Прошел ан, а мы все еще слышали барабанный бой. Он доносился и спереди и сзади.
– Греби как следует, – прикрикнул я на Дженис.
– Хорошо, господин.
За эти дни мы вырезали из дерева новые весла. Теперь у каждого было свое весло – на случай, если вдруг придется сильно ускорить ход нашего каноэ. Обычно же на веслах одновременно сидело не более пяти человек – двое мужчин и две-три женщины. Остальные в это время отдыхали. Таким образом мы могли двигаться без перерывов. Кису подогнал новые весла по весу и по руке для Тургуса и бывших талун. Вдобавок мы смастерили еще одно запасное весло. Я уже говорил, что в речных путешествиях запасные весла никогда не бывают лишними.
Айари огляделся, вслушиваясь в бой барабанов.
– Лес оживился, – заметил он.
– Смотрите! – воскликнула Элис. На дереве прямо над водой раскачивалось тело висельника. Остатки синего платья выдавали в нем писца.
– Да.
Галера сильно обгорела; на бортах виднелись следы от мечей и копий, днище было изрезано пангами и изрублено топорами. Рядом валялись расколотые в щепки весла.
– Вряд ли Шаба продолжил путь по реке, – сказал Тургус.
Две новые рабыни оставались в каноэ; их лодыжки были привязаны к стойкам. Девушки бросили весла на дно и согнулись в изнеможении.
– Но у Шабы было три галеры, – напомнил я.
– Не нравятся мне эти барабаны, – покачал головой Айари.
– Верно, – задумчиво проговорил Тургус. – У него было три галеры.
– Обломки первой мы видели раньше, – сказал я. – Это – вторая…
– Наверняка Шаба не пошел дальше, – повторил Тургус. – Слышите барабаны?
– Остается третья галера, – прищурился я.
– Да, – нехотя согласился Тургус.
– Ты полагаешь, что Шаба повернул назад?
– Он был болен, – уклончиво ответил Тургус. – И потерял почти всех людей. Что ему оставалось делать?
– Ты считаешь, он повернул назад? – настаивал я.
– Нет, – признался Тургус.
– Значит, и мы пойдем вперед.
Мы столкнули каноэ на воду и продолжили путь по мутной, илистой воде Уа.
За следующий ан мы увидели на берегу более шестидесяти висельников. Шабы среди них не было. Над телами вились стервятники – маленькие желтокрылые джарды. Один из трупов терзали изогнутыми оранжевыми клювами птицы покрупней – тропические цады. Они не так агрессивны, как их пустынные собратья, но имеют такую же отвратительную привычку – выклевывать покойникам глаза. Надо сказать, что цады – заботливые родители. Вырывая из жертвы куски мяса, цады в клювах относят их в гнездо и кормят неоперившихся птенцов.
– По-моему, этот барабанный бой не имеет к нам отношения, – сказал я.
– Почему ты так думаешь? – удивился Айари.
– Мы услышали его далеко впереди, а потом уже весть понеслась вниз по течению.
– Что же это за весть?
– Возможно, – предположил Тургус, – о том, что Шаба наголову разбит.
– А ты что скажешь, Кису? – спросил я.
– Я думаю, ты прав: барабаны сообщают не о нас. Но и не о разгроме Шабы, иначе бой раздался бы несколькими днями раньше, когда была уничтожена вторая галера.
– Может быть, Шаба жив, – сказал я.
– Может быть, – пожал плечами Кису. – Кто знает…
– О чем все-таки говорят барабаны? – не унимался Айари.
– Кажется, я догадываюсь, – хмыкнул я.
– Я тоже, – угрюмо сказал Кису.
– Слушайте! – сдавленным шепотом произнес Айари. Мы бросили грести.
– Да, – сказал я.
– Да, – сказал Кису.
Откуда-то сверху доносилось пение.
– Быстро налево, – скомандовал я, – вон к тому островку!
Мы причалили к узенькому речному острову.
Едва мы успели спрятать каноэ в зарослях, как показались первые лодки. Они огибали наш островок с южной стороны.
– Невероятно… – прошептал Айари.
– На живот, – приказал я новым рабыням, привязанным за лодыжки к стойкам. Они испуганно распластались на дне каноэ, не смея даже приподнять головы. Все остальные залегли в траве и наблюдали затаив дыхание.
– Сколько их там? – шепнул Айари.
– Нет числа, – откликнулся я.
– На это я и рассчитывал, – сказал Кису.
Сотни длинных боевых каноэ проплывали мимо островка, и в каждом сидело по полтора-два десятка гребцов. В полной боевой раскраске, украшенные яркими перьями, воины пели бодрую песню в такт ударам весел.
– Предводитель пигмеев говорил мне, – вспомнил я, – что все народы, живущие на реке, собираются для великой битвы.
Каноэ шли и шли, а барабанный бой становился все тревожней и настойчивей.
Наконец через пол-ана последние суда скрылись за изгибом реки.
Мы с Кису поднялись на ноги. Тенде тоже встала.
– Ну что ж, Кису, – сказал я, – ты оказался прав. Тебе действительно удалось заманить Билу Хуруму в ловушку. На каждого его человека приходится десять туземных воинов, а это – верная гибель. Твой план сработал. Кажется, ты выиграл битву с великим убаром.
Кису посмотрел вниз по течению и вдруг обнял Тенде за плечи.
– Пожалуй, сегодня я не стану связывать тебя на ночь.
