Айрис и ее свита сидели слева от командора. Их разноцветные одеяния мерцали и переливались в свете огней. На груди Айрис виднелась подвеска в форме цветка. Она делала вид, что не замечает меня, и меня это вполне устраивало.
После того как слуги убрали со столов посуду, часть светильников задули. Оркестр заиграл быструю мелодию с такой энергией, что на столах зазвенели бокалы, и в зал, размахивая горящими факелами, вбежали танцоры. Исполнители огненного танца! Глядя на то, как они кружатся, я почувствовала, что у меня перехватывает дыхание. Теперь я понимала почему их шатер на празднике всегда переполнен восторженными поклонниками.
— Боюсь, Элена, я бы даже отборочного тура не прошел и сразу поджег себе волосы, — откинувшись назад, промолвил Валекс.
— Ну что ж, подлинное искусство стоит того, чтобы опалить себе волосы, — откликнулась я, и он рассмеялся.
В столовой царила приподнятая, жизнерадостная атмосфера. И я лишь уповала на то, что следующее подобное пиршество не заставит ждать себя целых пятнадцать лет.
Танцоры закончили выступление и вышли. Айрис встала, чтобы предложить тост. Ситийцы привезли свой самый лучший коньяк. И Айрис налила его себе, Валексу и командору. Казалось, ее не обидело то, что командор сначала передал кубок мне.
Я поболтала янтарную жидкость и вдохнула ее аромат. Затем я взяла жидкость в рот, покатала ее на языке и выплюнула на пол. Захлебываясь рвотой, я из последних сил пыталась исторгнуть из себя все до последней капли. Валекс смотрел на меня с испуганным видом.
— «Любимый», — прохрипела я.
Валекс опрокинул кубки, разлив их содержимое по столу. Яд уже начинал действовать, и Валекс превратился в чернильное пятно, а по стенам словно хлынула кровь.
Я плыла по багровым волнам, наблюдая за разноцветными кругами, вращающимися перед глазами. Звуки бьющегося стекла создавали странную мелодию в моей душе. Я словно покачивалась на мягком плоту, который уносило вперед сильное течение, и среди всей круговерти красок до меня доносился голос Айрис: «Все будет хорошо, главное — держись за плот своей жизни. Ты преодолеешь эту бурю».
Я очнулась в своей комнате. Тускло горел светильник, в кресле с книгой в руках сидел Янко. Это пробуждение было гораздо приятнее по сравнению с предыдущим разом, когда я пробовала «Любимый». Мягкая постель существенно отличалась от грязной лужи. И все же я подумала, что эту традицию приходить в себя в собственной комнате и не знать, как я в ней очутилась, пора уже нарушить.
— Янко, я и не знала, что ты умеешь читать, — съехидничала я. Голос у меня был хриплым, горло саднило, а в глубине головы затаилась неприятная боль.
— Я много чего умею, — улыбнулся Янко. — Добро пожаловать обратно.
— Долго я была в этом состоянии?
— Два дня.
— А что случилось?
— После того как ты свихнулась? — осведомился Янко. — Или тебя интересует, как ты дошла до жизни такой?
— После, — скорчив гримасу, ответила я.
— Поразительно, как Валекс умеет быстро двигаться, — с восхищением промолвил Янко. — Он одновременно швырнул тебя на пол, чтобы ты не маячила у всех перед глазами, закупорил отравленную бутылку и одним движением заменил ее на другую. Потом он извинился перед всеми за то, что так неуклюж, и снова наполнил кубки, чтобы южная ведьма смогла произнести свой лицемерный тост. Все произошло настолько быстро, что лишь сидевшие на возвышении догадались о происшедшем.
Янко почесал свою бородку.
— Ну и Ари. Он весь вечер следил за тобой, поэтому, как только он увидел, что ты упала, мы сразу бросились к тебе. Пока ведьма произносила свой тост, мы проскользнули к главному столу, подняли тебя и перенесли сюда. Ари и сейчас бы здесь сидел, если бы я силой не заставил его пойти поспать.
Теперь я догадалась, какой плот уносил меня. Я села, и боль в голове усилилась. На прикроватном столике стоял кувшин с водой. Я налила воды в стакан и тут же осушила его до дна.
— Валекс сказал, что тебя будет мучить жажда. Он заходил пару раз, но сейчас слишком занят с южанами. Поверить не могу, что этой ведьме хватило дерзости на то, чтобы попробовать отравить командора.
— Она и не пыталась это сделать, Ты же помнишь? Она наполнила три кубка из одной и той же бутылки. Значит, яд туда подмешал кто-то другой, — сказала я.
Однако я не могла сосредоточиться на мысли о том, кто бы это мог сделать, потому что малейшее напряжение вызывало у меня еще более острую боль.
— Если только она не собиралась покончить жизнь самоубийством. Быстрая смерть вместо заключения в нашей темнице, где ей долго пришлось бы ожидать казни.
— Возможно, — ответила я, хотя это звучало не слишком убедительно.
— Вероятно, Валекс придерживается твоей точки зрения, потому что переговоры идут полным ходом, словно ничего и не произошло. — Янко зевнул. — Ну ладно, раз ты пришла в себя, я пойду посплю. До рассвета еще осталось четыре часа. — Янко толкнул меня и заставил снова лечь. — Отдыхай. А утром мы вернемся.
Он поморщился и окинул меня неуверенным взглядом.
