В соответствии с общим духом франшизы «Сумеречная зона» многие эпизоды имеют неожиданные окончания, например: «Кошмар на высоте 30 000 футов», «Странник» («A Traveler», сезон 1, эпизод 4), «Овации» («Ovation», сезон 2, эпизод 4), «Среди неисхоженных» («Among the Untrodden», сезон 2, эпизод 5). Как и во всех ранних вариантах, в новой версии шоу «Сумеречная зона» отражаются острые социальные темы, характерные прежде всего для Соединенных Штатов Америки – в частности, дисфункциональные отношения и проблемы брака в серии «Встретимся посередине» («Meet in the Middle», сезон 2, эпизод 1), сталкинг в серии «Попробуй, попробуй» («Try, Try», сезон 2, эпизод 9), токсичная маскулинность, в которой обвиняются все мужчины без исключения. В последнем отношении особенно важен эпизод «Не все мужчины» («Not All Men», сезон 1, эпизод 7). По сюжету после метеоритного дождя все мужчины, так или иначе вступившие в контакт с инопланетными камнями, начинают проявлять агрессию прежде всего по отношению к женщинам, но также и друг к другу. Позднее выясняется, что в камнях нет ничего, что влияло бы на мужчин таким образом. Мораль серии озвучивают сами героини: агрессия и злоба присущи (практически) всему мужскому полу. Ирония состоит в том, что данный эпизод, в котором политический посыл не спрятан в подтексте, но буквально озвучивается, забавно смотрится в контексте следующей цитаты. Так, Дерек Компаре в 2013 году писал про оригинальное шоу: «…наиболее заметным слепым пятном в сериале является гендер: “Сумеречная зона”, как и преобладающие представления в культуре США 1960-х годов, является вселенной, полностью ориентированной на мужчин, а женщины обычно ограничиваются второстепенными ролями» (Kompare. 2013. P. 304). И хотя Компаре далее сам пишет про выдающиеся исключения в сериале, даже если считать оригинальное шоу ориентированным на мужчин, Род Серлинг никогда не позволял себе снимать эпизоды про то, что все женщины по природе своей ужасны, хотя американская культура 1960-х годов не только позволяла так делать, но и поощряла это.
Четвертая по счету версия сериала «Сумеречная зона» (учитывая два перезапуска сериала и полнометражный фильм) имеет самые низкие оценки из всех версий на IMDb – всего 5,8 балла из 10; на «Кинопоиске» – 6,3, что также является худшей оценкой в сравнении с другими вариантами «Сумеречной зоны». Отзывы среди критиков на оба сезона были смешанными, ближе к негативным. Некоторые критики были недовольны длительностью серий (Lange. 2019): в этой «Сумеречной зоне» эпизоды длятся рекордные 50 минут. Другие отмечали, что несмотря на неудачи «Сумеречная зона» продолжает миссию всей франшизы – использует научную фантастику для обсуждения реальных проблем, с которыми сталкивается современное общество (Nelson. 2019). Журналисты также писали, что Джордан Пил прекрасно справляется с ролью ведущего (Nelson. 2019; Gilbert. 2019). Кроме того, очень многие отмечали, что новая версия в целом уступает оригиналу. Не добившись желаемого успеха, руководство канала CBS прекратило выпускать шоу после второго сезона. Однако технически не закрыло. В 2021 году CBS All Access переходил на платформу Paramount+, и новый сезон «Сумеречной зоны» не входил в план предоставления по подписке. По официальной версии продюсеров, технически шоу не было отменено, так как создатели выполнили то, что намеревались сделать, и решили больше не продолжать сериал.
Джонина Андерсон-Лопес в своей книге «Все виды страха. Diversity в современном хорроре», на обложке которой, кстати, изображен кадр из фильма «Прочь» Джордана Пила, разумеется, упоминает и новую версию «Сумеречной зоны». Рассматривая, как сериал приняли зрители и критики, она отмечает, что, колеблясь между одобрением и неприязнью, многие в своих обзорах упоминали такие слова, как «политический» или «раса». Андерсон-Лопес пишет, что, как и оригинальный сериал, «Сумеречная зона» (2019–2020) перевернула жанровые стереотипы, работая с разными актерами и темами. Определенно автор книги любит этот сериал именно из-за diversity – репрезентации максимально возможного количества меньшинств. Однако доказывает важность шоу Андерсон-Лопес только на примере двух эпизодов – «Странник» и «Точка происхождения» («Point of Origin» 1 сезон, 8 эпизод), – просто пересказывая сюжет и делая выводы о том, что у героев проблемы с идентичностью. При этом Джонина Андерсон-Лопес не упоминает другие и, возможно, даже более характерные эпизоды для «культуры пробуждения» и diversity: «Повтор» («Replay» 1 сезон, 3 эпизод) и «Попробуй, попробуй» (Anderson-Lopez. 2023).
