После этой маленькой демонстрации она опускает руки, и ее глаза обретают свой обычный голубой цвет, волосы падают на плечи, как будто ветер, развевавший их минуту назад, был всего лишь навью.
Глаза Иззи округляются, она уставляется на свою мать, изумленная тем, что та сотворила одной только силой мысли. Реми пристально смотрит на Иззи, а Колдер на Реми. Все остальные тоже явно ошеломлены.
Почти все. Хадсон, похоже, ничуть не впечатлен. Он пожимает плечами.
– Это было классно. Ну что ж, наслаждайтесь вашей островной тенью… – Флинт хихикает, потому что да, она только что обратила все деревья на острове в прах. – А нам с Грейс нужно спасти Армию горгулий и поставить моего папашу на колени. – Он поворачивается к Реми и машет рукой. – Реми, ты не против?
Лицо Реми расплывается в улыбке.
– О, разумеется. – Он машет рукой, и в воздухе тут же образуются два овала.
– Какой из этих порталов ведет ко Двору вампиров? – спрашивает Иззи.
– Тот, что справа. – Реми поднимает бровь. – Неужели ты так спешишь?
Она не отвечает, только показывает средний палец и ему, и всем нам и направляется к порталу.
Мы тоже спешим – и еще как. Но мне все равно не хочется вот так отпускать Иззи, особенно теперь, когда я только что чувствовала такую глубокую связь со всем и всеми. А я никогда еще не видела, чтобы кто-то был так отчужден ото всех, как Иззи – если не считать братьев Вега.
Наверное, именно поэтому я встаю перед порталом, преградив ей путь, хотя и знаю по опыту, что она не оценит мой жест.
– Уберись с дороги, – огрызается она.
– Тебе необязательно это делать, – говорю я. – Ты не обязана возвращаться к нему и той грязной работе, которую он заставляет тебя делать.
– Ты ничего не знаешь о моей жизни, – огрызается она, пытаясь оттолкнуть меня, но я не схожу с места.
Иногда полезно уметь превращаться в тысячефунтовую статую – и полезно уметь превращаться в нее частично, чтобы никто не мог сдвинуть меня, если я этого не хочу.
– Ты права, я ничего о ней не знаю. Но там у тебя нет ничего, кроме отца, который приходится тебе отцом лишь номинально. Здесь же у тебя есть семья, если ты захочешь ее обрести. Два брата, мать… к-кузина. – На последнем слове я немного запинаюсь, но это не отменяет правдивости моих слов. – И не только мы, – продолжаю я, обводя взглядом Мэйси, Флинта, Реми, Дауда, Мекая, Колдер и Иден. – Семья – это не всегда только кровные узы. Видит бог, Сайрус причинил всем нам чертовски много зла. Так не кажется ли тебе, что Вегам пора возвратить себе свою силу, свою власть? Образовать новую семью?
Вперед выходит Хадсон, и мне кажется, что сейчас он скажет что-то сардоническое, как всегда, но вместо этого он – в кои-то веки – сбрасывает маску и показывает нам, что у него внутри. В том числе и свою боль.
– Ты не обязана позволять ему забирать еще часть тебя, – говорит он своей сестре. – И вообще не обязана давать ему что бы то ни было.
– Никто не может забрать у меня то, чего я не хочу дать сама, – отвечает она.
– Никто лучше меня не знает, какую большую часть тебя он хочет отхватить, – продолжает он, как будто она вообще ничего не говорила. – Но тебе достаточно сделать лишь одно – не входить в этот портал. Останься здесь, со своей матерью, или… – он показывает на другой портал, хотя и не сообщает ей, куда он ведет, – …или пойдем с нами. Выбор за тобой.
Секунду мне кажется, что она сделает это, что сейчас она скажет: «К черту Сайруса и всю эту грандиозную кучу дерьма, в которую он хочет нас окунуть».
Но нет, этого не происходит. Вместо этого она насмешливо смотрит на Хадсона и говорит:
– Ты воображаешь, что ты такой умный. Ты что, действительно думаешь, что вы победите? – Затем злобно уставляется на меня. – Что бы ты ни планировала, что бы ты ни пыталась от меня скрыть, находясь при замороженном Дворе горгулий, заруби себе на носу: он уже победил – просто ты этого еще не поняла.
Сделав это леденящее кровь заявление, она поворачивается к Хадсону и Джексону и небрежно бросает:
– Спасибо, но думаю, я останусь на стороне победителей.
И входит в портал.
Глава 117. Нынче здесь, завтра там
– Значит, вам тоже пора, – говорит Реми, показав на второй портал, а сам подходит е тому, который ведет ко Двору вампиров. – Скоро я вас догоню. – И входит в него.
Джексон и Хадсон пытаются последовать за ним, но портал закрывается прямо перед ними.
– Нам надо беспокоиться? – спрашивает Джексон.
Хадсон вскидывает бровь.
– За Реми или за Изадору?
Мы смеемся, потому что он попал в точку. То есть я верю, что Реми может справиться почти со всем, но Иззи та еще штучка, даже если все ее ножи превратились в цветы.
– Она так взбесится, – замечает Мэйси, когда мы все вместе подходим к порталу, ведущему ко Двору ведьм и ведьмаков.
– Можно подумать, мы могли бы разглядеть какую-то разницу, – закатив глаза, ворчит Флинт. – Эта девица вечно чем-то взбешена.
