Я посмотрел на лежащую в моих руках девушку. Она снова уснула. На мгновение я едва не испытал к ней нежность. Последние несколько недель этой дикарке пришлось нелегко. Ей выпала роль пешки в большой игре. Кроме того, свободным и гордым женщинам Земли зачастую трудно смириться с тем, что они превращаются в рабынь, собственность других людей. Пусть поспит, и я нес девушку по пустынным улицам Шенди. Я не стал идти кратчайшим путем к своему жилью.
14. ДЕВУШКА СТАНОВИТСЯ ЕЩЕ КРАСИВЕЕ; МНЕ ПРИХОДИТСЯ ОСТАВИТЬ САСИ
Саси отворила дверь.
– Господин!
– Приготовь цепь для новой рабыни, – сказал я.
– Хорошо, господин.
Мне показалось, что Саси не очень обрадовалась, когда я перенес через порог спящую блондинку и уложил ее на кучу соломы возле невольничьего кольца. Обычно через порог переносят на руках тех рабынь, которые будут постоянно проживать в доме хозяина. Исторически эта традиция восходит к брачным церемониям Земли.
Женщины инстинктивно жаждут рабства. И понятно их негодование, когда они встречают недостаточно сильного и властного мужчину.
Разумеется, далеко не все горианские рабыни попадают в дом хозяина на его руках. Многие ползут на коленях, кое-кого загоняют пинком. В любом случае женщина должна почувствовать, что здесь ей придется подчиняться сильному и властному мужчине.
– Это девушка с «Пальмы Шенди»? – удивленно спросила Саси. Блондинка настолько устала, что даже не проснулась.
– Да, – сказал я.
Саси прикрепила короткую цепь к невольничьему кольцу и открыла ключом кандалы для ног.
– Зачем она тебе?
– Она представляет для меня интерес, – ответил я. – По крайней мере, на данное время.
Саси положила ключ от замка на полочку поближе к крюку, на котором висел невольничий кнут. На одной из потолочных балок крепилось кольцо для порки; при помощи блочного механизма оно могло опускаться и подниматься. К такому кольцу удобно привязывать рабыню во время наказания. Я предпочитаю снимать комнаты с обстановкой.
Я прикрыл блондинку одеялом. Бедняга так и не проснулась.
– Меня ты через порог не переносил, – с укором произнесла Саси.
– Почему? Ты была завернута в одеяло, которое я перебросил через плечо.
– Нет, я имею в виду первый раз.
– В первый раз я просто приказал, чтобы ты пришла на мое одеяло.
– Никогда этого не забуду! – воскликнула рабыня, зардевшись от счастья. – Ты действительно приказал мне прийти на твое одеяло!
Иногда делают по-другому. Когда хозяин приводит девушку в пустой и необжитой дом, он приказывает ей войти первой, развести огонь, подогреть вино, расстелить меха и забраться под них голой.
В таких случаях девушка заходит в дом не связанная.
– Очень трудно передать чувство, которое испытывает девушка в такие минуты, – задумчиво произнесла Саси.
– Почему трудно? – усмехнулся я. – Это чувства рабыни.
– Да, наверное. Просто мужчине никогда не понять, как дорог женщине ее ошейник. Ему никогда не понять всей глубины чувств и эмоций, которые испытывает стоящая перед ним на коленях женщина.
– Не сомневаюсь, что и свободные женщины способны испытывать эмоции, – сказал я.
– Я была свободной, – ответила Саси. – Но я даже понятия не имела, что значит это чувство. В этом просто не было необходимости. Все изменилось в тот момент, когда я стала рабыней. Теперь мне приходится прислушиваться к состоянию других людей. Никогда раньше я не была такой восприимчивой. Кроме того, теперь я не могу поступать по-своему. Мне приходится следовать воле мужчины. Мне отдают приказы, которые я обязана беспрекословно исполнять. Это затрагивает самую мою суть, господин.
– Естественно. Ты же рабыня.
– Да, – сказала она. – Рабыня и женщина.
– Это одно и то же.
– Мужчина, который первым разобрался в женской сути, подошел к ней с кнутом, – со счастливой улыбкой произнесла Саси.
– Сними-ка с меня сандалии, – велел я.
– Никогда раньше я не чувствовала себя такой зависимой, беспомощной и такой полной жизни, – проговорила она, опускаясь возле моих ног. – Теперь я должна ползти к тебе по первому твоему требованию, развязывать тебе шнурки, делать все, что ты захочешь. Я такая счастливая!
– Не отвлекайся, – строго сказал я.
– Да, господин. – Саси сняла сандалии, поцеловала их и преданно посмотрела мне в глаза.
– Сегодня, прежде чем мы выйдем из этой комнаты, я проколю тебе уши.
– Спасибо, господин! – воскликнула девушка.
– Значит, ты навсегда останешься рабыней.
– Да, господин.
– Это повысит твою цену.
– Да, господин, – улыбнулась девушка.
– И еще, – добавил я, глядя на спящую блондинку. – Ее уши я тоже проколю.
Она была агентом кюров. Из практических соображений надо было сделать так, чтобы она всегда оставалась рабыней.
Я подошел к спящей девушке и сдернул с нее одеяло. Дикарка заворочалась, почувствовав утреннюю прохладу.
– Нет, – пробормотала она по-английски, – еще рано. Я еще не хочу вставать.