— Ари говорил, что ты кричала и металась, когда он сидел с тобой. А еще он сказал, что если бы Рейяд был жив, то он прикончил бы его собственными руками без малейшего колебания. Просто я подумал — может тебе это будет интересно. — Янко поцеловал меня в лоб и вышел из моей комнаты.
«Ничего себе!» — застонала я. Интересно, что еще удалось узнать Ари? И как теперь я посмотрю ему в глаза? Однако что-либо изменить уже было невозможно. Я попыталась снова заснуть, но в животе у меня бурчало от голода. Мысли о пище не давали мне покоя. Я постаралась сосредоточиться и проанализировать свое чувство голода, чтобы понять, не вызвано ли оно Айрис, как это уже однажды проделывал со мной Могкан, однако я не понимала, зачем это могло ей понадобиться.
Поэтому я решила рискнуть, но, прежде чем отправиться на кухню пристегнула к бедру свой нож. Я надеялась незаметно проскользнуть туда и взять несколько кусков хлеба, пока Ранд не встал и не начал замешивать тесто.
Я отрезала кусок сыра, когда дверь в комнату Ранда открылась.
— Элена? — удивленно промолвил он.
— Доброе утро, Ранд. Вот пришла похитить у тебя какую-нибудь пищу.
— Я сто лет тебя не видел, — проворчал он. — Куда ты делась? — Он двинулся к печам и, открыв одну из черных дверец, поворошил угли и добавил туда новых.
— Я была занята. Ты же знаешь. Генералы. Потом делегация из Ситии. Банкет. Кстати, действительно великолепный. Ты просто гений, Ранд.
Стоило мне похвалить его, и он тут же поднял голову. Я убедила себя в том, что если хочу внушить Ранду, что наши отношения не изменились, то мне необходимо разговаривать с ним. Я поставила свой завтрак на стол и пододвинула к столу табурет.
— Кто-то сказал мне, что ты больна, — подходя ближе, промолвил Ранд.
— Да. Желудочный грипп. Два дня ничего не ела. Но сейчас мне уже лучше. — И я указала на тарелку с хлебом.
— Подожди, я сейчас сделаю тебе сладкие булочки.
Он принялся замешивать тесто, а я не спускала с него глаз, чтобы удостовериться, что он не подмешает в него яд. Однако, когда булочки оказались передо мной, я схватила их, уже ни о чем не задумываясь. Привычная атмосфера, когда Ранд пек хлеб, а я сидела рядом, развеяла царившую между нами напряженность, и вскоре мы уже смеялись и весело болтали.
И лишь когда он начал задавать конкретные вопросы, я поняла, что он пытается выудить у меня сведения о командоре и Валексе. Я сжала вилку и с силой вонзила ее в свою булочку.
— Ты ничего не слышала об этом договоре с южанами? — спросил Ранд.
— Нет, — резко ответила я, и Ранд удивленно поднял на меня глаза. — Прости, я очень устала. Лучше пойду лягу.
— Кстати, можешь забрать свои бобы. — И Ранд достал стеклянную банку. — Я молол их, варил, жарил, но у них по-прежнему остается все тот же мерзкий вкус. — Он ссыпал их в мешок и направился к печам проверять огонь.
Пока я наблюдала за тем, как он ворошит угли, мне в голову пришла одна мысль.
— Может, они вообще не предназначены для того, чтобы их есть? — промолвила я. — Может, это топливо? — Ведь стручки были доставлены на новый завод Брэзелла. Не использовал ли он их в своих печах?
— Давай попробуем, — ответил Ранд.
И я бросила бобы в печь. Мы выждали некоторое время, но огонь не вспыхнул ярче и резкого повышения температуры не произошло. Пока Ранд переставлял формы с хлебом, я вглядывалась в угли, размышляя о том, что мое расследование окончательно зашло в тупик.
Потом Ранд снова принялся задавать свои вопросы, и я отвела взгляд от печи. Горло у меня сжалось.
— Пожалуй, мне пора, а то Валекс начнет, меня искать.
— Да, конечно, иди. Кстати, я заметил, что вы с ним очень сблизились. Так что попроси его от моего имени, чтобы он больше никого не убивал, — саркастически откликнулся Ранд.
Я потеряла самообладание и резко захлопнула дверцу печи. Грохот отдался в пустой кухне гулким эхом.
— Валексу, по крайней мере, хватает совести, чтобы предупредить меня о том, что он собирается дать мне яд, — выкрикнула я, тут же пожалев о сказанном.
Какие бы оправдания я ни придумывала, виня в собственном взрыве Ранда или собственную усталость, вернуть сказанное было невозможно.
Лицо Ранда исказилось, и удивление на нем сменилось яростью.
— Значит, Стар сказала тебе? — осведомился он.
— Э-э… — Я не знала, что ему ответить. Скажи я «да», и он бы узнал у Стар, что я солгала, скажи «нет», и он начнет выяснять, откуда мне стало это известно. В любом случае он обо всем узнает. Значит, я только что выдала всю подпольную операцию Валекса.
К счастью, Ранд не стал дожидаться моего ответа и разразился пламенной тирадой:
— Я должен был догадаться о том, что она тебе скажет. Ей нравится стравливать людей. Я совершенно не хотел с тобой общаться, когда ты появилась. Мне надо было всего лишь выплачивать свой долг. А Стар обещала, что сделает это, если я подсыплю яд в питье во время твоего испытания. — Ранд стукнул кулаком по столу. — А потом все стало еще сложнее, потому что ты оказалась на редкость симпатичным человеком. И жизнь моя превратилась в сплошной кошмар, потому что я должен был доносить на тебя и в то же время защищать.