– Получилось! – кричит она, но чудовище уже почти набросилось на нее, так что я пикирую и, схватив ее за руки, рывком поднимаю кузину прежде, чем его огромные челюсти успевают сомкнуться на ее плече.
– Зачем нам порталы? – спрашиваю я, неся ее в противоположную часть арены.
– Я хотела посмотреть, работает ли это, если магия не направлена непосредственно на эту тварь. И все получилось.
– Да, но как мы можем использовать это?
– Что, если я открою портал… – Она вскрикивает, когда Флинт подлетает слишком близко к зверю. Он и Иден по очереди летают вокруг него, стараясь измотать, пока члены Ордена делают то же самое, бегая по земле.
Но Флинт ошибся в расчетах, зверь сжал зубами его протез и не отпускает его. Чудовище трясет головой, мотая Флинта в его драконьем обличье туда-сюда, словно мешок бобов.
Флинт пытается лягнуть его в морду, пытается ударить его кулаком в нос, он даже пробует садануть чудовище в глаз, но оно не отпускает его, а только крепче сжимает зубами протез. Слава богу, что оно не вцепилось в другую ногу Флинта, иначе ее было бы не спасти.
Поскольку оно не может навредить протезу, я пытаюсь успокоиться. И подумать. Никакой угрозы ноге Флинта пока нет, но я уверена, что он напуган до смерти. Нам нужно помочь ему. Как нам заставить эту тварь отпустить его? Надо дать ей что-то такое, что она захочет съесть – больше, чем она хочет съесть Флинта. Но что?
Я опускаю Мэйси, снова взлетаю в воздух и лечу к зверю, придумывая план.
Но тут тварь резко поворачивается и впечатывает Флинта в ближайшую стену с такой силой, что – я уверена – ему приходится туго. И у Джексона срывает крышу – думаю, его реакцию можно описать только так.
Он переносится через всю арену, как будто через портал, и запрыгивает прямо на спину чудовищу. В отличие от меня ему хватает координации, чтобы не угодить на костяной шип – более того, он практически пробегает по просвечивающей спине зверя.
Зверь слетает с катушек и треплет Флинта туда-сюда, как акула свою добычу, и одновременно ударяется спиной о стену, пытаясь сбросить с себя Джексона. Но Джексон ухитряется удержаться и по спине чудовища добегает до его головы. И, схватив его за уши, он изо всех сил тянет их назад, стараясь заставить его отпустить Флинта.
Чудовище вопит, и звук заполняет арену целиком. Я чувствую его ярость и боль и переношусь на несколько месяцев в прошлое, в ту ночь, когда Зевьер погиб в пещере Неубиваемого Зверя.
Мы явились к нему. Напали на него. Попытались убить его, хотя ему хотелось только одного – чтобы его оставили в покое. Так, может, дело обстоит так же и с этим существом? Что, если его просто заперли здесь и он никому не причиняет вреда, пока новые участники не заявляются сюда, чтобы добыть эликсир?
От этой мысли мне становится не по себе. Я представляю себе, что это существо похоже на Алистера, прикованного к стене и не властного над собственной жизнью. Может быть, мы снова совершаем ту же ошибку? – думаю я.
Я опускаюсь ниже, твердо решив сказать Джексону сдать назад. Надо дать этому зверю возможность отпустить Флинта, удалиться в свой угол и не беспокоиться о том, что мы снова нападем на него. Но прежде, чем я успеваю что-то сказать Джексону, он, видимо, решает, что тактика с ушами неэффективна. Он запрыгивает на нос зверя, вцепляется в края его ноздрей и тянет что есть сил.
Зверь ревет от боли, его пасть открывается, из носа хлещет оранжевая кровь, и Флинт отлетает в сторону. Зверь бросается на пол в отчаянной попытке заставить Джексона отцепиться от него. Джексон пытается сделать это, но не успевает отскочить и оказывается придавлен вопящим от ярости зверем.
Хадсон кидается вперед, пытаясь спасти брата, и с силой толкает животное в спину, чтобы заставить его встать. И тут в дело вступает Орден. Они дразнят зверя, бьют его руками и ногами, пытаются затеять с ним драку – делают все, чтобы он встал прежде, чем раздавит Джексона.
В конце концов Байрон лягает его в чувствительный, все еще кровоточащий нос, и зверь вскакивает на ноги. С пронзительным воплем, полным такой ярости, что его тяжело слушать, он начинает махать хвостом, как дубиной.
Хадсон хватает Джексона и подпрыгивает над движущимся хвостом. Но зверь уже жаждет крови и кружится, пытаясь добраться хоть до кого-то из нас.
И у него получается – его хвост описывает дугу, врезается в грудь Байрона, и шипы пронзают его сердце. Рафаэль бросается к своему другу, но тварь поворачивается, ее мощные челюсти хватают его голову и треплют его тело.
Слышится жуткий хруст, и тварь отбрасывает Рафаэля на несколько футов. Его череп раздавлен, он мертв.
Я истошно кричу, Мэйси тоже, а Джексон колотит Хадсона, который удерживает своего брата, не давая ему броситься наперерез рассвирепевшему чудовищу, которое теперь нацелилось на Мекая.
Флинт и Иден мчатся по воздуху, пытаясь добраться до него, а Реми и Колдер спешат по земле. Но уже поздно.
Глава 146. В бурю хорош любой портал
– Нет! – с мукой в голосе вопит Джексон. – Нет! Нет! Нет!
Последнее его «нет» звучит лишь чуть громче стона, и у него подгибаются колени. Только руки Хадсона не дают ему упасть.