Она вытянула руку, пытаясь найти одеяло Я взял ее за руку и рывком посадил на солому.
– О! – воскликнула девушка, возвращаясь к реальности. Испуганно пошарив вокруг себя, она поняла, что сидит на куче соломы, брошенной на деревянный пол.
– Кто здесь?
Я молчал.
– Это мой господин?
– Да.
– Кто мой господин?
– Твой господин – это я.
– Но кто ты? – отчаянно выкрикнула она.
– Я – твой господин.
Она застонала и покачала головой. Верхнюю часть ее лица по-прежнему закрывала плотная повязка.
– Почему ты не даешь мне себя увидеть? Я молчал.
– Что ты собираешься со мной сделать? На этот вопрос я тоже не ответил.
– Чего ты от меня хочешь? – расплакалась она. – Пожалуйста, не надо! Я еще девушка! – Губы ее дрожали. – Не надо! Нет! Пожалуйста! Не отнимай мою девственность так! Я же ничего не вижу! Я даже тебя не вижу! Слышишь? Я не вижу тебя! – Потом она беспомощно зарыдала.
– Я твой господин, рабыня, – сказал я.
– Да, господин.
Я не давал ей пошевелиться.
– Как это сладостно и неповторимо, – пробормотала она. – Я чувствую себя такой беспомощной. Без твоего разрешения я не могу даже пошевелиться.
Я молчал.
– Господин подарит своей рабыне поцелуй? – спросила она.
Я прикоснулся губами к ее губам, и она выгнулась мне навстречу. Потом бессильно уронила голову на солому.
– Спасибо тебе, господин!
– Первый раз тебе, наверное, было больно? – спросил я
– Нет. Совсем нет.
– Тебе понравилось? – спросил я.
– Да. Только…
– Что?
– Теперь мне хочется тебе отвечать. Можно я буду двигаться, господин?
– Можно, – улыбнулся я.
– О! – нежно простонала она. – Никогда раньше мужчина не стискивал меня в объятиях. Я даже не подозревала, как это сладостно. Я чувствую себя такой беззащитной! Это очень меня возбуждает. О, как это меня возбуждает!
Она задрожала и прижалась ко мне, осыпая мое лицо поцелуями. Потом, задыхаясь от наслаждения, замотала головой из стороны в сторону.
Неожиданно девушка стиснула мои руки.
– Господин?
– Да?
– Мы здесь одни?
– Нет.
– О! – в ужасе воскликнула она. – Не может быть! Кто здесь еще?
– Еще одна женщина.
– Нет! Нет! – заплакала она.
– Не бойся, – успокоил ее я. – Это всего лишь рабыня.
– Скотина! – крикнула вдруг она. – Каким унижениям ты меня подвергаешь! Ты можешь изнасиловать меня, как рабыню, но ты больше не увидишь моих ласк!
Я потрясеннo посмотрел на Саси. Она растерянно пожала плечами.
Лежащая подо мной девушка уперлась руками в мою грудь, отвернула голову в сторону и произнесла:
– Можешь делать со мной что хочешь. Я даже не пошевелюсь.
– Ты что, ищешь неприятностей? – строго спросил я.
– Нет.
– Ты уже отведала кнута?
– Да, господин.
– Хочешь еще?
– Нет, господин.
– Тогда я разрешаю тебе отвечать на мои ласки, – сказал я.
– Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу этого делать в присутствии другой женщины? – прошептала она мне в ухо.
– Двигайся! – приказал я.
– Это приказ? – уточнила девушка.
– Да.
– Как ты можешь отдавать такие приказания?
– Да вот так. Как отдал. И впредь ты всегда будешь отвечать на мои ласки и двигаться, как положено рабыне.
– Хорошо, господин, – прошептала девушка и принялась робко отвечать на мои движения. – Я постараюсь забыть, что в комнате присутствует другая женщина, – прошептала она.
– Почему это? – спросил я. – Наоборот, постоянно думай о том, что она здесь. Сосредоточься на этой мысли. Покажи ей, на что ты способна.
– Господин, разве не постыдно демонстрировать свою страсть?
– Почему?
– Не знаю.
– Назови хотя бы одну причину.
– В руках мужчины женщина становится рабыней, – произнесла она.
– Это бесспорная истина, – согласился я. – Но воспринимать ее как минус могут только свободные женщины.
– Ну да, – неуверенно проговорила она.
– А ты – уже рабыня.
– Да.
– Для рабыни нет ничего зазорного в том, чтобы продемонстрировать свою страсть.
– Полагаю, – произнесла она, – рабыне позволяется быть страстной?
– Не только позволяется, – усмехнулся я. – Рабыня просто обязана быть страстной. Более того, настоящая невольница всегда гордится своей страстностью, считая ее величайшим достижением и радостью жизни.
– Да, господин, – прошептала она.
– Начинай, – приказал я.
– Хорошо, господин.
Рабыня задвигалась, целуя мое лицо и губы.
– О! – застонала она. – Мне так неловко…
– Продолжай, – перебил ее я.
– Я боюсь, что если я буду продолжать, то испытаю возбуждение.
– Естественно.
– Но здесь присутствует другая женщина.
– Двигайся! – потребовал я.
– Хорошо, господин.
– Гордись своей похотливостью, рабыня.
– Да, господин, – произнесла она сквозь слезы. Вскоре, несмотря на все ее попытки сдержаться, я услышал сладостный стон.