Я продолжал размышлять об этом и в такси, хотя там мы были отделены друг от друга тонкими прозрачными переборками. Это было, пожалуй, хорошо, потому что от волнения я начал потеть и испугался, что от меня будет пахнуть, как от Слона. Мне очень не хотелось бы, чтобы Скиса учуяла этот запах. От нее самой исходил какой-то очень тонкий и нежный аромат, который я, пожалуй, не смогу описать – знаю только, что хотел бы чувствовать его все время.
Итак, мы выбрались из роботакси, и оно, мигнув на прощание габаритами, умчалось обратно в Муром. Мы стояли на заросшей настоящей живой травой дороге, упиравшейся в деревянные ворота. За воротами высился сложенный из золотистых бревен терем с крытой красной черепицей крышей. На крыше виднелось какое-то нелепое сооружение из веток, в котором я, не без помощи планшета, опознал птичье гнездо! Самой птицы я не заметил, но само наличие гнезда заставило меня встревожиться – птицы переносят огромное количество разнообразных инфекций, в том числе и тех, против которых у нас нет иммунитета. Одна из легендарных пандемий древности так и называлась – птичий грипп!
Слон потоптался, осматриваясь. Потом подошел к воротам и надолго задумался, изучая их в поисках домофона.
– Слон, – подал голос Тайсон, – ты это, постучи, что ли, в-на?
КумТыква снова запустил свой дрон – он был совсем крошечный, размером не больше воробья. Дрон резво взлетел над кронами деревьев и завис над двором бревенчатого терема. КумТыква внимательно изучал картинку у себя на планшете.
– Слон, – сказал он медленно, – не надо стучать. Нам сейчас откроют.
В воротах открылась незаметная прежде калитка. Из нее вышел высокий худой старик в рубашке с коротким рукавом. Руки у него были длинные и бугрились мускулами – даже Тайсон позавидовал бы. Лицо у старика было странное – какого-то коричневого цвета. Может быть, старческая пигментация?
– Ну, слава богу, – сказал старик, приближаясь к Слону, – приехал, внучек!
С этими словами он нарушил социальную дистанцию, подошел вплотную к ошеломленному Слону и крепко обнял его своими мускулистыми ручищами. Слон дернулся, пытаясь вырваться, лицо его побелело от ужаса, но старик вцепился в него как клещ – если, конечно, вы в состоянии вообразить себе почти двухметрового накачанного клеща.
– Дедушка, – пискнул полузадушенный Слон, – пусти, нельзя же так, нельзя!
– Почему нельзя? – удивился старик, но объятия разжал. – Что случилось-то?
– Ну… – Слон замялся. – Не принято у нас. Дистанция. Личное пространство, дед.
Старик посмотрел на него с ласковой укоризной – так смотрят на нашкодившего несмышленыша.
– И друзей привез! – радостно произнес он, приближаясь к КумТыкве и протягивая ему свою руку. – Ну, будем знакомы! Я – Петр Петрович, дед этого бодипозитивного юноши.
КумТыква как зачарованный смотрел на приближающуюся к нему ладонь. Потом сглотнул и очень осторожно, как сапер, деактивирующий готовую взорваться бомбу, пожал.
– Пьетро Цуккино, – сказал он вежливо. – Одноклассник.
Я запоздало вспомнил, что КумТыква наполовину итальянец и прозвище его пошло от фамилии.
– Тезка, значит, – добродушно прогудел дед Слона, хлопая его по плечу. – Рад, рад. Прего, так сказать, рагацци!
С этими словами он приблизился к Тайсону и Кэнди. Но поскольку эта парочка уже и так попрала все нормы общественной морали, знакомство с ними прошло без особых проблем. Тайсон энергично потряс руку Петра Петровича, а Кэнди сделала неожиданно изящный книксен – все-таки изучение обычаев прошлого не прошло для нее даром.
А после этой сладкой парочки страшный дед подошел к нам со Скисой.
Скиса заметно побледнела, и я решил, что спасу ее во что бы то ни стало.
– Артем, – сказал я, шагнув вперед и загородив Скису собой. – Очень приятно познакомиться, Петр Петрович.
Пожимать руку незнакомому человеку было… жутко? неприятно? отвратительно? Пожалуй, нет. Рука Петра Петровича оказалась крепкой, сухой, доброй – если так можно сказать о руке. Но ощущение все равно было очень странное. Как будто прыгаешь с борта самолета в пустоту – я смотрел такие видосы – и камнем летишь к земле, а парашют все не раскрывается.
– А что же барышня стесняется? – Дед Слона отпустил мою руку и легко отодвинул меня с дороги. – Что глазки потупила? Ох ты, господи, сейчас заплачет!
Я уже упоминал, что Скиса склонна к депрессиям. Но никогда не видел, чтобы переход от радостно-возбужденного состояния к крайней печали осуществлялся так быстро.
– Простите, – проговорила она едва слышно. – Простите меня. Я… просто… мне очень жаль…
– Жаль? – Петр Петрович выглядел растерянным. – Отчего же, милая?
– Все это, – Скиса обвела рукой окружавший усадьбу лес, – такое… такое красивое… такое живое…
Старик отступил на шаг, внимательно вгляделся в готовые пролиться слезами влажные глаза Скисы.
– Бедняжка, – сказал он глуховато. – Бедные, бедные вы дети.
