Испытание 10
Оливия
Все это было очень странно и как будто бы не со мной.
Окончательно проснувшись, я еще некоторое время лежала, изучая незнакомый потолок (очень похож на знакомый, кстати! Только желтого пятна от протечки в углу не хватает). И все вокруг было незнакомое и чужое. Другое белье, другие запахи…
И я словно тоже другая.
Потому что я была уверена, что утром буду умирать от стыда и сожаления. Но ничего подобного не испытывала и в помине.
Было сладко от воспоминаний, немного смущенно, особенно — от совместного душа! Было легко, от того, что все терзания «быть или не быть» позади. Было тепло и удивительно, проснуться от поцелуев, а потом наблюдать, как мой (с ума сойти, правда мой?) мужчина собирается — сосредоточенный, еще немного сонный и растрепанный, но обретающий привычный безукоризненный облик с каждым новым этапом сборов.
Я зажмурилась и потянулась на огромной кровати.
Надо вставать, надо тоже работать… хотя сегодня хотелось устроить себе выходной. Жаль Флора на работе, вот уж кому мне хотелось бы все рассказать!
…а что дальше?
Нет, я не буду об этом думать. Я сегодня счастливая беспечная Лив, которая живет одним днем и радуется этому. Надо наслаждаться чувством, все равно меня надолго не хватит.
Я перевернулась, снова потянулась, чувствуя, как мужская рубашка пикантно щекочет места, где отсутствовало белье, смутилась тому, что прислушиваюсь к этим ощущениям, отбросила с лица шевелюру и все-таки поднялась.
Прошлепала босыми ногами в ванную и в зеркало посмотрела с некоторым опасением. Девица, отразившаяся в нем и правда на Оливию Трейт похожа была мало, но слова «падшая женщина» на лбу не высветились и на том спасибо.
Показав язык отвратительно довольному выражению (мое довольное преумножает уолтеровское самодовольное в разы, так что нечего!), я принялась собираться.
Подавив внезапный порыв заглянуть к Тони в офис, раз уж он через дорогу — еще не хватало каждый день за ним бегать! — я направилась домой: переодеться, нормально причесаться, а потом все же навестить вчерашний завод. Уолтер-Уолтером, а статистические данные статистическими данными и пренебрегать ими нельзя.
Всю долгую дорогу, я старательно разгоняла розовый туман, так и норовивший затянуть ясную мыслительную деятельность. И довольно в этом преуспела, пусть и не до конца, потому что подозревала, что улыбка, которой я одарила охрану во время приветствия, была уж чересчур лучистой.
Как и вчера меня пропустили без лишних вопросов, стоило упомянуть о договоренности с директором. Но вот стоило мне сообщить секретарю, кто я, а ей донести до начальства, что такая-то прибыла…
— Вы идиоты?! — взвинтившийся до небес вопль прошил стены и довольно хлипкую дверь. — Я что сказал? Не пускать! Охрану, немедленно! Немедленно, я сказал, вызывай! Чтобы духу ее через секунду здесь не было!
Дверь распахнулась, явив мне бледную секретаршу, я, совершенно не понимая, что происходит, поднялась ей навстречу.
— В чем дело?..
— Я вызываю охрану, — бросила она мне дрожащим голосом и схватилась за магофон.
Окончательно растерявшись, я даже и не подумала включить напористость, как в ситуации с Уолтером. Там мне, может, были и не рады, но не вели себя так, будто я не одинокая девушка, а вооруженный до зубов бандит.
— Я уже ухожу, не стоит беспокоиться, — я попыталась все же сбавить накал страстей, но двое охранников уже вбегали в офис, причем один из них был как раз тем, который впустил меня меньше пары минут назад.
А дальше меня грубо схватили, выволокли с территории завода практически за шкирку как щенка и вышвырнули за ворота. В прямом смысле. Я упала на землю, ободрала ладони, больно стукнулась коленями, но мысли были только о том, чтобы не пострадали приборы в жалобно звякнувшем портфеле, улетевшем отдельно от меня.
Поднявшись, я обернулась на ворота еще раз. Охрана с каменными рожами показательно меня игнорировала.
И что это было?
Чего ради нужно было меня впускать, чтобы через минуту с непонятными оскорблениями выставить? Да еще и в такой грубой форме? Да еще и когда директор бешено вопил, что велел не впускать, хотя еще несколько дней назад разговаривал со мной вполне любезно.
Кому это нужно?
Будь я параноиком, я бы заподозрила Гиллема, но если рассуждать логически, то бывший начальник ну никак не мог отследить мои контакты и надавить на дирекцию…
Инструменты, к счастью, оказались целы.
Домой я возвращалась в глубокой задумчивости.
Поднялась по лестнице, сунула ключ в дверь, но она оказалась открыта.
— Фло? — удивилась я, заходя внутрь: рабочий день в ИЦ еще не закончился и дома подружке делать было нечего.
И замерла на пороге.
В квартире царил разгром.
Мебель опрокинута, вещи сброшены на пол и выкинуты из ящиков, посуда, лампы разбиты… и повсюду, повсюду — обрывки бумаги, белыми клочками устилающие пол.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.
