— Любые? — поднял бровь синьор Веспазиано.
— Выясните, что он любит, о чём мечтает и предложите ему это здесь в Риме, — кивнул я, — лучше нанять один раз лучшего, чем мучиться с худшими, а Петера мы завалим учениками, которые всему научатся под его руководством.
— Весьма разумно, синьор Иньиго, — согласился со мной Веспазиано да Бистиччи, — хорошо, я поеду в Майнц, узнаю подробности. Кстати вопрос, а если согласятся на переезд сам Фуст или Гуттенберг?
— Сильно сомневаюсь, что они согласятся, но тоже предложите им хорошие деньги, — решил я, — мало ли.
— Хорошо синьор Иньиго, я возьмусь за это поручение, оплату с вами согласуем после моего возвращения, я буду вести свои расходы.
Я достал из внутреннего кармана кафтана вексель и протянул его книготорговцу.
— Это вам на текущие траты, если превысите их, согласуем после вашего возвращения, — сказал я.
Он взял вексель, посмотрел на сумму и его брови полезли вверх.
— Пять тысяч на текущие расходы? — решил уточнить у меня Веспазиано да Бистиччи такую большую сумму.
— Синьор Веспазиано, мы знакомы с вами уже давно, и вы за все эти годы показали себя как честный и верный своему слову человек, а также отличный делец, — я внимательно на него посмотрел, — я хочу, чтобы мы сотрудничали с вами и дальше, так что если вы при этом будете становиться чуточку богаче, то я надеюсь, что останусь у вас самым лучшим заказчиком ваших услуг, которому вы будете отдавать приоритет по своему времени.
— Это несомненно так и будет, синьор Иньиго, — заверил он меня с поклоном.
— Тогда на этом всё, синьор Веспазиано, добудьте мне Петера Шёффера, — улыбнулся я и мы с ним довольные друг другом, расстались.
24 апреля 1459A.D., Флоренция, Флорентийская республика
Мы опередили медленно плетущийся кортеж папы всего на один день, поскольку сами ехали лишь чуть быстрее него. Путешествие с кучей женщин дало о себе знать, поскольку конечно же синьора Маддалена и синьорина Клариса не могли путешествовать без служанок. А было их у них целых десять, их нельзя было располагать рядом с мужчинами, так что каждый вечером у Алонсо и сеньора Альваро был целый квест найти нам всем убежище, удовлетворяющее всем требованиям римских аристократок.
Но несомненная польза от этой поездки лично для меня точно была, я близко познакомился с самой Маддаленой, которая оказалась обычной женщиной того времени: не сильно дальновидной, не сильно грамотной, но зато очень набожной и переживающей за дела семьи. Так что, едва поняв это, я вздохнул спокойнее и быстро с ней поладил, всего-то нужно было чуть больше молиться, чем я это делал обычно и превозносить величие рода Орсини.
Клариса же была маленькой копией своей матери, хотя в шесть лет, трудно было ожидать от неё чего-то другого. Различие между ними было лишь в том, что девочка была хороша собой, возможно это был возраст, возможно я так её видел, но черты лица нравились мне больше, чем у её матери.
Ко всему прочему, чтобы женщинам не было скучно, мне приходилось придумывать, чем их развлечь в пути. Самым частым развлечением были уроки рисования, обе с воодушевлением взялись за этот процесс, когда только увидели мои рисунки.
Так что не знаю как для них, для меня эта поездка стала тем ещё мучением, ездить одному было куда как проще, но я смирился с этим, поскольку, во-первых, сам распустил язык по поводу помолвки, ну а и во-вторых, пообещал об этом Джованни Медичи. К счастью, дорога до Флоренции была чуть ли не в идеальном состоянии, поскольку за ней следили, так что на девятый день пути мы наконец въехали в Тоскану.
Уроки и развлечения тут же прекратились и мне пришлось быть гидом, рассказывая и показывая обо всём кругом, хотя мои знания были больше из будущего, чем из настоящего, но соответствовать приходилось, и под удивлённые охи со вздохами, поскольку красота кругом была неописуемая, мы наконец въехали и в сам город, который был словно картинка, по сравнению с тусклым и облезлым Римом.
Впрочем, здесь не было ничего странного. Флоренция с каждым годом становилась центром искусства, живописи и скульптуры, хотя конечно самый пик расцвета выпадет потом на правление Лоренцо, к которому мы сейчас и ехали. Ко всему прочему подготовка к приезду Пия II явно шла ускоренными темпами и всюду куда только хватало взгляда велись работы по украшению города цветами, а также самые богатые здания драпировали тканью, чтобы всё выглядело ещё более красиво, чем на самом деле. Так что папа зря переживал, Медичи его явно собирались встречать по-королевски, это было видно повсюду, пока мы ехали к дворцу моих партнёров.
Нужно отметить, что я немного пережевал за первую встречу Кларисы и Лоренцо, поскольку на своих рисунках слегка приукрашивал парня, который, мягко говоря, не блистал красотой, взяв от матери все самые плохие черты: близорукость, утиный нос и выдающийся вперёд подбородок. Пока он был ребёнком это всё как-то сглаживал нежный возраст, но чем больше он взрослел, тем сильнее всё это проявлялось.