– Она не просто взбешена, она вообще бешеная, – добавляет Дауд, а затем, когда Джексон недовольно смотрит на него, вскидывает руки, словно извиняясь.
– Чувак, он прав, – говорит Мекай. – Мы пробыли при Дворе несколько дней до того, как туда явились вы, и клянусь, она все это время только и делала, что грозилась кого-то убить. И даже, помнится, действительно убивала.
– Погоди. – Джексон останавливается перед порталом. – Ты знал о моей сестре и ничего мне не сказал?
– Мы знали об Изадоре – что верно, то верно, – отвечает Байрон. – Знали, что она ходит у Сайруса в любимчиках. Но мы понятия не имели, что она твоя сестра. Вы ведь совсем не похожи.
– Тогда как же Сайрус объяснял ее присутствие? – спрашивает Хадсон. – Или он выдавал ее за служанку?
– Если честно, он, насколько я знаю, вообще ничего не объяснял, – уточняет Рафаэль. – Когда мы прибыли, все при Дворе просто знали ее – и все.
– Мы просто предположили, что она одна из его новых любимчиков – ну, ты знаешь, как он каждый год отбирает парочку самых злобных экземпляров, чтобы посмотреть, годятся ли они для того, чтобы пройти обучение и стать его гвардейцами.
Похоже, Хадсона удовлетворяет этот ответ, а вот Джексон, судя по всему, по-прежнему раздражен. Ну, конечно, ведь Джексон не был воспитан при Дворе и не знает его правил. Не то что Хадсон.
Когда мы начинаем по одному входить в портал Реми – и нет, от меня не укрылось, что его магия так сильна, что он может держать портал открытым, даже когда самого его тут нет, – я пытаюсь поймать взгляд Хадсона. Мне хочется спросить его, что Иззи могла иметь в виду, когда бросила свою прощальную колкость.
Но Хадсон пристально смотрит на Джексона и Флинта, которые спорят по поводу того, кто из них должен войти в портал первым.
– Мне не надо, чтобы кто-то шел за мной следом, как будто я могу упасть, – ворчит Флинт.
– А я не уверен, что Карга не ударит в нас на прощание молнией. Так что я войду в портал только после того, как это сделают все остальные, – говорит Джексон тоном, не допускающим возражений.
Флинт зло прищуривает глаза, и я начинаю бояться, что они опять сцепятся, если я не придумаю, как сдвинуть их с места. Особенно когда Флинт выпрямляется и воинственно вздергивает подбородок, а Джексон повторяет эту позу, явно преисполненный негодования.
Я ломаю голову, пытаясь придумать, что с этим делать, когда Колдер мурлычет:
– А можно я останусь с вами, сексуальные вы мои? Избыток тестостерона всегда творит чудеса с моей кожей.
Я не могу понять, серьезно она говорит или нет, но они тут же сдвигаются с места, стараясь войти в портал одновременно.
– Это из-за того, что я сказала? – кричит она им вслед, затем особенно картинно встряхивает волосами и подмигивает Иден, которая так хохочет, что не может отдышаться.
Когда эта проблема наконец оказывается решена, мы, остальные, проходим в портал по одному и попадаем в самое сердце Двора ведьм и ведьмаков, а именно в Большой зал. Клянусь, как-нибудь я вызнаю у Реми его секрет, ведь прежде он никогда здесь не бывал, но сейчас я просто радуюсь тому, что здесь нет короля и королевы. Зато тут находится дядя Финн – наверняка именно поэтому Реми и выбрал это место.
Дядя Финн держит в руке чашку кофе и ходит взад-вперед перед порталом, пока мы выходим из него. Он вскрикивает, когда видит на руках у Хадсона тетю Ровену, и тут же бросается к ней.
– Вы освободили ее, – говорит он, обведя нас взглядом. – Вы действительно освободили ее.
– Мы же сказали вам, что сделаем это, – отвечает Джексон. В его голосе звучит некоторое самодовольство, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы заметить сентиментальный блеск в глазах. Он почти так же рад, что мы сумели освободить тетю Ровену, как и я сама.
– Да, сказали, – подтверждает дядя Финн, с нежностью всматриваясь в нас. – Я знаю, эти две недели, прошедшие после вашего выпускного, были ужасны, но как мне выразить, насколько я горжусь каждым из вас? И как я горд тем, что мне выпала честь быть вашим директором. Вы стали такими… – Он качает головой и хлюпает носом. – Я не мог бы просить вас о большем. Вы феноменальны.
– Ты прав, они феноменальны. – Тетя Ровена кладет голову ему на грудь и смотрит каждому из нас в глаза. Когда ее взгляд доходит до меня, ее исхудалое лицо расплывается в широкой улыбке, и она сжимает мое предплечье. – Спасибо, Грейс. Спасибо за все.
– Думаю, это я должна благодарить тебя, а не наоборот, – говорю я ей и через ее руку направляю в нее магию земли. Я вижу, как ее щеки чуть заметно розовеют, и она благодарно улыбается. У меня щемит сердце от чувства вины. Она бы не была сейчас так больна, если бы не помогла моим родителям скрывать мою горгулью.
– Нет, дорогая, нет, – возражает она, затем переводит глаза на дядю Финна. – Тут найдутся комнаты для них? Наверняка они хотят принять душ и поесть.
Наши желудки урчат при упоминании еды, и дядя Финн смеется. – Думаю, мы можем это устроить. – Он смотрит на вампиров. – Для всех вас. Как вам такая пер