иться.
А как от этого страдал он сам.
Я вспоминаю, каким было сегодня его лицо в постели – отчаяние во взгляде, как будто он стал хрупким стеклом в моих руках, – и ощущаю стеснение в груди. Как же трудно ему, выросшему – о чем мы все слишком часто забываем – без капли любви, открыть душу и снова научиться кому-то доверять. А ведь когда он сделал это в первый раз… я просто забыла о нем, как будто он ничего для меня не значил.
– Эй, – говорит он, словно читая мои мысли, – я прошел бы через это снова, лишь бы оказаться здесь с тобой.
– Я не понимаю, почему, – шепчу я. – После того, как я поступила с тобой…
– Ты никак со мной не поступала, – отвечает он и, положив ладонь мне на затылок, прижимает мое лицо к своей груди. – Судьба – ненадежная стерва, как и Кассия. – Он произносит ее имя с такой насмешкой, что видно – в будущем он планирует еще долго развлекаться, насмехаясь над ней. – Но это не имеет никакого отношения к тебе, Грейс. Ты всегда делала только одно – любила меня, – даже когда ничего не помнила.
– Это неправда, – выдавливаю я, пытаясь сглотнуть ком в горле.
– Это моя правда, – отвечает он. – Я всегда буду помнить о тебе именно это. Я всегда буду помнить это о нас.
У меня вырывается всхлип, который заглушает его рубашка, и он гладит мои кудряшки. Вырваться готовы и другие всхлипы, но я подавляю их. Сейчас не время, ведь здесь наши друзья – в том числе и Джексон. А другие наши друзья рассчитывают, что мы проникнем внутрь Двора вампиров и поможем им освободить наших ребят и членов их семей от тех ужасов, которые для них уготовил Сайрус.
– Грейс. – Он вздыхает, прижимая меня к себе.
– Все в порядке, – говорю я ему, вытирая глаза о его безупречно чистую рубашку – от чего, я уверена, он будет отнюдь не в восторге. – Я в порядке.
Он широко улыбается мне.
– И даже более того.
Я опять вытираю лицо, стараясь делать это как можно более незаметно. Затем выхожу из-за заслонявшего меня Хадсона и вижу, что Джексон и Иден всячески избегают смотреть на нас. Я им благодарна, хотя мне и становится ужасно неловко.
Решив, что наилучшее средство от неловкости – это вернуться к делу, я спрашиваю:
– Ну так каким же образом мы сможем проникнуть отсюда ко Двору вампиров?
Хадсон не отвечает. Зато он опять подходит к двери с навороченными системами безопасности в противоположном конце комнаты, и, после того как система сканирует отпечаток его ладони, его глазное яблоко и он вводит код доступа, дверь отворяется.
– Кто пойдет первым?
– В темный и жуткий туннель? – прикалывается Иден. – Ну, конечно же…
Первым идет Джексон – что неудивительно, – за ним следует Иден, Хадсон берет какой-то небольшой мешочек из комода возле двери, и мы с ним замыкаем процессию.
Хадсон поясняет, что этот туннель ведет из его берлоги прямиком в помещения для прислуги, которые, как мы узнали из плана-схемы, находятся недалеко от темниц. Когда мы идем по узкому проходу, я обнаруживаю, что он совсем не так страшен, как я ожидала. И даже куда менее страшен, чем те туннели, по которым я ходила в Кэтмире из замка в изостудию.
Это просто ничем не примечательный проход с деревянными балками под потолком и неглазурованной керамической плиткой на полу, не видно даже пауков. Непонятно, почему здесь нет паутины, ведь, надо полагать, этому подземному ходу уже несколько веков, но сама я однозначно не имею ничего против.
Однако мне любопытно. Мне интересен и сам этот туннель, и то, что Сайруса не волнует, что внутрь его Двора ведет такой ход – хотя, возможно, он этого не знает?
Мы поворачиваем направо, и Хадсон говорит:
– Мы уже почти пришли. Еще сотня метров, и мы будем на месте.
– А что, если Сайрус выставил у входа охрану? – спрашиваю я. – Для человека, который обычно продумывает все до мелочей – на нашу беду, – было бы странно так наплевательски относиться к безопасности своего Двора. Очень, очень странно.
– Вообще-то у меня тот же вопрос, – замечает Джексон. – Если он держит наших ребят в темницах, разве не логично выставить у каждого входа охрану?
– Наверняка он ее выставил. Но ему неизвестно, что этот ход существует, так что…
– Как это, ему неизвестно? – На лице Джексона отражается скепсис. – Я знаком с ним не так хорошо, как ты, но мне кажется, он должен знать о своем Дворе все – даже о тех его частях, где он почти не бывает.
– Скорее всего. Но это мой туннель. Я строил его сотню лет сантиметр за сантиметром, и он так его и не нашел.
Что ж, это объясняет, почему здесь такая чистота. Ни одна паутина не омрачит безукоризненный чертог Хадсона Веги.
– А ты в этом уверен? – спрашивает Иден. – Ты давно тут не был, а мне бы совсем не хотелось угодить прямиком в ловушку.
– Уверен, рано или поздно мы наткнемся на ловушку и, возможно, не на одну, – отвечает Хадсон. – Но только не в конце этого туннеля.
Я вижу, что остальные не разделяют его оптимизма, но в его уверенности есть нечто такое, что успокаивает меня. К тому же я точно знаю – Хадсон никогда не поведет меня туда, где может ждать засада. К тому же другого способа проникнуть в логово Сайруса все равно нет. Во всяком случае, для нас.
