Этих русских веселило всё – сам «Боинг», рабочие и инженеры «Боинга», машины и дома американцев, особенно почему-то толщина стен, они называли дома янки «курятниками», их телевидение – «детский сад», их машины – «сараи на колёсах». Если бы Пол не знал русского языка, особенно неоглашаемых контекстов, то ему казалось бы, что эти инженеры – в восторге. Но русский он знал. И знал хорошо. И видел нескрываемую издёвку.
Явным лидером у них был некто, к кому остальные обращались «дядя Фёдор». Хотя они не могли быть племянниками этому молодому, энергичному парню.
Русские легко решили проектный тупик инженеров «Боинга», управившись за шесть дней, на седьмой день – сходили в экскурсию по городу и улетели. Как говорили инженеры «Боинга», никакого чуда тут нет. Русские прибыли с уже готовым решением, просто вписав это инженерное решение в рамки данного проекта за шесть дней.
И они улетели. Подарив Полу болезненную зависимость от новой русской музыки, которая сначала вызывает отторжение, неприятие. Но потом с удивлением понимаешь, что хочешь её ещё услышать. Находишь, что в этих непривычных ритмах и мотивах что-то есть. Привыкаешь, слушаешь как и эти русские – постоянно везде таская проигрыватель на поясном ремне, воткнув в уши пуговки головных громкоговорителей. А потом, с не меньшим удивлением, находишь современную тебе, ещё вчера любимую музыку – примитивной и скучной.
Увлечение русским проигрывателем продлилось не долго – привлечённые ЦРУ эксперты разобрали коробочку проигрывателя, но когда собрали – проигрыватель не работал. А другой такой же музыкальный проигрыватель Пол так и не нашёл. Надо было в Европу лететь за ними – правительство США запретило ввоз многих товаров «Империума», обосновывая это тем, что они произведены и Корее. Где американцам сделали пардону.
Пол бы забыл об этих парнях, но позже узнал, что все пятеро – миллионеры и ведущие специалисты «Империума». Одного из них Пол потом встретил на выставке товаров для экстремального туризма, где русский представлял новую экипировку. И оказалось, что этот инженер «Механика» – владелец компании по производству экипировки для туризма. А именно – экстремального туризма. Где наколенники, верёвки и шлема – и где самолёт? Что общего? Почему именно этот парень был в группе «Механика»?
И почему он полез на носорога? Чем он разозлил этот тупой живой танк? Парень погиб нелепой смертью во время африканского сафари. Не спасла его пластиковая броня его же производства.
А в одном из номеров журнала «Экстрим», издаваемого тем же «Империумом», было как раз лицо этого «мучачос», что влез под колеса машины, управляемой Раптором. Этот «мучачос» прыгнул на эластичном канате в пропасть под мостом. И имя его – Василий Петровский.
– Его имя – Василий Петровский, – сказал Пол.
Раптор дёрнул рулём, джип вильнул. Эти двое – переглянулись.
– Ты, Пол, совсем допился, – сказал Джек. – Тебе русские мерещатся на каждом углу. Петровский – это парфюмерная компания «Нева». Где этот русский химкомбинат, знаешь? Как Петровский тут окажется?
А если бы не твой парфюм «Валор» и одноимённый лосьон, которыми от тебя несло – знал бы ты Петровского? Среди таких вот, как ты, мажоров очень популярны стали товары русских парфюмерных компаний. Знаешь ли ты, Джек, фамилию человека, что построил ракету, что вывела в космос спутник? А человека, что построил реактор электростанции на основе расщепления ядра? А кто у них делает атомные бомбы? А кто строит эти танки, что раз за разом обнуляют все капиталовложения США в танкостроение? Нет? Тебе не надо? Правильно. Ведь не ты же руководишь «русским» направлением. Не ты. И никто теперь не руководит.
– Так же, как он в пропасть прыгал, – вяло буркнул Пол. У него не было желания переубеждать Джека, но и просто смолчать Пол не мог.
– Да пошёл ты, больной ублюдок! Топ-менеджер Советов будет нам под колёса прыгать? Ты совсем сошёл с ума!
Конечно сошёл! Как и новое поколение управленцев Советов. Что поголовно – спортсмены-экстремалы. Смертность среди них – зашкаливает. То дикий хищник порвёт, то разобьются, то замёрзнут насмерть, то утонут. Бьются на гонках, бьются в полётах, пропадают целыми партиями в диких, неизведанных землях. И никто не остановит эту массовую гибель высококвалифицированного персонала, топ-менеджеров. Неужели Советам не жалко средств, потраченных на подготовку этих специалистов высшего эшелона экономики?
Как Полу рассказал агент м-ра Хардмана, немец фон Грейнштейн, это у людей Медведя обычная практика. С риском для жизни. И жизнь – с риском. А после рождения второго ребёнка смертность вообще зашкаливает за все разумные пределы. Горные лыжи, альпинизм, сплав по горным рекам, сафари с фотоаппаратом на самых опасных хищников, рисковые погружения на океанские глубины, полёты на неиспытанных моделях летательных аппаратов, участие в драках, поножовщинах, бандитских разборках.
Вот тут возник большой вопрос. Но м-р Грейнштайн хорошо знал русских – воевал против них, провёл десять лет в плену. И он говорил, что эти русские – просто нравственные неформаты, моральные уроды, психически неуравновешенные личности. И с этим Пол не мог не согласиться. Русские просто не могли пройти мимо драки, даже если их это не касалось, и никак эта потасовка не угрожала им лично – обязательно влезут «разнимать». И как это чаще всего случается – противостоять приходится обеим сторонам конфликта.
