Василиск ответил не сразу, но все-таки ответил неохотно.
– Нет. Не его.
– Там был еще кто-то? – поразилась я и чуть не распахнула глаза, чтобы осмотреться и убедиться, что опасностей больше нет, но вместо этого лишь вцепилась в своего спасителя крепче.
– Я бы не хотел пугать еще больше, но в Парке всегда кто-то есть, – спокойно ответил он. – И от лакомства никто не откажется добровольно.
Я поежилась. Даже представлять не хочется, кто еще надеялся мной перекусить и что от них осталось. И что так противно хлюпает под ногами декана…
Он шел вперед, уверенно держа меня на руках, и я чувствовала его мрачную энергию, напряженные мышцы шеи, биение сердца.
– А вот мне интересно, какой у вас сейчас взгляд, – задумчиво произнесла я, гадая, не добивает ли он кого-нибудь прямо сейчас, пока я безмятежно к нему прижимаюсь.
– Вам лучше не знать, адептка, – тихо и как-то очень серьезно ответил он.
И мне очень-очень захотелось увидеть его с открытым лицом. Увидеть, куда он смотрит, как и с каким выражением…
– Взгляд смертельный? – предположила вслух. – Совсем-совсем смертельный? И если вы на меня посмотрите сейчас, то я умру?
– А давайте не будем проверять, я вас не для этого спасал.
– Да мне и не хотелось проверять… – пробурчала в его грудь, но тут же любопытно высунулась: – А отчего зависит, навсегда под ним каменеют или только на время?
– Иногда от моего желания, иногда от самообладания, – объяснил он. И спросил с ехидством в голосе: – С каких пор вас интересуют вымирающие виды?
– Меня виды не интересуют. Меня интересуете вы!
– И давно?
– Что давно? – не поняла я.
– И давно я вас интересую?
– Нет… Ну не весь целиком… – смутилась я. От смущения снова уткнулась в него, почувствовала его приятный и будоражащий запах и смутилась еще сильнее.
– Потрясающе… – что-то восхищения я в его шипящем голосе не заметила. – Вы только что растоптали мою самооценку! Вместо спасибо, да?
– Нет! – искренне возмутилась. – Я вам очень благодарна и очень вам рада, правда! Но вы распаляете мое ведьминское любопытство, а это жестоко! И, честно говоря, давно уже хочу посмотреть на вас без очков!
– В общем, сам еще и виноват… – обреченно вздохнул василиск.
– А хотя бы какой цвет глаз? – жалобно спросила я, не желая сдаваться.
– Совершенно не интересно, – не поддался он на провокацию. Наверное, чисто из вредности. Ну, не хочет по-хорошему, будет по-ведьмински…
Разочарованно вздохнула и протянула руку вверх, зарывшись в мужские волосы. Мягкие, чуть влажные после боя. Опустила руку ниже, коснулась пальцами лба, обрисовала линию бровей, провела по переносице.
Он сбился с шага и судорожно вдохнул.
– Что вы делаете? – резко спросил, дернув головой и сбрасывая мою руку со своего лица.
– Пытаюсь представить, как вы выглядите без очков, – почти честно призналась я. Не признаваться же, что мне нравится прикасаться к нему? – Ведь их на вас сейчас нет, а смотреть вы мне запретили… Вот и трогаю…
– Не надо, – смягчившись, попросил он. – Ни трогать не надо, ни представлять.
– Почему? – удивилась я.
– Это все равно не имеет смысла.
Ответ меня не убедил, а лишь раззадорил, и снова рука предприняла свое путешествие, очертив напряженную линию скул, случайно коснулась его губ, когда он снова попытался отвернуться.
– Укушу, – строго пригрозил и дунул на мои пальцы, словно мог их сдуть с себя. Стало только щекотно, и я тихонько засмеялась. Понятно же, что его суровость показная. Даже мне, глупой, понятно… – Неужели вы меня настолько не боитесь? – обиженно спросил василиск, остановившись на месте.
– Вас и так почти все боятся. Разве вам это нравится?
– Для пострадавшей вы на редкость болтливы, – заметил он, абсолютно проигнорировав мой вопрос.
– А куда вы меня несете? – поинтересовалась я, в ответ точно так же проигнорировав его замечание.
– Может, сами догадаетесь?
– Нет-нет-нет! – заволновалась я и даже предприняла бесполезную попытку выскользнуть из его рук. – Вот только не к вам! Ну пожалуйста! У меня дома кротик некормленый! Собака приблудная тоже… Наверное… Точнее, надеюсь…
– Вообще-то я собирался доставить вас в лазарет, – в голосе явственно чувствовалась снисходительная насмешка. – Но вы так отчаянно сопротивляетесь, что могу и передумать.
– В лазарет тоже не надо, все в порядке, – как можно бодрее заверила его. – И врача не надо, я дома отдохну, и все будет замечательно!
– Да? – не поверил декан. – А как вы себя чувствуете?
– Превосходно! – поспешно выпалила я.
– Раз врете, значит, придется обратиться к лекарю, чтобы узнать о вашем состоянии правду, – строго распорядился он.
– Не надо! – вскрикнула я и внимательно прислушалась к себе. – Слабость немного и как будто чего-то не хватает…
– Энергии… – удовлетворенно подтвердил он. – Это больше похоже на правду. Не холодно? – в голосе проскользнула забота. Та, которая даже ведьме приятна, и та, которая душу греет.
