– Согласна. А почему именно дети условие?
– Высокая смертность среди сумраков.
– Миша, а может, не надо? Я тебя только нашла! Я так боюсь тебя потерять! Пожалуйста! Давай потом?!
– Милая моя, тебе не кажется, что лучше три года питаться кровью и жить жизнью сумрака, чем тридцать лет прозябать в райотделе? Да, надо тебе мультик показать! Ха, мультик имени меня – Маугли. Он – классный! Вот мы и приехали! Как?
– Красиво!
– А то! Дед Баюн плохо и некрасиво просто не умеет строения ваять!
Эти два дня Маша летала, как на крыльях. Коллеги, видя её состояние, судачили. Пусть! Она их больше не увидит. Её отчёт, который они вместе с Мишей писали четыре часа, ржали, будто писали письмо турецкому султану, приняли. Ну, как приняли? Маша сдала его новой секретарше – куколке – хлоп-хлоп ресницами. «Куколка» по двадцать минут «носила чай» полковнику. Мерзость! А полковник – ещё и член партии! Коммунистом его назвать язык не поворачивался! Прав Миша – «полковник-сутенёр»! Глядь в штанах! Тьфу!
Бывшая секретарша, старушка, теперь сидит в архиве. А старушка тот ещё кадр. Ещё при царе она окончила женскую гимназию. И не простую. Особое то было учебное заведение. Из него же были те старухи, что учили Машу этикету и женским хитростям. В нём готовили будущих жен государственных мужей. Тех мужей, чьё призвание – управлять страной. Не «витриной» работать, а управлять. Название страны изменилось, а цели и задачи – остались. И государством надо управлять, и защищать его – надо, и обеспечить тыл управляющих и защищающих. Вот и Маше старушка говорила:
– Название страны поменяется, мундиры – поменяются. Родина – остаётся. Люди сменятся. Но люди не меняются. И потому всегда будет нужна наша работа. И чем менее заметна она будет, тем лучше. Ты думаешь, кто научил Медведя таким словам, которые он говорит из года в года своим Медвежатам на выпускном?
– Какие слова?
– «Родина – это народ. Народ – это люди. Люди – это общество. Общество – единый организм. Как в нашем теле у каждого органа своя роль, так у каждого человека – своя роль. Кто будешь ты? Что ты сделал для Родины?»
– Даже так?
– Еще интереснее он говорит дальше: «Какой бы вы себе путь ни выбрали, помните о самой важной функции организма – самозащита. У каждого организма, хоть биологического, хоть общественного, есть иммунитет. И у каждого есть иммунные клетки. Если иммунитет справляется с заразой – человек живёт и радуется жизни. Не справляется – человек болеет и умирает. Вас мы готовили быть не солдатами, врачами, инженерами и земледельцами. Из вас мы готовим защитников Родины. Иммунные антитела народа. И вы должны не только бороться с недугом, но и научить людей вокруг себя бороться с заразой. Со всем, что вредит нашему народу, нашей стране».
– Никогда не слышала таких слов.
– Плохо, что не слышала. Но никто, слышишь, никто! – от тебя не должен этих слов услышать! Что будет, если та шайка, что убила Сталина, услышит эти слова?
– Поймут, что все Медвежата – угроза?
– Точно!
– А почему допустили гибель Сталина?
– Чтобы произошло то, что произойдёт.
– А что произойдёт?
– Мрак. Полная задница!
Вот тебе и «гимназистка»! «Фрейлина великой княжны»! А так выражается!
– А зачем? Разве не обязаны мы это предотвратить?
– Мы обязаны людей научить бороться с заразой. Научить выработать умение – не болеть. Как делают прививку от оспы.
– Так это прививка?
– Именно! А мы – поможем людям раскрыть глаза, что враг – сменил метод воздействия. Враг понял, что силой нас не взять. Враг сменил метод борьбы. Он теперь не силой ломает, а отравляет. Научим – переболеем, выживем.
Маша долго молчала, забыв и про чай, и про печенье. Потом спросила:
– Почему сейчас?
Старуха улыбнулась. Видимо, Маша задала верный вопрос.
– Сейчас – самое оптимальное время. Общество наше, люди наши – сильны, как никогда, враг – серьёзно ослаблен, растерян и не способен на добивающий удар. Прививка не убьёт нас, а выработает механизм отторжения. Ну, и мы поможем.
– Кто мы?
– Ты и я, – лукаво улыбается старуха. А у старухи – зубы все на своём месте.
– Почему сейчас? – тряхнула головой Маша.
– Вполне естественное желание – пусть беда будет завтра. Ты своего Медвежонка попроси, пусть покажет тебе альтернативу. Беда будет всё одно. Не тебе она достанется, так твоим детям и внукам расхлёбывать. Такой судьбы ты им хочешь?
– Так это всё спланировано?
– Конечно!
– А Сталин – знал?
– Коба? Ещё бы!
– Как он согласился?
– Он знал альтернативу.
– Какую?
– Ту, в которой он был отравлен ещё в 53-м, в марте, а в 1991-м Союза не стало.
– Что? Как? В 1991-м? – Девушка зажмурилась и потрясла головой, потом, прищурившись, впилась взглядом в увядающее лицо «фрейлины». – Откуда это известно?
