Так что госпожа Трейт была далеко не первой женщиной, которая нагло заявлялась ко мне без приглашения, чтобы что-то потребовать. Однако первой — которой нужен был не я, а какие-то исследования на моем заводе.
Красивая женщина. Яркая.
Это было первое, что я подумал, когда Оливия Трейт угодила в паутину защитного заклинания. Широко распахнутые серо-голубые глаза, изумленно округлившийся ротик и пышные волосы редкого карамельного оттенка, который я потом мимоходом обозвал рыжим.
Еще я успел подумать, что я с ней точно не спал и даже слегка посожалеть этому факту. И да, она была права — мне действительно было очень любопытно узнать, зачем ко мне вломились на этот раз.
Признаться, ее заявление меня раздосадовало. Защитники окружающей среды — весьма унылые ребята, ученые — еще и зануды. А эта, ко всему прочему, еще и неудачливый ученый. И было крайне наивно с ее стороны полагать, что я допущу к генератору девицу с улицы, которая к тому же еще и маг, для того чтобы проводить неведомые замеры.
Информацию я, конечно, принял к сведению и намеревался при случае проверить, но на завод я сегодня заехал ненадолго, впереди маячила важная встреча и было просто не до сумасшедших дурочек, даже если они прехорошенькие.
Поэтому я ее выставил. И намеревался больше никогда с этой дамой не встречаться.
Ровно до того момента, как, случайно глянув на дорогу, увидел вдалеке уныло бредущую вдоль обочины фигуру с далеко не дамской сумочкой.
— Где улица Сквозняков знаешь? — бросил я водителю. Адрес всплыл в голове сам собой, впрочем, на память я никогда не жаловался. — Дом три.
— Да, господин Уолтер.
— Притормози возле дамы. Если сядет — повезешь туда.
— Как прикажете, господин Уолтер.
Я затруднялся сказать, что меня дернуло — ошметки маменькиного воспитания, любопытство или обычная жалость, но было приятно увидеть улыбку на личике Оливии Трейт, когда та села ко мне в машину.
И она снова меня удивила. Вместо того, чтобы умно помалкивать и радоваться тому, что не придется торчать под дождем, или на худой конец попытаться со мной позаигрывать или расположить к себе каким-либо другим способом, она отмахнулась от моих уколов на тему работы, как от чего-то совершенно несущественного, а потом и вовсе снова затянула ту же речь, которую я единожды уже отказался выслушать.
Речь была мне неинтересна. Информацию я уже получил и разберусь с ней сам.
А вот госпожа Оливия Трейт — очень даже.
Яркая женщина. С чертовщинкой (ведьма на березе, это ж надо!), но при этом какая-то… неиспорченная. Она то ли не понимала своей привлекательности, то ли не хотела ей пользоваться.
И тот, и тот вариант цеплял. Заводил даже.
С характером. Люблю таких. Чтобы и обертка на уровне, и блеск в глазах, и умение отстаивать свои интересы.
Они напоминают мне мои Ястребы. Умно, со вкусом и знают себе цену.
Ладно, госпожа Трейт, вы меня убедили, я хочу с вами встретиться.
Забавно получилось, правда.
Кажется, она так и не поняла, что я назначил ей совсем не деловую встречу.
Тем интереснее.
Испытание 2
Флора
Под утро мне приснился сон. Тревожный, яркий и будоражащий. Мрачно медитируя на утренний кофе, я пыталась вспомнить, о чем он — и не могла. В память сохранила только горько-сладкое мятущееся ощущение…
Интересно, это хорошая примета?
Я старалась не шуметь — Лив еще спала.
Вчера она до поздней ночи сидела, обложившись литературой, от справочников до периодики, и что-то лихорадочно выписывала, считала, чертила графики…
Подбирала аргументы. И, подозреваю, собиралась заниматься этим и весь сегодняшний день тоже.
Как по мне — хватило бы грамотно подобранной блузки.
Такой, чтобы будила воображение, и одновременно давала понять — ни-ни! Не для тебя ягодка росла!
Но Лив иногда бывала чудовищно упряма.
Откуда у нее это странное убеждение, что пользоваться женским оружием в научных целях неприемлемо? Лично я полагала, что хоть мир и не стоит на месте, а все равно женщины пока что находятся в том положении, когда на свою пользу стоит оборачивать все. И если в довесок к умной голове у тебя есть еще и привлекательная внешность, то тут уж сам Бог велел!
Вообще, наверное, именно поэтому у подружки личная жизнь и не складывалась. Она не могла принять себя как ученого и женщину, вот и вляпывалась в то, что те, кто видел в ней женщину не хотел иметь дело с ее мозгами. А те, кто восхищался ее мозгами, в упор не различал за ними женщину.
А ведь, казалось бы, такая, как она, давно уже могла быть счастливой женой и матерью.
Лив умная — по-настоящему умная, без дураков, без скидок на женский пол. Возможно, чуть менее умная в житейском плане, но мы, люди науки, пожалуй, все в какой-то степени этим страдаем.
Красивая.
Из очень хорошей семьи, с положением и связями — она приехала в Карванон и поступила на обучение в школу по протекции самой герцогини Тайринской (светлая ей память!). Дед занимал едва ли не высший для человека его происхождения пост в департаменте магконтроля. Отец — известнейший целитель.