Скиса все-таки заплакала.
– Ее Кристина зовут, – зачем-то пояснил я.
– Подружка твоя? – деловито спросил Петр Петрович. Ответить я не успел – он сгреб меня и плачущую Скису за плечи и потащил к воротам. – Ну, все, хватит на пороге стоять! За стол, за стол. С дорожки-то устали, проголодались… Ничего… ничего…
Фильм мы в итоге сняли.
Снимали два дня. Три профессиональных дрона, которые Слон привез в своем рюкзаке, висели над усадьбой по очереди, опускаясь только для подзарядки. Петр Петрович неожиданно заинтересовался съемками, прочел сценарий, исчеркал его антикварным красным стилусом, разбранил нас за полнейшее невежество, потом похвалил за лихо закрученный сюжет и дал несколько ценных, но, увы, малореализуемых на практике советов. Впрочем, при съемках заключительной сцены – когда армия зомби штурмом берет второй этаж дома и два оставшихся в живых героя отступают на чердак – его подсказки нам очень пригодились.
– Главная ваша ошибка, ребятки, – сказал он, наливая нам крепкого душистого чая с чабрецом, – в том, что вы ни бельмеса не смыслите в том, о чем снимаете свой фильм. Пандемия коронавируса была, это правда. И многие от нее так и не оправились… до сих пор. Но никаких зомби после нее не было, это вас кто-то обманул. И я даже догадываюсь кто.
Я взял у него из рук большую тяжелую кружку со смешным щенком. Вторую кружку он поставил перед Скисой.
– Но уж если вы в зомби играете, – усмехнулся старик, – то имейте в виду: зомби идут на звук. На движение. Поэтому если ваши герои просто замрут там, на чердаке, то зомби их не почуют.
– Спасибо, – сказал я вежливо, – завтра на съемках мы обязательно это учтем.
Чай был великолепный, и мне совсем не хотелось думать о том, что вкус ему придают выросшие в дикой природе травы, на которых могут остаться продукты жизнедеятельности существ, являющихся переносчиками опасных вирусов и бактерий. Конечно, Петр Петрович заваривал его кипятком, но не все инфекционные агенты уничтожаются даже при температуре в сто градусов Цельсия. Поэтому, выпив чая, я незаметно для старика проглотил капсулу детокс-плюс – это не такая уж безвредная штука, и часто употреблять ее не стоит, но сейчас выбирать не приходилось. Вторую капсулу я тайком передал под столом Скисе и получил в ответ благодарный взгляд.
– Вы, дети, растете в полностью искусственной среде, – продолжал Петр Петрович, не заметив моих манипуляций. – По сути, вы ее пленники. При неограниченных возможностях, которые раньше доступны были разве что богам, сами себя запираете в крошечной индивидуальной тюрьме. Неужели самим-то не обидно?
Что можно было ему ответить? Ясно было, что он при всей своей доброте – человек из прошлого, безнадежно застрявший в устаревших понятиях об обществе и пределах личностной свободы. Таким, как он, трудно выжить в условиях современного мегаполиса – потому-то они и селятся вдали от городов с их глубоко эшелонированной инфраструктурой, с современной системой медобслуживания, которая гарантирует каждому человеку долгую и здоровую жизнь – при условии соблюдения базовых правил гигиены, разумеется.
– Спокойной ночи, – сказал я.
– Когда мы вернемся в Город…
Мы с Крис стояли на чердаке у открытого люка. Внизу толпились зомби. Среди них были наши бывшие товарищи – Тайсон, КумТыква, Кэнди. Был старый хозяин дома, которого загрызли, когда он перезаряжал свой дробовик. Были соседи, пришедшие ему на помощь и тоже ставшие жертвами коварного вируса. Теперь все они превратились в ничего не соображающих, но голодных и злобных ходячих мертвецов.
Закрыть люк, не привлекая их внимания, мы не могли. Пока мы стояли, не шевелясь, у нас был шанс дождаться вертолетов МЧС.
– Когда мы вернемся в Город… – шепнула Крис.
– Ты станешь моей девушкой? – спросил я.
– Дурак, – почти беззвучно сказала она, – я уже твоя девушка.
– И мы будем встречаться?..
– Иногда.
– Что значит – иногда?
– Иногда – это иногда.
– Завтра? Послезавтра?
– Нет. Через две недели. Две недели карантина, ты забыл?
Действительно, забыл. Экспедиция, которая задумывалась как легкая прогулка за Город, обернулась по-настоящему опасным предприятием. Контакт с потенциальным вирусоносителем… употребление не прошедших санитарную обработку продуктов… проживание в условиях повышенной биологической опасности… По сравнению с этими реальными ужасами наш хоррор-муви выглядел наивной детской игрой.
Зомби внизу угрожающе рычали. Они чувствовали, что добыча где-то рядом, но не догадывались поднять головы. Да и лестницы у них, к счастью, не было – мы успели ее поднять до того, как они хлынули на второй этаж.
– Ты придумал классный сценарий, Артем, – шепнула Скиса. – Мне очень нравится моя роль.
– Спасибо, Крис. – Я осторожно дотронулся до ее пальцев, и она не убрала руку. – Я писал ее, думая о тебе.
– Я знаю.
Ее губы были влажными и солоноватыми. Я успел подумать – «вот так рушится мир» – и утонул в накрывшей меня с головой горячей волне.