Рыкнула и почувствовала себя дура-дурой. Я была почти наверняка уверена, что Брайан в курсе того, что у меня с ним неэсклюзивные отношения. Но кто ж так тычет мордой мужика, который вроде как поговорить пришел…
— А я не имею? — осторожно осведомилась дверь.
— А ты и рад бы не иметь!
— Флора, — голос Шелтона звучал спокойно и ровно: — Ты знаешь, кто отец ребенка? Я или Шеффрой?
— Джеральд бесплоден, — зло выдохнула я, признаваясь сразу во всех смертных грехах: во-первых, в том, что действительно спала с двумя мужчинами сразу, а во вторых… что не к Брайану первому я пошла.
Шелтон помолчал. Я шумно выдыхала, закипая. Что? От шока мозги отшибло? Забыл к кому приехал? Задумался, а надо ли тебе все это?
— Может, все-таки откроешь? — наконец, прозвучало из коридора. — Мне не очень удобно делать тебе предложение через дверь.
Делать… что?
Я застыла изваянием.
— Ладно. Если ты настаиваешь. Флора Флайберт, ты выйдешь за меня замуж? — проникновенно озвучила дверь.
Попроси он меня так что другое, я бы дала не раздумывая. «Собственно, ты и дала», — мрачно поправил внутренний голос. — «А теперь разгребаешь последствия».
— Фло, ты вообще там?..
— Здесь, — буркнула я, жалея, что и правда не ушла в комнату и не пропустила это все мимо ушей.
О, как я сейчас поняла Оливию в момент отказа Уолтеру! Впервые на самом деле поняла!
Я хочу замуж! Очень! Это самый идеальный вариант решения всех моих проблем!
Но…
Но! Проклятое отвратительное «но», откуда оно вообще взялось в моей голове? Это все растлевающее влияние неисправимо романтичной Лив! Все мои беды от нее! Точно!
— Брайан, это очень щедрые жест с твоей стороны…
— Ответ, о котором мечтает любой мужчина, — глухо донеслось из-за двери. Я метнула в нее гневный взгляд, и мне ярко привиделось, как на той стороне Шелтон закатил глаза, но смиренно заткнулся.
— Но, — с нажимом продолжила я, — ты же меня не любишь.
— Мне кажется, ты говорила, что не веришь в любовь.
— Ну почему же. Для других — верю. Это у меня с ней не складывается.
— И что в таком случае тебе мешает выйти за меня по расчёту?
Я посмотрела на дверь укоризненно.
— Одно дело женить на себе мужика, округов его личным обаяние, совершенно другое — так! Это подло. Я может быть и не обладаю высокими моральным качествами, но свои принципы у меня все же есть!
— Да ладно, — голос Брайана звучал беспечно, — не пойдёт у нас совместная жизнь — разведемся, всего и делов. Зато у ребёнка будет фамилия, у тебя статус все же получше чем мать-одиночка. И алименты, опять же. Серьёзно, Фло, я, может, и не самый удачный брачный материал, но мы же не можем оставить, все как есть? Я всю дорогу, пока ехал, об этом думал. Все же, это и мой ребёнок тоже.
Глаза запекло. Я поморгала, потом крепко зажмурила и открыла глаза — жжение не проходило. В груди, горле, закипал горячий болезненный ком. Поверхностно дыша, я старалась удержать его в груди, но…
Это все слишком.
Это невозможно.
Не может быть, чтобы он действительно все это имел в виду.
Дыхание срывалось, и раскаленная лава, свившая себе гнездо в груди, поднималась все выше и выше… и вырвалась.
Закусив зубами кулак, я отступила на пару шагов, упираясь спиной в стену и беззвучно сползла по ней, пряча лицо в ладонях и сотрясаясь от рыданий.
Брайан за дверью, кажется, снова звал меня по имени. И где-то на задворках сознания я понимала, что нужно встать и открыть, пока он не ушел, пока не передумал.
Но я не могла. Казалось, что все переживания, которые я накопила на протяжении жизни, решили вырваться слезами именно здесь и сейчас. И не отпустит, пока я не выплачу все.
И я плакала.
А потом прозвучал странный звук — в двери проворачивался ключ.
И прежде, чем я успела осознать этот звук, прежде, чем успела что-то предпринять, дверь распахнулась, Брайан шагнул внутрь, и стремительно сгреб меня в охапку.
— Фло, ну ты чего? — растерянно пробормотал он мне в волосы, чем запустил новый виток рыданий.
Так ему и надо. Все проблемы — от него!
Испытание 12
Оливия
Время шло невыносимо медленно.
Тони больше не приходил в сознание, как будто, он вложил все силы в тот единственный рывок, чтобы уладить все дела, и больше не видел в этом необходимости.
Врачи пока что по прежнему заходили часто, а уходили с озабоченными, обеспокоенными лицами. Один раз Энтони стало совсем плохо, и меня выставили из палаты, и у меня у самой чуть сердце не остановилось в ожидании новостей.
А когда целители вышли, позволяя мне вернуться, я не сразу смогла встать на подкашивающиеся ноги.
Сколько прошло времени? Ночь, день, еще ночь…
Что я ела? Где спала? Спала ли?
Кажется, приходил Брайан.
Кажется, он говорил мне, что с Флорой все хорошо.
