Но как добиться исцеления, когда рана нанесена не тебе, а тому, с кем ты сопряжена?
Глава 84. Давид и Голиаф
Мы разминаемся уже два часа, и во время этой «разминки» Честейн заставил нас бегать, пока мои легкие не начали гореть, а ноги не стали ватными. А теперь он поворачивается к своей Армии и кричит:
– Bailigh!
Все немедля перестают делать то, что они делали, и собираются по краям того самого круга, где вчера проходили схватки за звание Дозорного.
– Не слишком ли рано для борьбы за место Дозорного? – шепчу я Мэйси, но она только пожимает плечами.
– После того, как я увидела этих тварей, я совершенно уверена, что рано не бывает, – также шепотом отвечает она.
Когда Честейн заходит в круг, я почти надеюсь, что первым Дозорным он назначит меня. По крайней мере в этом случае, после того, как Иззи опять отправит меня в нокаут, я смогу провести остаток дня в кровати с Хадсоном, обнимая его и помогая ему оправиться после вчерашней ночи.
– Братья и сестры, в сегодняшнем ночном бою мы потеряли двоих наших храбрейших воинов. – Все воины одновременно ударяют мечами о щиты в знак согласия, и Честейн продолжает: – Наши потери были бы больше, если бы не наша королева и ее гости. – Мечи опять со звоном ударяют о щиты. – И поэтому я рассмотрел их предложение тренироваться вместе с нами, дабы проверить, готовы ли мы встретиться с врагами на поле боя, и принял его. (Бах!) Сегодня мы покажем, что горгульи сделаны не только из камня. (Бах!) Мы праведные защитники слабых. (Бах!) Когда другие бегут, мы продолжаем стоять и сражаться. (Бах!) И мы не остановимся, пока не покажем врагам нашу храбрость. (Бах!) Мы покажем им ее на остриях наших мечей.
Все воины ударяют своими мечами о щиты снова и снова, производя оглушительный шум, пока Честейн не вскидывает руки и они не замолкают, чтобы услышать его следующие слова.
– Братья и сестры. – Он поворачивается, по-прежнему подняв руки и стараясь заглянуть в глаза всем горгульям. – Пора показать нашей королеве, на что горгулья действительно способна в бою!
Толпа опять принимается оглушительно бить мечами о щиты, и надо отдать Честейну должное – он смог одновременно поднять боевой дух своих войск и бросить камешек в мой огород, поставив под сомнение мое право вести Армию горгулий в бой. Просто чудесно.
Он поворачивается к моим друзьям и говорит:
– Кому первому мы зададим жару? Может, мы покажем драконам, кто действительно господствует в воздухе? (Бах!) Или продемонстрируем вампирам, что такое настоящая сила? (Бах! Бах!) Или докажем ведьмам, как они слабы без своего волшебства? (Бах! Бах! Бах!) Но нет, я знаю, что мы сделаем – думаю, нам надо показать, что волчьи зубы – ничто по сравнению с нашим могучим камнем!
Когда толпа снова начинает стучать мечами о щиты, я придвигаюсь к Мэйси и шепчу:
– По сравнению с тем, как эффектно играет на публику этот малый, Сайрус просто сосунок.
Боже, храни нас от выпендрежников.
Похоже, не я одна сыта по горло этим позерством, поскольку в круг выходит Дауд. Юный, долговязый, он кажется еще меньше рядом с Честейном, массивным и закованным в доспехи. Я невольно ахаю, но Дауд смотрит на меня с широкой улыбкой и говорит:
– Я справлюсь, Грейс.
Это так напоминает мне Хадсона, что я не могу удержаться от улыбки. Должно быть, этот юный человековолк – фанат моей пары, думаю я и перевожу взгляд на тень, где только что сидел Хадсон, чтобы посмотреть, оценил ли он это. Но Хадсона там нет. Я обвожу взглядом другие затененные места, разбросанные по учебному плацу, но не нахожу его.
– Что, Хадсон ушел? – спрашиваю я Джексона.
Он наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Он пошел искать Божественный камень.
Я киваю, и стеснение в моей груди проходит.
Если он занимается поисками Камня, то мы на один шаг приблизились к выходу из этого замороженного кошмара. Мы на один шаг ближе к тому, чтобы одержать победу в Испытаниях и положить конец страданиям горгулий.
– Возможно, у нас не так много секретов, как у драконов, но кое-что у нас все-таки есть, – говорит Дауд.
– Какие секреты могут быть у волков? – Один из воинов-горгулий, с которым я еще не знакома, фыркает. – Надо просто уворачиваться от их зубов и когтей и иметь при себе серебро. И скоро они пустятся наутек, поджав хвост. Они всего-навсего свора глупых псов.
Я прихожу в такой ужас от нескрываемого презрения и надменности, звучащих в его словах, что хочу сделать ему замечание. Да, большинство моих знакомых человековолков ужасные типы, но Зевьер был одним из лучших людей, которых я когда-либо знала.
Но прежде, чем я успеваю что-то сказать, Дауд пару раз прочищает горло и отвечает:
– Вообще-то дело обстоит немного сложнее.
– Да ну? – спрашивает горгулья по имени Родриго. Во всяком случае, мне кажется, что это его имя – нас представили друг другу в первый день, но тогда я под конец так устала, что не могу быть уверена, что мне не изменяет память. – Ты что, хочешь нам что-то продемонстрировать?
