Через некоторое время Кису повернулся и что-то крикнул Айари. Тот обратился ко мне:
– Он хочет знать, почему ты не убил его.
– Я не собирался убивать его. Я просто хотел поговорить с ним.
Выслушав ответ, Кису снова что-то произнес.
– Он – мфалме Укунгу, – перевел Айари. – Он не может разговаривать с простолюдинами.
– Ну и ладно, – сказал я.
– Копай! – прикрикнул аскари. Мы снова принялись за работу.
21. ЧТО Я УВИДЕЛ ОДНАЖДЫ НОЧЬЮ В БОЛОТЕ, ПРИКОВАННЫЙ ЦЕПЯМИ К КЛЕТКЕ
– Проснись! – расталкивал меня Айари. Я открыл глаза и приподнялся.
– Там что-то приближается.
– Рейдеры?
– Вряд ли.
Мне удалось сесть на корточки; железный ошейник больно врезался в шею. Ночами цепочку каторжников запирали в клетке на плоту.
– Ничего не вижу, – сказал я, вглядываясь во тьму.
– Мелькнул потайной фонарь, – прошептал Айари.
– Кто-то хочет остаться незамеченным.
Разумеется, у рейдеров не было потайных фонарей.
Внезапно в решетку ткнулось рыло тарлариона, устроившегося на краю плота. Я отпрянул. Зверь зарычал и с глухим всплеском нырнул в темную воду.
– Слушай! – прошептал Айари.
– Теперь слышу. Весла. Стараются грести тихо.
– Сколько лодок?
– Не меньше двух, – сказал я, – и движутся одна за другой.
– Значит, это не аскари.
– Верно.
Аскари использовали не весла, а гребки и плавали в каноэ. Более того, ночью они всегда гребли в унисон, подстраиваясь под ритм первого каноэ, чтобы трудней было определить число лодок.
– Как, по-твоему, выглядят эти лодки? – спросил Айари.
– Легкие, с небольшой осадкой.
– Должно быть, длинные, если судить по числу весел, – предположил он. – Наверное, легкие галеры.
– Не может быть. Я знаю, какая осадка у галеры. Эти чересчур легки. Тем более что ни одна галера, даже с самой малой осадкой, не пройдет через болото.
– Тогда что это? И откуда они взялись?
– Означать это может только одно, – сказал я, – но то, что они появились здесь сейчас, среди ночи, – это безумие.
Раздался всплеск и глухой удар. Тарларион – возможно, тот самый, что тыкался мордой в прутья нашей клетки, – натолкнулся в темноте на одну из лодок.
Послышался гневный возглас, на миг вспыхнул потайной фонарь, и в его свете мы успели заметить двух человек на носу низкого, средней ширины судна, похожего на баржу.
Я замер и что было сил стиснул прутья клетки.
Потайной фонарь погас, и суда прошли мимо. Их оказалось три. Рукоятки весел и уключины были обернуты мехом, чтобы избежать скрипа; к тому же гребцы старались не вынимать весел из воды, так что лодки шли почти бесшумно.
– Что случилось? – спросил Айари.
– Ничего, – сквозь зубы процедил я.
В тот единственный миг, когда вспыхнул фонарь, я успел разглядеть лица. На носу лодки стояли еще двое. И один из них был мне знаком – Шаба, географ.
В бессильной ярости я принялся трясти клетку, затем опомнился и утих.
– Что с тобой? – еще раз спросил Айари.
– Ничего.
22. Я ПРОДОЛЖАЮ РЫТЬ КАНАЛ
Я с остервенением орудовал лопатой, сгружая ил на плот.
Как ни странно, с запада не доносился барабанный бой. Никто не преследовал Шабу…
Я не сомневался, что именно он украдкой проскользнул мимо нас этой ночью. Это были те самые корабли, которые строили в Ианде и переправляли в Шенди, а затем по Ниоке – в озеро Ушинди. Била Хурума создал этот флот в поддержку изысканий Шабы, для экспедиций в глубь страны по реке Уа; но нынешней ночью из ста кораблей мимо нас прошли только три. Шаба явно хотел остаться незамеченным. Каноэ аскари не сопровождали его, и в лодках, насколько я заметил, тоже не было ни одного аскари. Я подозревал, что Шаба взял с собой только близких друзей – географов и писцов, тех, кто ходил с ним в экспедиции на Ушинди и Нгао, тех, кому доверял и на кого мог рассчитывать в самых отчаянных ситуациях.
Я копал и копал, отмахиваясь от мошкары.
Теперь я все понял. Шаба сбежал. Он ушел на восток. Разумеется, вместе с кольцом. Пока я рою этот проклятый канал, Шаба уходит все дальше – с каждым взмахом моей лопаты, с каждым укусом мошки…
Я сбросил на плот еще одну лопату ила.
– Отсюда не убежишь, – сказал Айари. – Даже не думай.
– С чего ты взял, что я думаю о побеге?
– Посмотри, как ты стиснул лопату. Даже пальцы побелели. Если бы болото было твоим врагом, ты разрубил бы его на сотню кусков. – Он посмотрел мне в глаза. – Будь осторожнее. Аскари тоже это заметили.
Я оглянулся. Один аскари пристально глядел в мою сторону.
– Он мог бы давно убить тебя, – продолжал Айари, – но ты очень сильный и хорошо работаешь.
– Я сам могу убить его!
– Бессмысленно, – сказал Айари. – У него все равно нет ключей. Твой ошейник закован наглухо. Копай, не то нас снова изобьют.