Сотни громких смертей! Только тех, чьё имя было на слуху всего мира. А сколько гибнет менеджеров среднего звена, что не успели прославиться? Там пропорции должны быть как при потерях на войне среди топ-командования и офицеров линейных частей. Один к десяти. А потери среди солдат? Там какая смертность?
Русские – живут в аду. И этот ад они создают себе сами. Исчадья ледяного ада!
Крейзи рашен! Вся нация – сумасшедшие? Пол усмехнулся. Безумцы – могут победить Гитлера, поставившего в позу послушной горничной всю Европу, построить АЭС, вывести рукотворный объект за пределы Земли? Ещё один слой обмана. Тогда почему весь мир – учит русский язык? Почему численность населения СССР растёт в геометрической прогрессии? И очень быстрыми темпами. Союз уже преодолел потерю населения от нацистского вторжения. Да, пока это дети. А ещё через десять лет – солдаты. И рабочие. Что будет, когда эти миллионы молодых инженеров встанут к станкам?
При их экономической системе – парадоксальной, неправильной, деспотично-административной, но не менее парадоксально эффективной – весь мир будет у их ног! Завален будет их дешёвыми товарами и – покорён. Не силой оружия, а повязан нитями денег, которые иной раз прочнее якорных цепей океанских лайнеров. Русские назначают за свой товар ту цену, какую не производитель хочет, а коммунист в торг-представительстве при русском посольстве. Русские – демпингуют. Выдавливают с рынка других игроков. Продают себе в убыток, но получают баснословные прибыли. Как? Как?
Ещё один слой обмана.
Опять захотелось напиться. Чтобы отупеть. Чтобы не думать. Чтобы упасть и забыться.
Они приехали. Полевой лагерь. Типичных повстанцев-бандитов.
– Ты куда меня привёз? – разозлился Пол. Он, наконец, понял. Со щелчком последний пазл мозаики мира встал на своё место.
– Ты опять? – повернулся к нему Джек.
– Сегодня вы умрёте, – палец Пола обвёл весь лагерь. Все палатки бандитов, все их лаборатории по очистке наркотиков. – Ты, тупица, привел сумраков! Я – пропил мозги? Да, я пропил! А у тебя их и не было!
Пол плюнул на землю, выпрыгнул из машины, чуть не упав, шатаясь, пошёл по дороге, по которой они приехали. Джип догнал его через минуту. Пол запрыгнул на ходу. Под вой мин.
Миномёты? Нет, не мы их привели! Мы были лишь спусковым механизмом. Запустившим акцию по уничтожению базы бандитов. Заранее подготовленную. Миномёты, особенно их боезапас, быстро не принесёшь ногами. Это не пистолет. Тщательно спланированная, хорошо организованная акция! Сумраки. Больше некому. Больше никто не сможет обложить логово наркоторговцев на их же земле тяжелыми средствами усиления так, что никто ничего не увидит. Всё сумраки знали!
И ты, тупица, этих латинос нанял убить Медведя? А ты не слышал, что перед появлением Медведя, где бы то ни было, проводится «зачистка местности»? Неизвестные подразделения наводят такой «мир и порядок» в округе, который доступен только на кладбище. Всех буйных закатывают на два метра под асфальт. А ты не слышал о патологической ненависти сумраков к наркоторговцам?
Далеко уехать им не дали. Огонь, удар, взрыв, полёт, удар – тьма.
– Этот проснулся, – услышал Пол, когда пришёл в себя. Он связан. На голове – мешок чёрной материи. Сказали на английском. На корявом английском с ужасным акцентом. Ничего не значит.
– Хорошо, пусть сам идёт, – ответил голос на немецком. – Время!
Его пихнули, он побежал, ведомый верёвкой. Мыслей в мучимой контузией и похмельем голове – никаких. Кроме ощущения, что он близок к разгадке.
Бежали они долго. Пол не следил за временем, не считал шаги. Пусть будет так, как будет.
Через несколько часов – привал. Его усадили, прислонив к дереву. Пол набрался наглости – всё к одному концу, извернулся, лёг на спину, ноги закинув на ствол дерева.
– Эксперт, – услышал он реплику.
Пол слушал, как обустраивается лагерь. Разводится огонь. Шесть, нет, семь человек. Не считая воющего Потрошителя и стенающего Раптора. Надоело слушать этих ублюдков. Пол запел песню, которую пели советские офицеры, когда танки СС давили их армию – про черного ворона, что кружится над головой.
– Черный ворон, я не твой!
– Развяжите, – услышал Пол.
Его перевернули, сдёрнули мешок. Пол проморгался.
Сумраки занимались своими делами, но с любопытством и улыбочками поглядывали на него, бросая короткие взгляды на самого старшего по возрасту среди них – колоритного человеку с усами и чубом на лысой голове. Как у Тараса Бульбы Николая Гоголя.
По привычке Пол стал «прокачивать» обстановку. Сумраки были упакованы в камуфляжную форму, покроя разведчиков егерей, но имеющую иную расцветку, более подходящую этой местности. На каждом комплект тактической брони – жёсткий нагрудник, каска, наколенники, налокотники, наплечники, накладки на голени, бёдра, руки, комплект экипировки, что по-русски называется «разгрузка», обуты в высокие шнурованные ботинки на толстой рифленой подошве. Ничего не значит – каждый может себе купить такой же набор в любом магазине для экстремального спорта и охоты. Стоит – дорого. Но свободно продаётся.