Потом я прошла к магофону, стараясь не думать о том, что хрустит под ногами, и набрала номер полиции. Продиктовала диспетчеру адрес, объяснила ситуацию, выслушала заверения, что ко мне выезжают. Подумала. Набрала другой номер.
— Будьте добры госпожу Флайберт.
— Она больше здесь не работает, — сообщили мне и бросили трубку.
Не работает? Что значит — не работает? Почему не работает?
Неужели это — тоже из-за меня?
К горлу подступил ком.
Часто моргая, я огляделась вокруг, не зная, за что хвататься в первую очередь.
Стоп, мне ни за что нельзя хвататься, сначала надо дать полиции все осмотреть.
Что же мне тогда делать?
Я посмотрела на магофон.
Позвонить Тони?..
Что я ему скажу?
Брось все свои важные дела, приедь пожалей меня?
Потому что, что он еще сможет сделать, кроме как пожалеть?
…наймет уборщицу, да.
От с трудом сдерживаемых слез перед глазами все плыло. Я все равно до сих пор не понимала — почему?
За что?
Правда — за что?
Я знаю, что я права, они — кто бы ни были эти «они», потому что явно все это дело не рук одного Гиллема — тоже знают, что я права. И мы все также знаем, что это не та проблема, которую можно будет прикрыть фиговым листиком и сделать вид, что так и задумывалось для красоты, а не для того, чтобы срам убрать. Все это грозит такими экономическими проблемами, которые стране (да что там — стране, миру!) и не снились, так почему?
Ответа на этот вопрос у меня не было.
Полиция явилась через полчаса.
Два усталых на вид, скучающих мужика, осматриваясь, прошлись по квартире, не особенно утруждая себя осторожностью (от каждого нового хруста у меня внутри что-то обрывалось), вернулись ко мне.
И вопрос, прозвучавший после «опишите случившееся» и «перечислите похищенные материальные ценности», поставил меня в тупик:
— У вас есть враги, госпожа Трейт?
Что я могу тут сказать?
Да, есть? Очевидно же, что есть! Но кто? «Вы знаете, я хочу предотвратить магическую и экономическую катастрофу, а кто-то мне мешает?». Бред.
— Я не знаю, — выдавила я самое приближенное к правде, что смогла придумать.
— Не знаете? — удивился полицейский. — В смысле — не знаете? Вы подозреваете, что кто-то может желать вам зла?
— Мы плохо расстались с моим предыдущим начальником, — честно призналась я. — Меня уволили.
— Как правило не начальники крушат квартиры уволенных подчиненных, а наоборот, — со знанием дела заявил полицейский. — А как обстоят дела с врагами у вашей соседки?
— Флоры? Точно нет.
— Видите, госпожа Трейт, на этот вопрос ответ однозначный — или враги есть, или их нет, — снисходительно хмыкнул мужчина, что-то пометил у себя в бумагах и вынес вердикт: — Полагаю, раз ничего не было похищено, мы имеем дело с обыкновенным вандализмом. Район неблагополучный, на прошлой неделе в здании через квартал стекла повыбивали. Да только сегодня на хулиганство выезжали трижды. Смените замки да поставьте хотя бы элементарную защиту, вы же маг в конце концов. Здесь подпишите. Всего доброго.
Флора появилась только через час. Я сидела на полу и силилась по обрывкам понять, все вот это вот — это мои заметки или просто отвлекающий маневр? Записи уничтожены или украдены? Не знаю, почему мне важно было это знать, но зато эта мысль отвлекала от всего остального и давала хоть какое-то занятие. Приступать к уборке моральных сил я пока не находила, хоть и нужно было.
— Боже, Лив! — воскликнула подруга. — Что стряслось?! Ты в порядке?
— Да, меня здесь не было. Кажется, ты была права и Гиллем настроен серьезно. Флора, это он тебя уволил?.. — голос дрогнул. Ну за что ее? Ладно меня, но ее-то за что?
Фло недоуменно хлопнула ресницами.
— Откуда ты?.. кто?..
— Сволочь, — в сердцах воскликнула я, швырнула обрывки обратно на пол, встала, в сердцах топнула ногой. — Тварь!
Хотелось злиться и бросаться угрозами, но я пока что еще очень слабо представляла содержание этих угроз, поэтому только и оставалось, что ногами топать.
— Я с этим утверждением, конечно, согласна, — Флора присела на диван, почему-то избегая смотреть мне в глаза. — Но меня уволил не Гиллем, а Джеральд.
— Дже..? Шеффрой? За что?
Фло вздохнула, разгладила юбку на коленях.
— Я сообщила ему, что беременна.
Я медленно нащупала кресло за моей спиной и так же медленно села.
— Ты… что? Давно? Как?.. Кто?..
— Вот последний вопрос, Лив, в самую точку, — мрачно произнесла подруга.
От суммированного шока всех последних событий мозг, кажется, окончательно перегрузился и отказывался функционировать. Я могла только смотреть на Фло и как кукла хлопать ресницами. Убедившись, что сколь-либо внятной реакции она от меня не дождется, Флора снова вздохнула и заговорила сама.