Андерсон-Лопес просто хвалит шоу за то, что в нем есть diversity, но что если это самое diversity – и есть главная проблема реинкарнации «Сумеречной зоны» в версии Джордана Пила? Дэвид Мелби, автор книги «Ирония в “Сумеречной зоне”. Как сериал подверг критике послевоенную американскую культуру» (Melbye. 2015), также сравнивает первый сезон перезапуска «Сумеречной зоны», созданного Джорданом Пилом, с оригинальным сериалом. Мелби обнаруживает, что новый сериал отклоняется от подхода Серлинга и из-за его сложной искусственности, которая «кажется вынужденной», не работает так же хорошо, как оригинал. Как и Серлинг, Пил использует сериал для социальной критики, что, собственно, и заметила Андерсон-Лопес. Однако критика Серлинга часто скрывалась в подтексте. Сегодняшняя телевизионная культура гораздо более открыта для социальной критики в средствах массовой информации, чем во времена Серлинга. Но проблема Пила в том, что в контексте классической «Сумеречной зоны» явная критика расизма и др. плохо работает, так как не соответствует духу сериала. «Другими словами, присутствие Пила в качестве ведущего анахроничного сериала всего лишь делает этих персонажей [представителей меньшинств. – А. П.] и их ситуации еще более искусственными и нарочитыми. То, что должно быть правдоподобным обстоятельством в научно или метафизически невозможном повествовательном контексте, само по себе становится неестественным элементом. И вот новая серия снова терпит неудачу. Вместо того, чтобы приветствовать нынешнюю перезагрузку как неудачный культурный континуум, я хочу быть оптимистом: это будет последняя попытка возродить телешоу, стойкое наследие которого не требует такого жеста почтения или оммажа. На самом деле эти перезагрузки оказывают медвежью услугу “Сумеречной зоне”, Роду Серлингу и многим другим участникам этого проекта» (Melbye. 2022. Р. 221). Социальная критика часто хорошо продается, но все-таки не всегда. «Сумеречная зона» Пила стала такой, какой ее продавал спонсорам Серлинг: сначала зрители задумчиво смотрели на ужасы расизма и сексизма, а затем шли в магазин или в кафе, чтобы заняться потреблением.
Глава 4.3. Постзомби
В настоящее время зомби – все еще невероятно востребованный образ в современной культуре. Социолог Тодд Платтс предлагает такое определение данного персонажа: «Зомби в общепринятом понимании – это трупы, восставшие из мертвых и жаждущие человеческой плоти» (Платтс. 2017. С. 151). В самом общем виде такая дефиниция верна, но нуждается в уточнении. Сегодня под зомби можно понимать не только живых мертвецов, но и инфицированных людей[25], единственный мотив которых – утолить свой голод за счет поедания человеческой плоти или инфицировать (если речь о вирусе) пока еще не инфицированных людей. Здесь важно оговорить, что до 1968 года под зомби понимались либо люди, зомбированные с помощью колдовства вуду, либо люди, сознание которых было подчинено инопланетянам и др. После выхода фильма Джорджа Ромеро «Ночь живых мертвецов» в 1968 году термином стали обозначать монстров, описанных выше – умерших и восставших с ограниченными жизненными функциями каннибалов[26]. В настоящий момент зомби, вдохновленные Джорджем Ромеро, повсеместно населяют культуру – они в комиксах, литературе, видеоиграх, сериалах и, конечно, в кинематографе.
Постгуманизм, что бы под ним ни подразумевали, за несколько лет стал популярным предметом философии и научных исследований. Даже если не касаться его громадной англоязычной библиографии, в последнее время в России не только активно переводятся книги (Брайдотти. 2021; Феррандо. 2022b) и статьи (Феррандо. 2022a) по теме, но и отечественные ученые плотно занимаются вопросом (Каретный. 2019; Криман. 2019). Философ Франческо Феррандо любит повторять, что постгуманизм – это философия нашего времени (Феррандо. 2022b. С. 22). При этом разные авторы мыслят постгуманизм по-разному: для одних это необходимость переосмыслить статус человека и человечности в контексте новейших технологий (Wasson, Alder. 2014. Р. 1–16), для других это необходимость переосмысления отношений человека и мира/вселеннойи, соответственно, формирование нового постчеловеческого мировоззрения (Брайдотти. 2021). В данном исследовании речь будет идти про постгуманизм во втором значении.
Поскольку образ зомби в популярной культуре эволюционирует в разных отношениях (живые мертвецы становятся более быстрыми, более сильными, иногда более рациональными), нам необходимо переопределить «монструозность» образа зомби и художественный нарратив о зомби с помощью философии постгуманизма, обращаясь преимущественно к современным академическим исследованиям зомби. Иными словами, современный постгуманизм помогает нам лучше понять некоторые тенденции в эволюции зомби. Соответственно, чтобы достичь этой цели, необходимо решить следующие задачи. Во-первых, показать, как в современных исследованиях зомби используется философия постгуманизма. Во-вторых, проследить, как в научной литературе переосмысляется образ зомби, который превращается из монстра в постчеловека (posthuman). В-третьих, на примере нескольких фильмов – «День мертвецов» («Day of the Dead», 1985, режиссер Джордж Ромеро), «Тепло наших тел» («Warm Bodies», 2013, режиссер Джонатан Ливайн), «Новая эра Z» («The Girl with All the Gifts», 2016, режиссер Колм Маккарти) – показать, как формируется новый нарратив о зомби – то, что я называю «постчеловеческий зомби». В этой главе я буду опираться на постгуманистические теории (прежде всего концепции монструозности), современные исследования зомби (с акцентом на постгуманистические прочтения образа), а также на