так, будто врезалась в… Я подавляю крик, поняв, что она врезалась в бок того существа, что выслеживает нас. И, судя по тому, как высоко она находится, это существо огромно.
Но мысль о его размерах не задерживается у меня в голове, поскольку руна вдруг испускает странный и пугающий свет, и существо становится видимым.
Нечто такое жуткое, что я уверена – оно будет сниться мне в кошмарах всю мою жизнь, встает на дыбы. Затем оно одним прыжком преодолевает полстадиона и приземляется прямо перед Хадсоном.
Руна по-прежнему торчит из его шкуры, и ему это явно не по вкусу. Оно опять встает на дыбы, возвышаясь над нами футов на шестьдесят, и издает ужасный рев, от которого у меня мороз бежит по коже.
Мэйси ахает, Дауд стонет, а Джексон ругается – тихо и зло. Флинт бормочет: «Какого черта?» – а все остальные просто смотрят, вытаращив глаза и разинув рты, и в их позах читается страх.
– Пусть лучше будут жуки, пусть лучше будут жуки, – шепчет Мэйси, будто молясь, и, честно говоря, я с ней согласна.
Потому что теперь я понимаю. До сих пор со всеми этими летящими камнями, жуками и балетом мне казалось, что Невыполнимые Испытания не так уж страшны, казалось, что мы благополучно выдержим их.
Но сейчас, глядя в глаза этого чудовища, я понимаю, как ошибалась.
В предыдущих раундах я была ребенком, теперь же мои глаза наконец открылись, и пришла пора отказаться от детских иллюзий.
Мы все погибнем.
Глава 141. Нечего терять
– Это еще что? – спрашивает Хадсон.
И я не знаю, как ему ответить.
Начать с того, что эта тварь огромна. Как самая большая фура. У нее четыре ноги, морда, оканчивающаяся носом, остроконечные уши и очень длинный хвост, и думаю, в какой-нибудь альтернативной вселенной ее можно было бы назвать чем-то вроде волка. Но в нашей вселенной я не знаю, как можно назвать это существо – знаю только, что оно не похоже ни на Дауда, ни на других знакомых мне человековолков.
Вдобавок к своим огромным размерам оно еще и… полупрозрачно. У него нет шерсти, а через кожу видно все, что шерсть и нормальная кожа должны скрывать – громадное сердце, легкие, желудок, кишки, жилы, кости и ярко-оранжевая кровь.
У него бугорчатый серый хребет, и каждый из бугров усеян торчащими костяными шипами, на лапах красуется по четыре когтя, каждый не меньше восемнадцати дюймов длиной, а хвост также покрыт шипами, каждый из которых мог бы при метком ударе проткнуть человека насквозь.
Его морда еще страшнее, чем тело – молочно-белые глаза, жуткие зубы длиной с мою руку и вывороченный нос, нужный непонятно для чего… если не считать того, что его вид пугает до усрачки.
– Не все ли равно? – наконец отвечаю я, когда это существо с глухим стуком становится на все четыре лапы и роет землю, будто желая только одного – съесть нас. И от меня не укрывается тот факт, что оно достаточно велико, чтобы сгрести и проглотить нас всех, как горсть M&M’s.
Это самое огромное и жуткое существо, которое мне когда-либо доводилось видеть. Куда до него мерзким жукам, теням, похожим на змей, куда там всему, с чем мне приходилось сражаться прежде и с чем доведется сражаться в будущем. Это худшее из всего, что может быть – потому что хуже просто некуда.
А Реми еще и впечатал в его шкуру камешек с руной, разозлив его.
Как будто недостаточно того, что оно настроено нас убить и так умно, что следило за нами, оставаясь незамеченным, так Реми еще надо было вывести его из себя.
Значит, вот с чем нам надо сразиться, чтобы получить эликсир? Вот что нам надо победить?
Части меня хочется сдаться, хочется сказать: «Спасибо, не надо, это была плохая затея. Я вернусь как-нибудь потом с системой залпового огня».
Но, к сожалению, это не вариант, притом по многим причинам. Во-первых, потому что нам надо либо победить, либо умереть – пан или пропал, и обратной дороги нет. Во-вторых, мне нужен этот эликсир, потому что только так я могу спасти мой народ. В-третьих, мне необходима Армия горгулий, потому что только так я могу помешать Сайрусу стать богом. А в-четвертых, мы уже зашли слишком далеко и слишком много потеряли. Так что нам действительно нужно завершить это все.
Значит, мне пора перестать распускать нюни. И что с того, что этот зверь огромный, жуткий и в ярости? Он стоит между мной и спасением всех тех, кто мне дорог, а значит, либо он будет побежден, либо я погибну.
Я очень надеюсь, что случится первое, но сейчас исход еще не определен.
– Вы готовы? – спрашиваю я, глядя на Хадсона, стоящего справа от меня, и на Джексона, стоящего слева.
– Нет, – отвечает Мэйси, но она стоит за моей спиной, и я знаю, что она прикрывает меня.
Это хорошо, потому что эта тварь явно готова разорвать нас на куски.
Глава 142. Не время умирать
– Бегите к краям арены, – кричит Реми, и мы все рассыпаемся, как кегли от удара шара.
– Зачем? – спрашивает Иден на ходу.
– Поверьте мне. А когда добежите туда, двигайтесь против часовой стрелки.
– Это что, и есть твой план? – спрашивает Флинт. – И что нам делать? Бегать, пока мы не умрем?
– Я просто хочу посмотреть, сработает ли это, – говорит Реми.
– Сработает ли это? – повторяет Мэйси. Она бежит так быстро, будто от этого зависит ее жизнь, но у нее вдруг становится неуверенный вид.
И немудрено. У этой твари чертовски длинные ноги, и она наверняка сможет нас догнать – нет, не вампиров и не тех из нас, кто может летать, но Мэйси, Колдер, Дауду и Реми, похоже, крышка.