– Нет, это вроде личное.
– Ну какое личное? У нас полчаса до начала, а тебе еще с заказчиком знакомиться, готовиться и так далее! Скажи ей, пусть дождется меня, я после презентации спущусь. Арзу, слайды! Гаянэ, музыкальное сопровождение!
– Хотела бы вам напомнить, жёнфиль Татьяна, – официальным тоном заявила Гаянэ, – что этот проект – целиком заслуга Елены.
– И что? Гая, девочка, никто у Лены ее заслуг не отнимает, свои проценты она получит. Если все срастется. А вот чтобы все срослось, нам всем сейчас нужно из трусиков выпрыгивать, а не в напоминалки играть. У тебя фонограмма готова? Марш!
Через пять минут ко мне подвели полностью упакованную спасительницу – губки, сиськи, ножки, пахнет вкусно, только бледная слишком, даже тональный крем не спасает. Коньячку бы ей сейчас, да кто ж знает, как он на нее действует? Показала ей большой палец и отправила в переговорную к заказчику.
Все нормально, все под контролем. Сегодня я хозяйка бала, сегодня все пройдет отлично! Вон как мои лошадки носятся, стуча каблучками! Да покупатели слюной изойдут!
Лена-Лена, как некстати! Как это несправедливо…
Вернулась Эльвира, трясущаяся, невменяемая.
– Что случилось?
– Заказчик говорит, что хочет только жёнфиль Елену!
Приехали.
– Ты ему, конечно, ничего не сказала? – Мотает головой, смешно подскакивает кудрявая челка. – Это правильно. Тогда какие варианты? Возвращаешься туда и делаешь ему минет до тех пор, пока он не захочет только тебя. Ясно?
Помнится, когда наш генеральный, жёнфиль Голицына, давным-давно напутствовала подобной фразой меня, в голове будто переключатель какой-то сработал. Интересно, сработает ли у Эли? Надо бы пойти с ней, подстраховать, а то ведь еще с перепугу поймет буквально… но уже пора встречать гостей, а ведь я хозяйка бала, кто же без меня их встретит? Когда-то в этой роли выступала сама Голицына, но теперь, уверившись в том, что на меня можно положиться, без ущерба и последствий оставить фирму, поручить выполнение всех текущих забот, наш генеральный, не соврать, уже полгода не появляется в офисе, периодически звоня то с курортов Краснодарского края, то из Светлогорска, то из «Мрии». Почему бы и нет? Меня она выдрессировала, процесс идет, денежки капают… Правда, раньше у меня был бесценный помощник и друг – Ленка. А теперь она состарилась…
В голове, честно говоря, не укладывалось. Ленка! Та самая Ленка, с которой мы знакомы с детства, с которой вместе расшибали коленки на качелях, влюблялись в старшеклассников, шептались ночи напролет в студенческих стройотрядах… В город я перебралась на пару месяцев раньше, устроилась к Голицыной, сняла квартирку, потом и ее подтянула. Поначалу Ленкина мама, вьель Софья, была категорически против переезда – две провинциальные девочки в мегаполисе, полном коварных адолесанов, так и жаждущих охмурить, соблазнить, совратить наивных смазливых дурочек, оставшихся без надлежащего родительского контроля. Не знаю каким образом, но Лене удалось уговорить маму хотя бы съездить посмотреть на то, как я тут живу, чем дышу. Погостили они у меня вдвоем, пошатались по городу – вместе, везде и всюду вместе, они даже к Голицыной на Ленкино собеседование за ручку шли! В результате вьель Софья сдалась и уехала – смурная, разбитая расставанием с дочерью. Сколько себя помню, она всегда казалась мне ужасно старой, а тут вроде еще больше постарела. Ленка-Ленка! Вот что значит плохая наследственность! У меня наследственность хорошая: мама состарилась в сорок восемь, папа в сорок шесть, обе бабушки пятидесятилетние юбилеи могли в бикини на подиуме встречать, одна из прабабушек до шестидесяти дотянула…
Очнулась и поняла, что напротив стоит Гаянэ и, кажется, что-то мне говорит.
– М-м-м? – встрепенулась я.
– Я закончила с фонограммой, могу встретить гостей. У нас еще десять минут до начала. Если хотите – спуститесь к Лене. Мне кажется, вы ей сейчас очень нужны.
Ох, непроста ты, девочка Гая! Кажется тебе? Ну уж дудки! Сейчас на первом месте – работа, мы должны ее выполнить четко, слаженно, с полной отдачей, сексуально и жизнерадостно. А какая тут радость, если я, спустившись вниз, окончательно и бесповоротно приму Ленку такой, какой она стала? В каком настроении я войду в конференц-зал, если хотя бы десяток секунд пообщаюсь с – возможно – смурной и разбитой копией вьель Софьи? А если я при этом вспомню, что ночами в стройотрядах мы в палатке пару-тройку раз не только шептались? Стоп! Не думать об этом, не думать!
– Я пойду к ней после презентации. Думаю, если ее проект выстрелит, это поднимет ей настроение, не так ли?
Гаянэ задумчиво пожевала губу, поправила бретельку лифчика и, так ничего и не ответив, ушла.
