– Да, Изадора, на сегодня хватит, – говорит он, продолжая махать руками, и я понимаю, что происходит. Он поглощает магическую силу, которую украл у Лайама. Ублюдок.
Закончив разминаться после совершенного убийства, он снова подходит ко мне и вопросительно смотрит на меня, словно интересуясь, сумел ли завладеть моим вниманием.
Да, он завладел им, завладел целиком. Я видела, как умирал Лайам, и теперь убеждена, что сделаю все, абсолютно все, лишь бы не допустить, чтобы то же самое произошло еще с кем-то из тех, кого я люблю.
– Чего вы хотите? – хрипло спрашиваю я.
– Божественный камень, – отвечает он. – И только ты можешь добыть его для меня.
– Это почему? – спрашиваю я, полная решимости не уступать несмотря на то, что меня так тошнит, что, кажется, вот-вот вырвет.
– Потому что Божественный камень находится внутри замороженного Двора горгулий, и ты, разумеется, единственная, кто может добраться до него. Лайам рассказал мне это с таким восторгом, так что не трудись это отрицать.
– Даже если он действительно находится там, почему вы думаете, что я добуду его для вас? – спрашиваю я.
Он только улыбается, как будто я сказала что-то смешное. Однако в его словах нет ни капли веселья.
– Потому что, если ты его не добудешь, то тебе придется наблюдать, как все, кого ты любишь, умирают так же, как умер Лайам. И в следующий раз я не проявлю снисхождения.
Глава 69. Эпизод, в котором все могут умереть
Слова Сайруса взрываются во мне, как бомба.
Я все еще сама не своя после гибели Лайама, и теперь он говорит мне, что таким же образом убьет всех моих друзей? Даже собственных сыновей?
Я даже не могу себе вообразить, сколько зла нужно иметь в себе для чего-то подобного. Хотя мне нет нужды это воображать – ведь король вампиров стоит передо мной собственной персоной. Не говоря уже о его гнусной злобной дочери.
– Зачем угрожать? – спрашивает Хадсон, заговорив впервые с тех пор, как он прошептал мое имя. – Почему бы не начать нас убивать сразу? Я готов быть первым.
– Он вовсе не имеет это в виду! – кричу я, возмущенно глядя на мою пару. – Что ты творишь? – шиплю я.
Было ужасно наблюдать, как умирал Лайам – быть может, он был предателем, быть может, не был, но он же был человеком. Он вообще не заслуживал смерти, но, даже если ему было суждено умереть, он по крайней мере имел право сделать это с достоинством.
И что же, теперь я должна наблюдать, как моя пара – парень, которого я люблю больше жизни – умрет так же, как Лайам? Ну, нет, ни за что. При одной мысли об этом к моему горлу подступает желчь.
Я не могу этого допустить, как не могу допустить, чтобы так погиб Джексон. Или Мэйси, или Флинт, или Иден, или кто-то еще из моих друзей.
Но очевидно, что Хадсон думает иначе – он пожимает плечами и говорит:
– Я лучше умру так, как хочет этот ублюдок, чем позволю тебе сделать что-то, что навредит твоему народу, Грейс.
– Надо же, как мило, – язвит Сайрус. – Молодая любовь так трогательна. Жаль, что у Грейс другие планы. Не так ли, Грейс?
Он прав. У меня действительно другие планы, как бы противно мне ни было от того, что эти планы совпадают с планами Сайруса. Но он поставил меня в невыносимое положение, в котором я должна сделать ужасный, жуткий выбор.
Но я все равно делаю этот выбор – чтобы спасти Хадсона. Мой выбор всегда будет таким, какой бы ужасной ни была ситуация, каким бы чудовищем ни показал себя Сайрус. Возможно, для королевы горгулий это неправильное решение, но это правильное решение для пары Хадсона. Сейчас, когда в моих ушах еще звучат предсмертные хрипы Лайама, это единственное решение, которое я могу принять.
И если это значит, что меня нельзя назвать хорошей королевой – или что я не достойна быть королевой, – то так тому и быть. Эти мысли и так уже приходили мне в голову тысячу раз.
Но меня все равно охватывает мука, и мои плечи опускаются. Мне страшно быть королевой, но еще страшнее осознавать, что я провалилась в этом качестве прежде, чем смогла по-настоящему попробовать.
– Нет, Грейс. – Голос Хадсона звучит хрипло, и по его лицу видно, что он понял, что я приняла решение. – Ты не можешь этого сделать. Мы не стоим того, не стоим того, чтобы ради нас было уничтожено то, что осталось от твоего народа. Ничто этого не стоит.
– Говори за себя, вампир, – вдруг говорит Флинт, но в его словах нет ни капли злости. – То есть вообще-то я согласен с тобой, но говори за себя.
– С этим не поспоришь, – отвечает Хадсон с усмешкой, от которой мне хочется кричать. Они болтают так, будто речь идет о том, когда пить чай, а не о том, когда они умрут, притом мучительной смертью, одной из самых мучительных, которые только можно себе представить.
– Как трогательно, – замечает Сайрус и медленно и противно хлопает в ладоши. – Но думаю, нам нет нужды разыгрывать здесь древнегреческую трагедию, не так ли, Грейс?