Но при этом Лив была — веселой, доброй и простой. Редкое сочетание. Добрая душа, она сама по себе редкость, а в довесок ко всему остальному…
Нас свела случайность, но этой случайности я была крайне признательна. И уже спустя год совместной жизни воспринимала Оливию как сестру. Временами непутевую младшенькую, временами… едва ли не двойняшку.
Я вздохнула над кофе и вернулась мыслями к предстоящей деловой — хе-хе! — встрече. Пусть я не смогу заставить подружку всерьез отнестись к Энтони Уолтеру как кандидаты в мужья, но полностью профукать шанс я ей тоже не позволю.
Если он мерзавец, она в него и так не влюбится. Но вот присмотреться — просто обязана!
Работа для меня последнее время стала не только любимым делом и местом-где-платят-деньги, но и полем для обширной шпионской деятельности. Быть в курсе событий я любила всегда — информация оружие не хуже пистолетов! Но после увольнения Лив это стало не просто хобби, а важным делом. Может, мы с Оливией и две наивные дурочки, но вера в торжество справедливости еще не угасла, а значит, война объявлена!
До неприкрытой уголовщины я не опускалась — в секретные бумаги не залезала, по ящикам коллег Оливии не шастала (да и откуда такие возможности у простой младшего научного сотрудника, да еще и совершенно другого отдела), но держала ушки востро.
И не зря, потому что сегодня за чаем в отделе кадров, одна из работниц бросила мимоходом:
— А с Лив кто общается? На нее тут запрос пришел от какой-то частной лаборатории. Хотят взять ее на работу, интересуются характеристикой и причиной увольнения. Гиллем велел пока молчать, а если будут настаивать — отвечать, что информация засекречена. Даже в личной характеристике отказал, представляете?
— Что там случилось все-таки? — другая сверкнула глазами. — Может, она с ним… — голос ее упал до шепота. — А потом поругались?
— Или наоборот, — не выдержала я гнусных инсинуаций, — не дала, вот и мстит.
Дамы закивали головами и дружно переключились на обсуждение парнокопытных, в природе называемых homo sapiens.
Однако я всерьез заволновалась — если бы Лив ходила куда-то на собеседование, она бы мне сказала. Так что встает вопрос, кто и зачем вдруг ей интересуется, прикрываясь какой-то там частной лабораторией? В свете того, что информация, которой владела подружка — все же не самая безопасная…
Мысли эти, пусть и не самые легкие, работе не мешали.
— Госпожа Флайберт, где бумаги по результатам вчерашних испытаний?
— Вот, у меня все готово. Я также подшила туда план дальнейших проб, протоколы для проведения и вот здесь необходимо, чтобы вы подписали список требуемых ингредиентов на закупку…
— Золото вы, Флора, — улыбнулся мне начальник, Джеральд Шеффрой, мужчина моей мечты последние три месяца — с тех самых пор, как его к нам назначили — до этого он возглавлял одну из дочерних лабораторий.
Тридцать пять лет, хорош собой, и при этом в свои годы уже глава алхимической лаборатории при КИЦ. Умен, перспективен. И, самое главное — не женат.
Конкуренция, конечно, была серьезная, в исследовательском центре все дамы подобрались неглупые — должность обязывает. Однако ассистенткой он в итоге выбрал меня, а это о чем-то да говорит…
Выходила с работы я в слегка мечтательном настроении, которое мирозданию тут же обязательно надо было испортить.
Подошедший ко мне мужчина выглядел вполне прилично, от него не пахло алкоголем и вообще никаких подозрений он не вызывал, еще даже когда задал первый вопрос:
— Добрый день, подскажите, а вы здесь работаете? — он кивнул на двери исследовательского центра.
Я кивнула.
— О, возможно вы могли бы мне помочь! — просиял мужчина. — Я разыскиваю свою знакомую, Оливию Трейт… — я вздрогнула, вскинула глаза и вперилась в незнакомца жестким взглядом, который тот предпочел игнорировать. — Я знаю, что она работала здесь, но потом уволилась, и теперь я никак не могу ее отыскать, может быть вы мне поможете? И расскажете, что случилось?
— Извините, нет, мы не состояли в близких отношениях, — отрезала я и вознамерилась отвернуться и отправиться по своим делам, когда рука в черной перчатке придержала меня за локоть.
— Может быть, вы подумаете получше? — вкрадчиво произнес мерзкий тип, и я с изумлением уставилась на ненавязчиво протянутые мне банкноты.
Да он издевается!
Я вырвала локоть, а потом от души и за всех, кто обижает мою подругу пихнула негодяя портфелем в живот. Тот от меня такой подлости явно не ожидал, охнув, согнулся пополам, и тогда я азартно приложила еще и сверху, с победным ощущением не зря пройденных уроков самообороны.
— Госпожа Флайберт! Флора! — донеслось с крыльца, и я, вздрогнув, ужаснулась и попыталась представить со стороны, как я выгляжу в этот момент — покрасневшая, с портфелем наперевес и коленопреклоненным противником, от которого не успела удрать.