Это волнение было тем сильнее, чем ближе мы подъезжали к дворцу Медичи, в котором ремонт был давно закончен, и он поражал своей красотой. Вперёд я отправил Алонсо, Медичи его хорошо знали, так что не стало удивлением, что нас ждали, но что это будет сам Козимо с женой, а также Лукреция с Лоренцо, меня поразило.
Наша повозка подъехала к самому дворцу и слуги отворили дверцы, приставив деревянную лесенку. Я словно птичка выпорхнул наружу, широко улыбнулся Козимо, который улыбнулся мне в ответ и повернулся, чтобы протянуть руку Маддалене, спускавшейся за мной следом. Пришлось правда стоять на носочках, чтобы достать до её руки. но зато спускавшаяся третьей Клариса, не доставила мне никаких хлопот и вскоре мы втроём предстали перед семьёй Медичи.
— Синьора Контессина, — я первой поклонился хозяйке дома, и второй поклон был уже в сторону старого банкира, — как же я рад вас видеть, синьор Козимо!
— Это взаимно Иньиго, — просто ответил мне за них обоих, синьор Козимо, — хотя мы были искренне удивлены, узнав с какими гостями ты приехал.
— Я снова немного по своевольничал, синьор Козимо, — улыбнулся я и поклонился, а затем перешёл на римский диалект итальянского, чтобы наш разговор понимали и гостьи, — но почему-то подумал, что таких гостей вы точно будете искренне рады видеть. Позвольте представить вам синьору Маддалену Орсини, жену лорда Монтеротондо Якопо Орсини, а также их милую дочь синьорину Кларису Орсини.
Представив первых дам, я представил уже им и саму семью Медичи, и все друг другу раскланялись.
— Прошу вас в дом, — сказала хозяйка, — у нас будет ещё время поговорить, а вам нужно отдохнуть с дороги.
— Благодарю вас синьора Контессина, — улыбнулась ей Маддалена Орсини, — конечно, путь до Флоренции был длинным, но, к счастью, синьору Иньиго удалось сделать его короче и веселее.
— Вы мне льстите, синьора Маддалена, — я ей с благодарностью поклонился.
— Лоренцо, помоги синьорине Кларисе с вещами, — мама кинула на десятилетнего мальчика только один взгляд и разодетый в пух и прах Лоренцо бросился к девочке, хотя вещей при той не было, всё несли конечно же служанки. Но он низко поклонился такому же ребёнку, как и он, показывая, что он не чужд изящных манер. Клариса застеснялась, но поклонилась ему и в дом они вошли, идя рядом.
Когда гости вошли внутрь, а слуги стали суетиться, разгружая наши многочисленные вещи, ко мне и синьору Козимо, когда мы отошли к красивой беседке, греческого типа, чтобы поговорить, подошла Лукреция Торнабуони.
— Синьора Лукреция, — я поклонился жене Пьеро.
Неожиданно для меня она подошла ближе и обняла меня, удивив этим жестом не только меня, но и Козимо Старшего. Отняв мою тушку от своей груди, она тепло мне улыбнулась.
— Приятно видеть мужчину, держащего своё слово, — отпустила она меня и поклонившись, извинилась что потревожила нас, уйдя обратно в дом.
Я ошеломлённо посмотрел ей вслед, а затем вернул взгляд на такого же озадаченного синьора Козимо.
— Похоже в этом доме у тебя появился и третий поклонник Иньиго, — удивлённо покачал он головой.
— А кто первые два, синьор Козимо? — удивился я.
— Я с Джованни, — хмыкнул он, — мне докладывали, эта твоя придумка с разделением добычи и производства, а также сроки, в которые ты всё построил, заставляют всех изумлённо восклицать, что подобное невозможно.
— Мне часто говорят это слово, — хмыкнул я, — хорошо, что у меня свой взгляд на вещи.
— Несомненно Иньиго, — спокойно кивнул синьор Козимо, — но как тебе удалось уговорить приехать Орсини?
— На самом деле всё решила всего одна фраза, синьор Козимо, — улыбнулся я, — я сказал, что оплачу эту поездку.
Козимо рассмеялся и вытирая глаза, покивал головой.
— Разумеется, я всё компенсирую, — заметил он, на что я вытащил из внутреннего кармана вексель и протянул его ему.
— Здесь сорок тысяч, я понимаю, что это мало, по сравнению с тем, сколько мы выплачиваем остальным нашим партнёрам, но это первая ваша прибыль из вложенных денег в производство, перекрывающая все затраты, — объяснил я, — я решил, что лучше привезу вам их лично, чтобы вы видели результат. Что он есть и с каждым кварталом будет становиться только больше. На меня выходит всё больше поставщиков, что посылает ко мне папа, я записываю всех, а также требуемые ими объёмы, обещая, что ещё два-три месяца и я покрою все имеющиеся запросы.
— Просто прекрасные новости Иньиго! — Козимо взял вексель, внимательно рассмотрел его и положил на столик беседки, — так скоро можно будет и буллу выпустить о запрете покупки турецких квасцов.
— Мне кажется ещё рано, синьор Козимо, — покачал я головой, — я хочу выкупить землю в Остии, построить склады под готовую продукцию и уже с них вести продажу, чтобы торговцы не ехали за квасцами на сам завод. Ну и конечно, нужно перевести на Остию, руду с Неаполитанских рудников.
— Отличная идея насчёт складов, — согласился со мной Медичи, — если будет запас, проще будет покрывать увеличивающиеся запросы поставщиков.