Я могу сказать Сайрусу только одно – что он конченый ублюдок – и потому решаю не отвечать. Впрочем, это не останавливает его – я уже начинаю думать, что ничто не может его остановить.
– Найди Божественный камень и принеси его мне, – продолжает он. – И я даю тебе слово, что выпущу и тебя, и твоих друзей, и всех учеников и учителей Кэтмира на свободу.
– Откуда мне знать, что вы говорите правду? – возражаю я. – В прошлом ваше слово мало чего стоило.
Он согласно кивает, затем отвечает:
– Дело в том, что, когда я получу этот Камень, мне будут уже не нужны ни ученики Кэтмира, ни твои друзья.
– Все это ради какого-то маленького камешка? Вы вообще уверены, что он того стоит? – спрашивает Мэйси, но очевидно, что она не ожидает ответа. Сайрус кичливый козел, но он не из тех глупых хвастунов, которые готовы выболтать все свои гнусные планы, едва лишь кто-то задаст вопрос.
Он разражается хохотом и изрекает:
– Твое невежество так впечатляет.
Это звучит чертовски грубо – что для него закономерно, – но это не ответ. Правда, мы и не ожидали ответа.
Но Изадоре это, похоже, невдомек, потому что она закатывает глаза и отвечает:
– Он же недаром называется Божественным камнем.
Когда до меня доходит смысл ее слов, у меня обрывается сердце. Я пытаюсь вспомнить наш последний разговор с Кровопускательницей. Она упомянула, что существует способ стать богом. Мне просто никогда не приходило в голову, что этот способ связан с тем самым Камнем, который не дает яду распространиться по телам горгулий, пока они заморожены во времени.
– Вы думаете, что вы можете стать богом, – шепчу я, чувствуя, как меня захлестывает ужас.
– Браво, моя дорогая. – Сайрус опять хлопает в ладоши и на сей раз делает это одновременно и более искренне, и более театрально. – Но сегодня мы и так уже потеряли достаточно времени. Ты должна проникнуть внутрь Двора горгулий и добыть этот Камень. А чтобы, попав туда, ты не вздумала тянуть резину, я добавлю небольшой стимул. Я буду убивать по одному ученику за каждый день твоего отсутствия, пока ты не принесешь Камень. И, возможно, начну с остальных членов этого драгоценного Ордена моего сына…
Он смотрит в глаза Мэйси.
– А может быть, я начну с твоего дорогого дяди Финна.
Мэйси не просит его пощадить ее отца, не доставляет ему такого удовольствия, но она не может скрыть слез, все ее тело дрожит.
Как же я ненавижу этого самодовольного ублюдка, как же мне тошно от того, что он загнал меня в угол. Я лихорадочно пытаюсь придумать какой-то выход из этого тупика. Не может быть, чтобы его не было.
– Но я даже не знаю, как попасть ко Двору горгулий. Я была там только один раз, но и тогда это вышло случайно. Что, если я не смогу его найти?
– Я не стану давать тебе советы, но скажу, что стимулы у тебя есть – они прикованы вот к этой стене. – Сайрус пожимает плечами и взмахом руки обводит всех моих друзей. – Ты же изобретательная девушка, Грейс. Я предлагаю тебе прибегнуть к твоей всегдашней уверенности в том, что для тебя нет ничего невозможного, которая обычно так меня раздражает.
Ну, нет. Он что, думает, что я отправлюсь ко Двору горгулий и оставлю моих друзей – и мою пару – прикованными к стене и в полной его власти? Ну нет, ни за что.
– Я не могу этого сделать, – говорю я, и в моей голове начинает зарождаться план. – Хранителем Божественного камня является генерал Честейн. Я знакома с ним и знаю точно – мне не под силу справиться с ним в одиночку. Мне будет необходима помощь моих друзей, иначе у меня не будет ни единого шанса добыть Божественный камень и доставить его вам.
Я задерживаю дыхание, видя, что Сайрус оценивающе смотрит на меня, прищурив глаза. Мой план обретает очертания, и если я правильно разыграю мои карты, то, возможно, смогу спасти всех – и моих друзей, и учеников Кэтмира, и Армию горгулий. Но все зависит от того, заглотит ли Сайрус наживку.
– Всего несколько минут назад вы сами сказали, что я глупая девчонка, – продолжаю я. – Не можете же вы ожидать, что я в одиночку одолею самого могучего военачальника горгулий? А значит, либо со мной отправятся мои друзья, либо вы можете начать убивать нас прямо сейчас, потому что я не могу сделать это одна. Просто не могу.
Между нами повисает напряженное молчание, и я уже начинаю думать, что зашла слишком далеко. Но у Сайруса есть одна большая слабость – его уверенность в том, что он сильнее и умнее всех, и, когда он медленно кивает, я понимаю, что эта его слабость снова дала мне небольшое преимущество.
Что вполне устраивает меня. Сайрус всю свою жизнь недооценивал женщин моей семьи. И теперь наконец настало время показать ему, на что мы способны. Ведь я как-никак богиня хаоса. И у меня есть план.
Глава 70. Бежать что есть мочи
От этой мысли я расправляю плечи и пытаюсь заставить Сайруса опустить взгляд несмотря на то, что я по-прежнему прикована к стене. Ему придется согласиться, если он надеется когда-нибудь стать божеством. А я уже божество… или, во всяком случае, полубожество. А он вампир, страдающий манией величия.