Иногда я ни о чем не думала, иногда полубредовые мысли уносили меня в невероятные дали. Например, как я сообщу маме и тетушкам, что вышла замуж. Без торжества, без фотографий, в которых можно будет тыкать носами всех тех, кто не верил, что это когда-либо случится. Без присутствия родителей, которым, чтобы поверить, фотографий было бы недостаточно!
Нет-нет, разговаривать с родственниками можно будет только вживую и только с Тони, выставить его перед собой как щит и пусть сам отбивается, раз сам заварил эту кашу. Его обаяния на мою семью должно хватить, а моего терпения на них уже давно не хватает!
А потом я строго одергивала сама себя, что думаю о какой-то ерунде, когда тут решается вопрос жизни и смерти…
Целители заглядывали настолько часто, что я уже даже не поворачивала головы на скрип двери, и продолжала полулежать рядом с Тони, держа его за руку и надеясь, что вот-вот ресницы дрогнут, приподнимутся, и он скажет мне какую-нибудь гадость.
Поэтому раздавшийся следом за этим скрипом голос меня удивил и заставил поднять голову, с трудом фокусируя взгляд.
— Добрый день.
Женщина в возрасте, но уже том, неуловимом, когда ей может быть и шестьдесят и восемьдесят — седые волосы собраны в элегантную прическу, тяжелые серьги с гранатами, гранатовое же платье, старомодное, но на этой даме смотрящееся удивительно уместно. Будь я в чуть лучшем состоянии, я бы наверное, догадалась сразу, но сейчас мне потребовалось несколько мгновений, чтобы неуверенно произнести:
— Госпожа Уолтер?
— Леди Уолтер, — невозмутимо поправила меня дама, пересекла палату и опустилась на кровать рядом с Тони с другой стороны от меня.
Она пригладила сыну встопорщенные волосы, провела костяшками сухих пальцев по щеке.
Я выпрямилась, панически пытаясь сообразить, как выгляжу со стороны. По всему выходило, что отвратительно — больничное платье не по размеру, простецкая коса вместо растрепавшейся в воронье гнездо прически. О лице — даже судить не берусь, краше в гроб кладут. Брайан пытался все же отправить меня домой, но у него ничего не вышло, я отказывалась покидать госпиталь, пока не будет ясно наверняка, что с Тони все хорошо.
Теперь, признаться, об этом немного жалела. А мысли о разговоре с родителями внезапно стали казаться сущей ерундой, не стоящей внимания. В конце концов, их дочь вышла замуж за господина Пятого Номера, а сын этой женщины женился на вот этом… чучеле.
Неловкое молчание становилось все тяжелее. У меня во рту все пересохло, и язык прилип к небу, и казалось, что если я все-таки решусь что-то сказать, это будет не речь, а воронье карканье (и тогда чучело можно будет переквалифицировать в пугало).
— Вы, должно быть, Оливия, — первой нарушила молчание… моя свекровь.
Я кивнула, по-прежнему, не зная, что сказать.
Ненавижу Уолтера! Он как издевался надо мной при жизни, так и продолжает издеваться при смерти! И кольцо сама себе надевай, и с родственниками сама себя знакомь… хорошо устроился!
Я подавила в себе порыв поправить подушку, чтобы убедиться, что устроился и правда хорошо.
— Как давно вы здесь?
Кто бы еще сказал, который час…
— Около полутора суток, — неуверенно призналась я. Или уже двух?.. Время и правда смазалось.
Леди Уолтер покачала головой, и мой желудок сделал кульбит. Но прежде, чем она успела что-то сказать, дверь распахнулась и вошел целитель.
Я привычно подорвалась, чтобы уступить ему место. Леди Уолтер встала с достоинством и однозначно врожденной грацией.
Традиционный осмотр, поддерживающие заклинания, еще какие-то медицинские манипуляции и неожиданно вместо того, чтобы молча уйти с мрачной физиономией, мужчина скупо улыбнулся.
— Что ж, дамы, я думаю, можно заключить, что господин Уолтер успешно миновал кризис. И пусть восстановление все равно будет небыстрым, угрозы жизни я больше не ощущаю. Но выводить господина Уолтера из сна я пока не буду, ему все еще необходим полный покой.
У меня перед глазами слегка поплыло. Я покачнулась и слепо нашарила тумбочку, чтобы на нее опереться.
Слава тебе, Господи!
От облегчения хотелось плакать, но в сухих глазах уже не находилось слез. Я закрыла их и с силой потерла лицо. А когда отняла от него ладони, то чуть не подпрыгнула от испуга: леди Уолтер стояла прямо передо мной.
— Милая моя, это никуда не годится, — строго сказала она. — Когда вы последний раз нормально ели? Давайте договоримся, вы сейчас съездите домой и приведете себя в порядок. Поешьте, поспите. Вы слышали целителя, угроза миновала. К тому же я теперь здесь. И если мой сын придет в себя в ваше отсутствие, я непременно сообщу ему, что он был категорически неправ, доводя своим состоянием девушку до нервного истощения.
Если бы это мне сказал Брайан, я бы послала его куда подальше (я и послала, к Флоре!), но свежеиспеченной свекрови, да еще и с новостями от целителя о том, что угроза миновала…
По правде говоря, мне очень хотелось помыться. И поспать. И хотелось, чтобы Тони, который даже умирал на редкость элегантно (как черт побери у него это получается?), придя в сознание увидел что-то похожее на привлекательную женщину, а не вот это вот.