50. ОЗЕРО. ДРЕВНИЙ ГОРОД
– Какое огромное! – воскликнул Айари. – Просто дух захватывает.
– Больше, чем Ушинди и Нгао, – заметил Тургус.
Каноэ легко скользило по сверкающей гладкой поверхности бескрайнего озера.
– Это – исток Уа, – уверенно сказал я.
– В него, должно быть, впадают сотни ручьев, – проговорил Кису.
Две недели назад мы подошли к водопаду, куда более высокому, чем тот, с вершины которого мы видели флот Билы Хурумы. Мы находились на высоте нескольких тысяч горианских футов над уровнем моря, над теми местами к западу от Нгао и Ушинди, где коричневые воды Камбы и Ниоки впадают в зеленые воды Тассы. С вершины водопада на краю безымянного озера открывался вид на много па-сангов вокруг. Река была пустынна.
То здесь, то там из озерной глади выступали громадные каменные фигуры – торсы и головы воинов со щитами и копьями, зеленовато-бурые, покрытые патиной веков, поросшие мхом и лишайником, увитые лианами. На головах и плечах каменных исполинов вили гнезда птицы. На подножиях скульптур грелись под солнышком тарларионы и водные черепахи.
Я не сводил глаз с огромных изваяний. Они возвышались над водой футов на сорок. Наше каноэ казалось щепкой в сравнении с ними.
– Эти люди были твоей расы, Кису. Или очень похожей, – сказал я, вглядываясь в каменные лица.
– Возможно, – откликнулся он. – На свете много чернокожих народов.
– Что же случилось с теми, кто изваял эти фигуры? – спросил Айари.
– Не знаю, – ответил я.
– Вперед, – решительно сказал Кису и ударил веслом по безмятежной озерной глади.
– Здесь так красиво! – зачарованно прошептала Дженис.
– Глядите! – указал Айари. – Вон пристань, а к ней пришвартована галера.
– Третья, – сказал Тургус. – Последняя галера Шабы.
У восточного берега огромного озера показался массивный каменный причал. На нем высились колонны с железными кольцами для швартовки судов, в глубь берега вела лестница с широкими площадками. На ее далекой вершине виднелось прекрасное каменное здание с белыми колоннами, перед которым застыли исполинские статуи воинов. А дальше… до самого горизонта простирались развалины огромного города.
При нашем приближении с увитой лианами пристани плюхнулся в воду небольшой тарларион.
– Шаба должен быть там, – предположил Тургус.
– Он первым вышел к верховьям Уа, – сказал Кису.
– Швартуемся рядом с галерой.
– Сдается мне, друг мой Тэрл, – улыбнулся Кису, – что твои долгие поиски подходят к концу.
Я шагнул на пристань с копьем в руке и пангой за поясом.
– Зачем ты ищешь Шабу? – встрепенулся Тургус. – Не нравится мне, как блестят твои глаза – глаза воина за миг до схватки.
– Тебя это не касается, – отмахнулся я.
– Ты хочешь причинить Шабе зло? – не отставал Тургус.
– Зло? Вряд ли. Думаю, мне придется его убить.
– Не позволю! – вспыхнул Тургус. – Я служил ему!
– Сейчас ты служишь нам, – напомнил я. – Мне и Кису.
– Шаба хорошо обращался со мной. Он позволил мне и остальным уйти.
– Что это на тебя нашло? – усмехнулся я. – Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя, разбойника, есть честь и достоинство?
– Называй это как хочешь, – буркнул Тургус.
Кису без лишних слов ткнул Тургуса между лопаток торцом копья, и тот упал как подкошенный. Мы выволокли его на причал и уложили лицом вниз. Кису связал ему руки за спиной, заткнул рот кляпом и захлестнул шею петлей.
– На пристань, живо, – скомандовал я рабыням. – Лечь на живот!
Одна за другой все пять рабынь выбрались из каноэ и покорно вытянулись на каменном причале. Мы быстро спутали им руки, затем взяли длинную веревку и, накинув каждой на шею петлю, связали их караваном. Темноволосой рабыне Тургуса я в придачу заткнул рот кляпом. Она устремила на меня взгляд, полный мольбы и отчаяния, но я только усмехнулся. Цель моя была проста – уберечь девушку от искушения подать знак Шабе ради того, чтобы заслужить милость Тургуса. От моих глаз не ускользнуло то, как сладострастно извивалась она в его объятиях. Преданная рабыня зачастую рискует собой, лишь бы угодить хозяину. Я еще раз мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Не исключено, что кляп спасет девчонке жизнь. Вздумай она пикнуть, Кису или я мигом перерезали бы ей глотку.
– Вставай, Тургус! – Айари дернул за веревку. Тургус, пошатываясь, поднялся на ноги.
Я двинулся вверх по лестнице, Кису – за мной. Следом шагали Айари и Тургус, а за ними гуськом тянулись девушки: Тенде – старшая рабыня, Дженис и Элис, потом блондинка и, наконец, рабыня Тургуса. Бывшая гордая предводительница талун делала большие успехи на стезе рабской покорности, чувственность ее расцветала на глазах. А чудовищно разбухший кляп пригодился для ее длинноногой темноволосой подруги, понуро замыкавшей шествие.
51. БИЛА ХУРУМА
– Вот так? – спросила блондинка.
– Еще ниже, – скомандовала Дженис. – Пропусти привязь под левым коленом. Натяни потуже! А теперь шевели бедрами, вот так!