– Передай Кису, – велел я, – что я намерен поговорить с ним и что я убегу отсюда.
– Не валяй дурака.
– Переведи!
Айари пожал плечами и передал мои слова Кису. Тот ответил.
– Он не разговаривает с простолюдинами, – перевел мне Айари.
Я с бешеной силой вонзил лопату в ил.
Будь это не болото, а Кису, я бы рассек его надвое.
23. ПОБЕГ. КИСУ ПРИХОДИТ ЗА ТЕНДЕ
Ну разве не красотка? – шепнул мне Айари.
Еще какая, – ответил я.
Молчать! – приказал аскари.
– Стоять смирно! – добавил другой – Подровнялись! Головы выше!
– Кто здесь Кису? – спросил еще один аскари, пробираясь к нам.
– Не знаю, – ответил я.
– Вон он, – сказал Айари, указывая на рослого Кису.
К нам медленно приближалась парадная платформа, водруженная на четыре каноэ. Каноэ тянули скованные цепью рабы. На платформе возвышался помост с шелковыми подушками и нарядным балдахином.
– Зачем ты выдал Кису? – прошипел я.
– Она все равно его знает, – пожал плечами Айари.
– Да, это верно.
На подушках, опираясь на локоть, в желтых одеждах, расшитых золотом и усеянных драгоценными каменьями, возлежала царственного вида красавица.
– Это Тенде, – шепнул кто-то, – дочь Аибу, верховного вождя Укунгу.
Мы уже знали об этом – барабанный бой, доносящийся с востока, возвестил о приближении Тенде.
По обе стороны от Тенде стояли на коленях белые рабыни. Шеи и левые лодыжки обеих девушек были обвиты нитками бус из белых раковин. Весь их наряд состоял из коротеньких черно-красных репсовых юбок, открывавших живот и подчеркивавших бедра. Девушки были великолепно сложены. Я не мог отвести взгляд от их стройных ножек. Била Хурума прислал этих красоток, в числе прочих даров, своей будущей супруге Тенде. Я усмехнулся и облизал губы. Хотя они и были куплены, чтобы прислуживать женщине, я не сомневался, что выбирал их мужчина. В руках у каждой рабыни был веер на длинной ручке – полукружье пестрых перьев. Девушки бережно обмахивали сдою госпожу.
Я посмотрел на белокурую дикарку, которую когда-то звали Дженис Прентис. Она стояла на коленях по левую руку от Тенде. Девушка старательно избегала моего взгляда. Губы ее дрожали. Она не осмеливалась показать, что знает меня.
Я заметил, что на правом запястье Тенде висит плеть.
– Стать смирно! – приказал аскари.
Мы выпрямились.
На плоту рядом с Тенде и полуголыми красавицами рабынями стояли четверо аскари Билы Хурумы в одеждах из шкур и перьев и золотых браслетах. Как и положено аскари, оба были вооружены продолговатыми щитами и короткими копьями. Дочь Аибу путешествовала с надежной охраной: за платформой шагали и другие аскари.
Тенде сопровождал еще один человек, не относящийся к аскари, – Мвога, визирь Аибу. Я видел его во дворце Билы Хурумы. Как и многие жители равнин и саванн к северу и югу от экватора, он был долговяз и сухопар. Лицо его, до обычаю срединных земель, покрывала татуировка, почти такая же, как у Кису. По этим узорам можно было узнать, к какому племени принадлежит человек и даже из какой он деревни. Мвога был облачен в длинные черные одежды, расшитые золотой нитью. Его плоская мягкая шапочка походила на головные уборы, какие носили в Шенди, в сотнях пасангов от здешних мест. Я почти не сомневался, что все эти великолепные наряды подарил ему Била Хурума. Сам же Била Хурума обычно одевался как аскари – в шкуры, золото и перья. При этом он нисколько не пытался заигрывать с армией. Великий убар сам был аскари. Благодаря своей силе и мудрости он по праву считался первым среди них. Аскари из аскари.
– Смотри, госпожа, – сказал Мвога, указывая на Кису, – перед тобой – враг твоего отца и твой враг, беспомощный, жалкий, закованный в цепи. Вглядись в него получше. Он oсмелился выступить против твоего отца. Теперь в компании таких же негодяев он месит грязь на канале твоего будущего супруга, великого Билы Хурумы.
Диалект укунгу сродни диалекту ушинди. Айари тихонько перевел мне слова Мвоги, но я и сам понял общий смысл его речи.
Кису с вызовом встретил взгляд Тенде.
– Ты – дочь предателя! Тенде и бровью не повела.
– Подумать только, какой храбрец! – ухмыльнулся Мвога.
– Вижу, Мвога, – сказал Кису, – ты высоко взлетел. Уже визирь, а ведь совсем недавно был на побегушках у мелкого вождя. Нечего сказать, повезло!
– Да уж побольше, чем некоторым! – парировал Мвога. – Ты, Кису, ничего не смыслил в политике. Упрямый тупица. Копье да боевой барабан – вот и все, что тебе дано понять. Ты прешь вперед, как кайлуак; я же, как ост, выжидаю удачного момента. Кайлуак упрется рогами в стену; ост проскользнет между камней.
– Ты продал Укунгу империи! – сказал Кису.
– Укунгу часть империи! – отрезал Мвога. – А твой бунт – государственная измена!
– Ложь!
– В подобных делах, – усмехнулся Мвога, – где ложь, а где правда – решает копье!
– Но что расскажут об этом легенды?
– Легенды сочинит тот, кто выживет.
Кису рванулся вперед, однако аскари тычком копья водворил его на место.