Через пятьдесят ярдов мы натыкаемся еще на одну стальную дверь, тоже снабженную биометрическими охранными системами. После того, как Хадсон сканирует, наверное, с десяток различных частей своего тела, раздается громкий щелчок. Несколько секунд – и дверь отодвигается в сторону. Мы оказываемся лицом к лицу с двумя здоровенными и хорошо вооруженными воинами Вампирской гвардии.
Глава 61. Криповатая крипота
– Черт, – бормочет Джексон, торопливо пройдя вперед. Я уже чувствую, как пол под нашими ногами начинает чуть заметно дрожать. – Я же тебе говорил…
– А я говорил тебе, – отвечает Хадсон и плечом отодвигает его в сторону. – У меня все под контролем. Как жизнь, Дариус?
Он пожимает гвардейцу руку, и я вижу блеск золотой монеты.
– Хорошо, ваше высочество. А как вы сами?
– Бывало и получше, – отвечает Хадсон и, пожимая руку второму гвардейцу, также передает ему золотую монету. – Рад видеть тебя, Винченцо.
Тот быстро наклоняет голову, и его длинные черные волосы падают ему на лицо.
– А уж как я рад видеть вас, ваше высочество. Но должен сказать, что вы выбрали ужасное время для визита.
– Да, я догадываюсь. – Хадсон подается вперед и спрашивает так тихо, что его едва слышу даже я, стоящая всего в паре футов от него:
– Где он держит их?
На лице первого и более крупного из гвардейцев – кажется, Хадсон назвал его Дариусом – проскальзывает облегчение.
– В двух разных местах. Большинство держат на нижнем ярусе, они ждут… – Он запинается и качает головой. И я впервые замечаю бусинки пота у него на лбу.
– А остальные в колодцах, – говорит Винченцо.
– В колодцах? – изумляется Хадсон. – Зачем ему…
– Он сажает их туда, когда заканчивает с ними. Там они изолированы, и никто не слышит, как они кричат. – От этих слов у меня мороз по коже. Значит, Сайрус мучает их, опустошает, а затем бросает туда, где никто не услышит их воплей? – Я никогда не слышал ничего ужаснее.
Джексон и Хадсон быстро переглядываются, и я вижу в их глазах нечто такое, что у меня перехватывает дыхание и холодеет кровь. Я не стану спрашивать у них объяснения сейчас, при Иден, но непременно спрошу потом. Потому что, если дело действительно обстоит так скверно, как я думаю …
Мои руки сжимаются в кулаки. Мне никогда не хотелось причинить кому-то боль, но Сайрус перешел все границы. Я сыта по горло тем, что он калечит и убивает тех, кто мне дорог, тем, что он причиняет вред Хадсону и Джексону. Я не желаю, чтобы он и дальше терроризировал тех, кого я люблю. Так или иначе, теперь мы положим этому конец, и я сделаю это сама – даже если это уничтожит меня.
Черт возьми, у меня же есть нить едва народившегося полубожества, и пусть мне страшно пускать ее в ход, но, может, стоит попробовать еще раз, чтобы задать Сайрусу перцу?
– По крайней мере они живы, – замечает Хадсон, затем спрашивает: – А кто охраняет их?
– Темницы рядом с криптой были построены Кузнецом. – Дариус пожимает плечами. – Без магии или особых талантов им оттуда не вырваться, так что их охраняет всего пара стражников плюс один у колодцев.
– А где все остальные? – спрашивает Джексон.
– Они охраняют входы, чтобы внутрь не могли попасть вы. – Винченцо ухмыляется. – Сам я должен сейчас находиться на нижнем ярусе, охраняя вход вместе с пятнадцатью другими гвардейцами.
– А мне положено быть на главном ярусе, – добавляет Дариус. – Но у меня случились чрезвычайные семейные обстоятельства как раз тогда, когда вы написали мне на телефон.
– Я признателен тебе за это. – Улыбка Хадсона мрачна и полна решимости. – А на лестницах никого нет?
– Когда я смотрел в последний раз, там было чисто. Мы провели короткую рекогносцировку, пока ждали вас. И больше всего гвардейцев сосредоточено на верхнем ярусе, рядом с королем.
– Наш милый старый папаша всегда прежде всего прикрывал собственную задницу, – замечает Хадсон, когда мы идем по коридору за двумя гвардейцами, зорко поглядывая по сторонам. – А моя мать сейчас с ним?
– Королева отправилась навестить свою сестру, – отвечает Винченцо. – Насколько я понял, эти истошные крики… портят ей аппетит.
– Ну, это нам точно ни к чему, – гадливо бросает Джексон.
Хадсон останавливается.
– А что остальные наши? Вы видели их?
Прежде, чем ответить, Винченцо бросает взгляд на Дариуса.
– Простите, ваше высочество. Они сопротивлялись, но их скрутили прежде, чем мы смогли добраться до них.
Я ахаю, сразу же сообразив, что речь идет о Флинте, Мэйси и Мекае.
– Они… – Я с трудом выдавливаю из себя этот вопрос. – Они в колодцах?
У меня все обрывается внутри, когда я представляю себе, как моя кузина, мои друзья, лишенные своей силы, лежат на дне колодца, вопя от боли. Я ощущаю ужасную слабость и, чтобы не упасть, кладу руку на предплечье Хадсона. Он накрывает ее ладонью.