– Милая моя девочка, у тебя есть неограниченный доступ ко всем этим секретам – целый Медвежонок, влюблённый до беспамятства. И не абы какой, а сам Маугли! Который рядом с Медведем прошёл чуть ли не изначально. А ты меня пытаешь! Его пытать приятнее будет!
И старуха рассмеялась так заразительно, что Маша за ней.
Но Миша, её Медвежонок, упорно выкручивался из расспросов. Когда, казалось, вот-вот Мария дожмёт своего возлюбленного, он начинал злиться, говорил:
– Ты думаешь, я знаю? Я – публичная морда. Я – Маугли! Все меня знают. Все знают, чей я сын. Лучший способ не выдать информацию – не знать её. Я не больше твоего знаю, что происходит. Я знаю только то, что и так общеизвестно. Пусть не всем, но многим. Что и так в слухах гуляет. Об остальном – могу только догадываться, как и ты.
Обещал всё и сразу, но – потом. Когда они будут в безопасности. А безопасность – Гвардейск.
– Мыш, я вот опять смотрю по сторонам и сама себе не верю. А не про это Сталин говорил, что мы прошли испытание голодом и бедностью, теперь – испытание достатком?
– Наверное, да. Тык чему?
– Да поняла вдруг, что живёте вы как буржуи – огромные квартиры, дачи, как поместья помещиков, кино в доме, личные вертолёты и автотранспорт. У-у, буржуи!
– Похоже. Правда похоже на буржуев. И это неизбежно. Ну, мы же с тобой уже говорили об этом. Это ещё один вывод из той истории с начальником стратегического для страны завода. Сильно то несчастье встряхнуло наших. Помнишь, неразрешимое противоречие? Об этом, вспоминаю, были жаркие споры отца и его гостей. Существовала точка зрения, что раз мы – государство рабочих, то все эти буржуйские излишки не надо ставить в план производства. Отец тогда целую информационную кампанию проводил, убеждая людей, как это вредно!
– Понятно, что вредно! Роскошь! Обуржуазимся. Опять преступность девятым валом, как при нэпе. Но…
– Как раз наоборот. Застой в развитии произойдёт, я же говорил тебе. И вот именно что «но»! Помню, сколько споров было! Сколько доводов приводили стороны! Сейчас и не вспомню всё. Жаль, картинка получится не полной. Дело в том, что я тогда и сам был мал и глуп, и не видал больших… не, это из другой песни. О чём я? A-а! Я тогда и сам был с Батей не согласен. В стране – разруха и голод, а он – о предметах роскоши! Это сейчас я поражаюсь его дальновидности.
– Даже так?
– А то! Понимаешь, решать задачу можно исходя из текущих условий, по её решении получая новые проблемы, возможно – гробящие предыдущие успехи. А можно – с оглядкой на перспективу, когда для решения вновь возникших задач уже был заложен фундамент предыдущим решением, частично снимающий остроту этой задачи. Отец тогда как раз и убеждал всех, что настанет однажды время, когда голод и нищета будут побеждены. Все люди получат, купят или построят себе – свой угол и крышу над головой, обустроят свой быт всем необходимым, будут сыты, одеты и обуты. У них – будет всё.
– И когда наступит такое время?
– Надеюсь, скоро. Для некоторых, как видишь, уже наступило. Но люди же будут продолжать работать, так? Или нет? То-то! И не какие-нибудь единицы трудяг-работяг и пахарей, или управленцев высшей квалификации, которых, естественно, не много, а все! Вообще все! Все же будут работать. И народ наш наконец массово выйдет из нищеты, и все первичные потребности будут закрыты. Но работать-то надо будет и дальше, так? И даже ещё усерднее работать! И все будут получать честно заработанное вознаграждение. Так? Это уже немного другая песня. Когда все живут как буржуи. А куда девать заработанное, если уже всё есть? Ещё больше взвинтить гонку наживы? А не надорвётся ли страна и природа в удовлетворении всё возрастающих и возрастающих потребностей людей? А? Вот первая опасность. Вторая – зачем вкалывать, если всё есть? Может, пора и отдохнуть? Вот тебе падение производительности труда. Вот тебе нехватка персонала. Как говорит Батя, «народу полно, а людей не хватает!» И нам всем надо будет, чтобы все мы работали – ещё лучше. Чтобы защитить себя от крыс и паразитов заморских. А если и будем работать как прежде, то тут тоже два скользких пути. Или будут пропивать – всё одно потратить некуда, а это деградация личности.
– Вот это не факт! Уроды появляются, даже когда работы – завались!
– Я тебе не про этих уродов. А про то, что нормальные люди деградируют. Смотри, удовлетворение потребностей народа рано или поздно упрётся в какое-либо естественное ограничение – энергетическое, например, или ещё какое. Кончится железо, например. Или ещё что. Производство будет ограничено. Так? А значит, что и не надо столько работать, не надо столько работников. Так? Проблема как раз не в том, что государство не сможет всех прокормить. Сможет! Проблема в другом. Если человек не заработает себе на жизнь, то он подспудно чувствует свою ненужность, не видит смысла в своём существовании, он не уважает себя, деградирует. Это ужасно! А потом следующий этап – сладкое понимание, что труд совсем не обязателен. Пусть другие пашут. А я, такой умный и прекрасный, буду как та стрекоза, лето красное – пропевать. Паразитом быть – большой соблазн. Согласись, это другое.