Зверь держит Мекая в своих мощных челюстях, сжимает зубы и мотает головой, будто укусив лимон. Затем он швыряет безжизненное тело Мекая на другой край арены. Несколько раз перевернувшись в воздухе, оно падает в двадцати футах от нас.
Хадсон пытается удержать Джексона, когда тот хочет броситься к телам троих своих лучших друзей. Он обезумел от боли и кричит, царапается и вырывается из хватки Хадсона изо всех сил.
– Пусти меня! – кричит он, и в его голосе звучит ужас. – Пусти!
Он пытается вырваться, чтобы броситься к Мекаю, чтобы добраться до Ордена. Вернее, до того, что осталось от него.
Но Хадсон продолжает удерживать его и со страданием в голосе отвечает:
– Прости, но я не могу. Я не хочу снова потерять тебя.
Поняв, что Хадсон не отпустит его, Джексон кричит, пока его вопли не превращаются в судорожные рыдания, пока ноги не перестают его держать и он не валится на колени, прижав кулаки к глазам, раскачиваясь вперед-назад и стоная так, будто у него снова разрывается душа. Хадсон обнимает его, прижимает к себе, словно больше ни за что не позволит своему брату покинуть его.
Я вытираю слезы, текущие по моему лицу, глядя на безжизненные тела Байрона, Рафаэля и Мекая. На Джексона я стараюсь не смотреть.
Я не знаю, смогу ли сделать это, смогу ли бороться дальше. Боль от потери друзей почти невыносима – и сегодня я потеряю и других. Как можно продолжать сражаться перед лицом неминуемой смерти? Как можно длить эту муку?
Каждая минута до того, как этот зверь убьет меня, это еще одна минута скорби по тем, кого я люблю. Я снова нахожу глазами Байрона, Рафаэля и Мекая и смотрю, не в силах отвести взгляд. Я уже почти не вижу их, мои глаза затуманены слезами, но я не могу не смотреть на их тела, их изуродованные окровавленные тела. Они все были отличными парнями. Лучшими. И не заслуживали такой смерти. О боже, это чересчур. Байрон, Рафаэль, Мекай…
Но, когда мой взгляд скользит по телу Мекая, что-то привлекает мое внимание. Его рука. Она что, шевелится? Я подавляю рыдания, неистово тру глаза, чтобы видеть яснее, затаиваю дыхание и всматриваюсь. И… да, вот оно. Его рука шевельнулась.
Я бегу к нему со всех ног, с трудом переворачиваю его тяжелое тело. Его ресницы дрожат, глаза открываются, и у меня перехватывает дух. Джексон и Хадсон уже рядом, и Джексон обнимает его.
Мекай стонет.
– Полегче, полегче. Какой-то говнюк только что укусил меня.
Джексон смеется, но его смех больше похож на рыдание, и он не разжимает объятий.
Одной рукой я касаюсь Мекая, затем, посмотрев на Джексона и дождавшись его ответного кивка, кладу вторую руку на него. И, закрыв глаза, я выкачиваю из него столько энергии, сколько могу, и вливаю ее в Мекая. Я стараюсь не забрать слишком много силы, но заполняю тату на моей руке, затем отпускаю Джексона и продолжаю направлять целительную энергию в Мекая.
При этом я смутно слышу, как Реми и Колдер перекрикиваются на другой стороне арены, стараясь вместе с Флинтом и Иден отвлечь зверя, затем кто-то вопит и слышится глухой стук, но я не обращаю на это внимания. Я не могу. Ведь мне надо полностью сосредоточиться на Мекае.
Проходит минута, и его напряженные мышцы расслабляются, нога, только что согнутая под неестественным углом, выпрямляется, раны на руках зарастают. Сделав все, что могла, я вздыхаю, и Джексон помогает ему встать на ноги.
Я берусь за низ его рубашки, взглядом прошу у него разрешения задрать ее, он кивает, я поднимаю ткань выше его груди – и ахаю. Нет, не из-за следов от зубов зверя. Я влила достаточно целительной энергии, чтобы эти раны перестали кровоточить и закрылись. Вид у них по-прежнему устрашающий, но они не угрожают его жизни. Паника охватывает меня не из-за них, а из-за следа другого укуса, намного меньшего – пожалуй, размером с жука. От него под кожей расходится сеть темных прожилок, похожая на паутину.
Неудивительно, что зверь выплюнул его. Мекая укусил один из тех жуков и впрыснул в него какую-то отраву.
Я прикладываю к месту укуса руку, пытаюсь залечить его, но сколько бы магической силы я в него ни вливала, эффект нулевой. Я встречаюсь взглядом с Джексоном, и он просто говорит:
– Потом. Мы разберемся с этим потом.
И он прав. Рядом с нами по-прежнему находится этот зверь, и он хочет, чтобы мы исчезли из его клетки.
И тут, словно по сигналу, зверь поднимает окровавленную морду и скребет когтями пол, переключив все свое внимание на Реми и Колдер, которые остановились в нескольких футах от него. Он бежит на них с жаждой крови в своих белесых глазах.
– О боже! – кричит Мэйси, и по лицу ее текут слезы. – Боже. Что же нам делать, Грейс? Что нам делать?
– Не знаю, – отвечаю я, не в силах думать из-за овладевшего мной ужаса. Мой мозг не способен мыслить, в нем остался только страх – страх, что Джексон и Хадсон привлекут к себе внимание зверя, пока будут отводить хромающего Мекая к противоположному краю арены.