– Вы теплый, – улыбнулась я. – Даже горячий.
Руки прижали меня крепче, нежно погладили по спине, так, что я чуть малодушно не мурлыкнула в ответ, а сам декан грустно усмехнулся:
– Странно для василиска, да?
– Не знаю, вы у меня первый… – невинно пожала я плечами.
Кажется, меня чуть не выронили.
– Все-таки ведьма, – пробормотал он себе под нос.
– Я этим, кстати, горжусь, – обиженно ответила я, прекрасно расслышав его бормотание. – Вы меня только не бросайте. И не выбрасывайте.
– Не волнуйтесь, – успокоил он, и яркий свет портала я почувствовала даже через закрытые веки. – Такими подарками не разбрасываются.
На выходе из портала декан разрешил мне открыть глаза. Он снова был в очках с новой оправой, а перед нами стояла моя палатка… и толпа адептов около самого входа. А василиск, судя по всему, не собирался отпускать меня со своих рук и нисколько не стеснялся заинтересованных взглядов. Впрочем, не столько заинтересованных, сколько обрадованных.
– Анэлия, мы найдем его, – услышала я взволнованный голос Аскара.
– Найдем и уничтожим, – жарко пообещал Семар.
– С особым цинизмом, – кровожадно добавил Ресс.
И вся группа дружно загудела, в красках описывая, что означает особый цинизм в понимании каждого. Василиску даже пришлось на них цыкнуть, чтобы они успокоились.
– А кого они собрались искать? – тихонько спросила я, когда все стихло.
– Того, кто наложил на вас чары, направив прямо в пасть живоглоту, – любезно пояснил магистр.
– «Живоглот подчиняет своей воле, заставляя жертву добровольно забраться к себе в пасть, вытягивает все силы и переваривает телесную оболочку», – процитировала я справочник нежити. – Так о каких чарах речь?
– Но он не вызывает галлюцинации и не способен преодолеть защитный барьер, которым тренировочная площадка окружена вовсе не для красоты, – разрушил мои доводы декан. – Вот того, кто выманил вас из защитного контура на верную смерть, адепты и собираются искать. – И мрачно, но уверенно добавил: – Только они могут не стараться. Я найду его первым.
И я поверила. Найдет. И это для него стало почему-то очень важно.
Декан тем временем жестом приказал освободить проход до моего жилища. Парни отошли в сторону, а там оказалось еще одно препятствие…
– Все вон, – привычно поприветствовал нас зеленый пес, лениво развалившись прямо перед входом в мою палатку.
– Фу! – скомандовал василиск и неуважительным пинком согнал его с нагретого места.
– Я вообще-то разумный, – обиженно заявил травоядный пес.
– Так веди себя соответственно, – посоветовал декан. – И не путайся под ногами. Ты и так своим магическим фоном мне место назначения сбил, я не собирался снаружи палатки топтаться!
– А это я специально! – гордо пробасил пес, тряхнув зеленым ухом. – Охраняю, между прочим, а если хозяйки дома нету, нефиг шастать!
– А грядки без присмотра оставил? – возмутилась я.
– Обижаешь! – возмутился пес и махнул лапой в сторону. Вокруг моей палатки маршировал внушительный строй из важных помидор, робких незабудок, улыбающихся огурцов, десятка различных трав и даже толстеньких хихикающих грибов, прыгающих на одной ножке в такт остальным.
– У нас с ними договоренность, – пояснил пес ошарашенной мне. – Я их не ем и несколько раз в день выгуливаю, а они не пытаются сбежать.
– Неужели не пытаются? – усомнился василиск, тоже разглядывая марширующие мимо нас растения.
– Ну… – смутился охранник. – Здесь остались только те, которые не пытались…
– Шикарная методика педагогической деятельности! – похвалил декан.
– Вот засранец травоядный! Все почти сожрал! – разозлилась я, и магистр успокаивающе прижал меня к себе, не позволяя замахнуться на наглое животное.
– Не всех, – нахохлился любитель жестких методик и мотнул головой на моих одногруппников. – Этих не трогал, как чувствовал, что ты расстроишься…
– Ты же травоядный! – одновременно с парнями удивилась я.
Пес печально вздохнул, еще более печально облизнулся и понуро ушел, уводя за собой шагающую растительность. Кажется, кое-кто насчет его травоядности немного преувеличил…
– И чего вы столпились? – рыкнул декан на адептов. – Разошлись быстро!
Наконец он занес меня внутрь и бережно положил на кровать поверх покрывала.
Подогрел самовар, заварил травяной чай, предварительно придирчиво исследовав все жестяные банки со сборами и как-то по-своему их перемешав, потом покрошил плюшек кротику.
И все так уверенно, по-хозяйски, даже уютнее стало…
– Чтобы силы быстрее восстанавливались, – сказал василиск, присаживаясь на край кровати и протягивая мне чашку.
– Спасибо, – поблагодарила я, беря обеими руками горячую чашку с клубящимся над ней белым парком. – У меня в сумке зелье есть укрепляющее. Разрешаю достать и накапать немного мне и побольше вам.
– А точно хуже не будет? – настороженно поинтересовался он.