– Скорее, я имел в виду интеллектуальную дискуссию, – с усталым вздохом отвечает Дауд, – но почему бы и нет. Мы можем устроить и демонстрацию, если ты этого хочешь.
– О, да, хочу. – Родриго презрительно фыркает. – Но дай мне минутку.
Мы все смотрим, как он подходит к женщине-горгулье – кажется, ее зовут Бриджет, – которая дает ему серебряное кольцо. Он со смехом берет его и надевает на палец, а я смотрю на это и не верю своим глазам.
– Погоди. – Я выхожу в центр ринга. – Ты не можешь использовать такое оружие против Дауда…
– Все в порядке, Грейс, – перебивает меня Дауд.
– Нет, не в порядке. – Джексон выходит вперед. – Одно дело, когда мы рассказываем вам, какие преимущества вы можете получить в бою с другими видами, или участие в тренировочных боях – здесь все путем. Но намеренно использовать в боях такие предметы, которые могут серьезно ранить или даже убить… Так не пойдет.
– Все в порядке, – повторяет Дауд, на сей раз более твердо. – Если это то, чего он хочет, то так тому и быть.
Я взбешена. Я понимаю, что Родриго решил прицепиться к Дауду, потому что считает, что он в нашей группе слабое звено. Юный человековолк кажется легкой мишенью из-за того, что он худой и немного смахивает на ботаника. И, возможно, так и есть – ведь, насколько я могу судить, он не очень-то умеет драться, – но это не значит, что кто-то может в порядке вещей причинять ему вред.
Только не при моем дворе. Я не отдам им на растерзание человека, который просто пытается помочь.
– Дауд, нет… – начинаю я, но он прерывает меня.
– Да, Грейс. – Взгляд, который он устремляет на меня на сей раз, ясно говорит, что он не хочет моей помощи и что мне не стоит лезть не в свое дело.
Это идет вразрез со всеми моими представлениями о том, что правильно и справедливо, но Дауд не оставил мне выбора. Поэтому я тяжело вздыхаю, но больше не возражаю, даже когда Родриго – с серебряным кольцом на пальце – начинает кружить вокруг Дауда, который спокойно стоит, опустив руки. Дауд поворачивается, не давая Родриго оказаться у него за спиной, но после минуты или двух кружения горгулья бросается к нему и пытается схватить. Дауд отскакивает в сторону, частично превратившись в волка, выбрасывает руку вперед и острыми когтями разрывает одежду на плече Родриго.
– Какого чер… – рычит горгулья, быстро развернувшись.
Но Дауд просто смотрит на него со своим обычным выражением спокойствия и любопытства.
– Наводка номер один. Человековолки умеют превращаться в волков частично.
– Да ну? – язвит Родриго. – Посмотрим, насколько хорошо твои когти могут справиться с камнем. – Он превращается в камень.
– Не так уж хорошо, – отвечает Дауд и уворачивается от огромного каменного кулака, нацеленного прямо в его голову.
Родриго, свирепо взревев, стремительно разворачивается и бросается на Дауда снова. На этот раз, когда он размахивается, Дауд падает и молниеносным ударом по лодыжкам сбивает его с ног.
Я смотрю, как Родриго падает ничком, и не могу поверить своим глазам. Я могла бы сказать, что перед нами Дауд, которого никто из нас еще не видел, но это не совсем так. Он не то чтобы дерется с Родриго всерьез – он работает головой, выстраивает стратегию и использует силу Родриго против него самого.
Родриго, рыча, переворачивается и вскакивает на ноги. Теперь на его лице читается жажда крови, и я начинаю нервничать. Нервничать по-настоящему. Дауд хорошо, похоже, даже не хорошо, а великолепно, умеет играть в интеллектуальные игры, но куда ему до взбешенного Родриго, когда тот доберется до него.
– Наводка номер два, – поясняет Дауд, говоря лишь немного громче, чем кряхтит Родриго. – Если это возможно, человековолк всегда целится в ноги. Всегда.
– Это почему? – спрашивает Артелия из толпы. За последние две минуты она и остальные горгульи стали проявлять куда больший интерес к тому, что говорит Дауд.
Он пожимает плечами.
– Намного легче добраться до яремной вены, если твой противник лежит на земле.
Он говорит это так буднично, что я невольно поднимаю руку к собственному горлу. Неудивительно, что вампиры и человековолки действуют заодно. У них больше общего, чем я думала.
Взглянув на остальных, я обнаруживаю, что Мэйси, Флинт и Иден реагируют на происходящее так же, как и я – они впечатлены и немного нервничают, наконец увидев, что скрывается под внешними спокойствием и скромностью Дауда. Однако Джексон и Иззи, похоже, только впечатлены, но совсем не удивлены. Может, это потому, что они знают человековолков лучше, чем мы? Или потому, что они в отличие от нас раньше поняли, что собой представляет Дауд?
Я отмечаю про себя, что надо будет спросить об этом у Джексона, но тут Родриго бросается на Дауда, готовый разорвать его. Дауд пригибается и ставит ему подножку. Но на сей раз Родриго, похоже, был к этому готов и, падая, разворачивается и наносит удар своим массивным кулаком с серебряным кольцом.