На душе было гадко. За пять лет работы в нашем коллективе никто еще не старился. Девочки менялись – обычная текучка. Нынешний состав уже больше года стабилен. Умненькие офисные крыски модельной внешности. Некоторые только коготками топочут, хвостиками крутят; некоторые и куснуть могут. Но это все ерунда, подсидеть – не подсидят, я у Голицыной на хорошем счету. Правая рука, можно сказать. Скорее, она от моих конкуренток избавится, чем от меня. А вот Ленку она теперь абсолютно точно уволит. И ни одного аргумента, чтобы помешать этому. Та же Гаянэ вполне справится с Ленкиными объемами, а если сегодня еще и Эльвира себя проявит – так у нас опять будет полный комплект, девочку на телефон нанять вообще труда не составляет. А что у вьель Крыловой опыт – так это наживное. В наших контрактах черным по белому описаны условия и требования. Малейшее изменение внешности – до свидания! А старость – это, увы, не малейшее.
Нанимая на работу, жёнфиль Голицына с каждой беседовала приватно. Она вообще умела к каждой найти индивидуальный подход, но, думается мне, основную мысль до всех доносила одинаково. Пять лет назад, сидя за вот этим столом, она с грустной улыбкой говорила мне:
– Нам придется работать в мире мужчин, на их территории, по их правилам. Значит, нам следует быть столь же компетентными, столь же убедительными, столь же профессиональными. Но даже при соблюдении этих условий мы останемся всего лишь одной из множества фирм, и, предлагая свои услуги, мы рискуем нарваться на логичный вопрос: «А чем вы лучше других?» По сути, мы ничем не лучше и не хуже, мы – такие же. Однако, как показывает практика, при идентичности условий заказчик выберет то, что ему ближе. То, что ему знакомо. То, что ему кажется безопасным. Подчеркиваю – кажется! Короче говоря, заказчик-мужчина выберет мужской коллектив для рекламы и реализации своей продукции и услуг. Если только… если только мы не сыграем на его инстинктах. На самых примитивных, дремучих, животных инстинктах. Нам поручат рекламировать шагающий экскаватор – мы возьмемся. Нам закажут презентацию массажера простаты – мы возьмемся. Мы возьмемся за все, что нам предложат, и выполним это так, что потенциальные покупатели будут долго подбирать слюни и требовать: «Еще! Хотим еще!» Почему? Потому что при прочих равных у нас есть всего одно отличие: мы – женщины. Мы будем обворожительны, надежны, нежны, эротичны, послушны, желанны, восторженны – мы будем такими, какими они хотят нас видеть. У нас уже есть скромная клиентская база, и рано или поздно слух разойдется: дескать, ребята, они и дело свое знают, и выглядят – м-м-м! При прочих равных мужчина выберет то, что сулит ему удовольствие – не суть важно, эстетическое или физическое. Поэтому первоочередная задача моих сотрудниц – днем и ночью выглядеть на все сто!
И мы с Ленкой старались – только лучшая косметика, только брендовая одежда, шоколадки исключительно по большим праздникам, разумный безопасный секс и много, много, много часов в тренажерном зале.
Как жаль, что старости этого не объяснишь… Ленка-Ленка, ну почему же так рано?!
Презентация прошла потрясающе. Эльвира справилась, девочки где надо подстраховали, выложились по полной программе. В конференц-зале было полтора десятка мужчин, вьё и адолесанов, представителей разных компаний, и я голову готова дать на отсечение, что некоторые интересовались не рекламируемым продуктом, а исполнителями. В хорошем смысле слова «интересовались»… да и в не очень хорошем тоже. Кто-то из моих знакомых однажды попенял: дескать, не стыдно тебе плясать перед мужиками, демонстрируя голые ляжки, ради подписания контракта на поставку снегоуборочной техники? К вам же, дескать, ходят как на стриптиз! Нет, мне не стыдно. У меня было то, что во все века хорошо продавалось: сексуальность. Я могла продавать ее снова и снова, ничего не теряя. Даже сейчас, будучи хозяйкой бала и уже не отплясывая сальсу на шпильках, я продолжала цеплять, притягивать взгляды, дарить уверенность и хорошее настроение, то есть – работать. Есть спрос – ждите предложения. Что в этом плохого?
Мне не стыдно, когда на традиционном фуршете после окончания презентации мне в триста тридцать третий раз предложат познакомиться поближе – моя работа выполнена, я взрослая девочка: могу принять предложение, могу отказать. Сегодня отказывать не хотелось. Возможно, адолесан Виктор был слишком хорош собой и настойчив. Возможно, это был повод развести руками, если Ленка все еще ждет внизу. Да, малодушно, да, дико. Но сегодня была трудная победа, невероятная победа, мы справились, мы имели полное право торжествовать и безумствовать, и мне не хотелось омрачать остаток вечера наглядным негативом.
Тем не менее, попросив Виктора подождать снаружи, я пробежалась по фойе в поисках Крыловой.
– Жёнфиль Татьяна! – окликнул меня охранник на «вертушке». – Ваша сотрудница…
– Да? – насторожилась я.
– Она просила передать, что не сможет вас дождаться. Просила, чтобы вы заехали вечером к ней домой.
– Э-э-э-э… спасибо! – Я уже прошла через «вертушку», но не смогла уйти просто так. – Послушайте, если вы знали, что она наша сотрудница, то почему не пропустили?
– Не положено. – Он коротко оглянулся и зашептал: – Я бы пропустил, но у нас четкие инструкции на этот счет, а начальник смены сегодня просто зверствует…