И она могла это сделать! Могла убить взбесившуюся сволочь и готова была убивать ее снова и снова, пока подонок не отправится туда, откуда пришел, – в самое пекло ада. Она могла бы это сделать и сделает!
Кот поднималась по бетонным ступенькам, стараясь наступать на свои собственные мокрые следы, не успевшие даже просохнуть; Котай Шеперд больше не собиралась прятаться, она уверенно шла из подземелья вверх, к свободе, к свету, живая и невредимая, навсегда возвращаясь из Нарнии в этот мир.
Та-та-та, та-та-та, та-та-та…
Обдумывая на ходу самый подходящий вариант, Кот спросила себя, не следует ли ей застрелить своего врага прямо сквозь занавеску душа – если, конечно, там действительно есть занавеска, а не кабинка со стеклянной дверью. Если она станет стрелять в убийцу не через дверь, значит ей придется держать револьвер одной рукой, в то время как другой она должна будет отдернуть занавеску или распахнуть дверь. Подобный вариант казался Кот довольно рискованным, поскольку она начинала ощущать в пальцах и в запястьях какую-то подозрительную и в высшей степени неуместную слабость. Ее руки – от страха? от возбуждения? – дрожали так сильно, что уже сейчас ей приходилось держать оружие обеими руками, чтобы ненароком не уронить.
Сердце Кот стучало так же громко, как незакрепленная медная труба, – она страшилась предстоящего столкновения, даже зная, что безумный маньяк будет беззащитен и гол.
Так она достигла верхней площадки и шагнула в бельевую.
Нет, стрелять через занавеску нельзя. Она может ранить его легко или вовсе не попасть. Стреляя вслепую, она не сумеет точно поразить его в голову или в сердце.
Пройдя мимо сушилки, мимо стиральной машины, вдыхая на ходу запахи порошков, она очень быстро достигла двери из бельевой в кухню. Шагая через порог, Кот слишком поздно заметила то, что машинально отметила еще на верхней площадке лестницы, – мокрые отпечатки ног на полу, которые перекрывали ее следы и были намного больше.
Но она уже набрала достаточно большую скорость, и инерция толкала ее вперед. Кот вылетела в кухню, и убийца бросился на нее справа, из-за обеденного стола. Он был большим, сильным, стремительным, полностью одетым и ничуть не беззащитным. Шум воды в душе с самого начала был фикцией.
Как ни быстро он двигался, Кот сумела опередить его на долю секунды. Убийца собирался толкнуть ее назад и ударить об один из посудных шкафчиков, но Кот увернулась и подняла оружие. Ствол револьвера находился в трех футах от его лица, когда она нажала на спусковой крючок.
Курок издал сухой щелчок, будто сломанная ветка. Не заряжено?..
Кот попятилась назад, к самому холодильнику, и зацепила спиной календарь с котятами. Календарь оторвался и упал ей под ноги.
Убийца продолжал атаковать.
Она нажала на курок еще раз, и револьвер снова сухо щелкнул. Кот не могла понять, в чем дело, потому что служащему автозаправочной станции – черт его дери! – не было смысла держать для самозащиты незаряженный револьвер, да и выстрелить он так и не успел – выпущенный из дробовика заряд прикончил его раньше.
Это был первый раз, когда Кот увидела убийцу в лицо. Прежде она видела в лучшем случае его затылок, макушку и даже профиль, но с большого расстояния или в полутьме. Он оказался совсем не таким, каким рисовало его воображение Кот; лицо его не было широким, челюсть не выглядела квадратной, а губы не были бледными и бескровными. Внешне убийца казался довольно привлекательным: голубизну глаз – чистых, без тени безумия – выгодно оттеняли густые и очень темные волосы, черты лица были крупными, а улыбка – располагающей.
Улыбаясь, он продолжал надвигаться на нее, и Кот нажала на спуск в третий раз. Курок снова попал на пустую камору. Не переставая улыбаться, убийца схватил револьвер за ствол и рванул из ее рук с такой силой, что едва не сломал Кот палец, застрявший в предохранительной скобе. Боль была такой сильной, что Кот не удержалась и вскрикнула.
Преступник отступил назад с ее револьвером в руках, его глаза заискрились от удовольствия. «Ай да приключение!» – словно говорили они.
Кот прижалась к спине холодильника, топча ногами кошачьи мордочки.
– Я знал, что это тот же самый револьвер, – проговорил пожиратель пауков. – Но ведь я мог и ошибиться. Тогда в моем лице зияла бы сейчас огромная дыра, не так ли, маленькая леди?
Кот, ослабев от страха, в отчаянии огляделась, ища что-нибудь такое, что могло бы сойти за оружие, но ничего подходящего в пределах досягаемости не было.
– Огромная дыра… – повторил убийца таким тоном, словно эта перспектива чем-то ему импонировала.
Кот подумала, что в ящике буфета могут лежать ножи, но она не знала в каком именно.
– Сильная вещь. – Убийца посмотрел на револьвер и снова улыбнулся.
Кот заметила пистолет, лежащий на кухонном столике рядом с раковиной, но до него было слишком далеко. Вместе с тем она с трудом верила своим глазам: убийца пришел за ней с пистолетом, но не стал им пользоваться. Он нарочно отложил его подальше и бросился на нее с голыми руками.
– Ты привлекательная женщина.
Кот отвернулась от пистолета, надеясь, что убийца не успел перехватить ее взгляд. Впрочем, она сразу поняла, что обманывает себя, потому что он решительно все видел и все замечал.
Наставив на нее револьвер, он сказал:
– Ты была на автозаправочной станции.
Кот судорожно глотнула воздух, который, казалось, совсем перестал поступать в ее легкие. Она дышала слишком часто и слишком неглубоко, подвергая себя опасности и гипервентиляции; она сильно рассердилась на себя – главным образом потому, что он был так спокоен.
– Я знаю, что ты каким-то образом побывала там и где-то пряталась, – сказал он, – и я знаю, что ты подобрала этот револьвер, после того как я ушел, но – клянусь жизнью! – я не могу понять, зачем тебя понесло сюда!
Может быть, ей все-таки удастся схватить пистолет прежде, чем он успеет остановить ее? У Кот был один шанс на миллион. Даже на два, на три миллиона. Черт побери, это вообще было невозможно!
Стоя на расстоянии пяти футов от нее и нацеливая револьвер прямо ей в переносицу, убийца продолжил чуть невнятным от радостного волнения голосом:
– Но даже если это действительно револьвер того японца, я все равно совал голову в пасть льва. Но мне повезло. А тебе?
Несмотря на то что дотянуться до пистолета не представлялось возможным, иной альтернативы у Кот не было.
С ноткой нетерпения в голосе убийца окликнул ее:
– Эй, солнышко, послушай… Я ведь с тобой разговариваю! Как ты думаешь, тебе повезет сейчас так, как только что повезло мне?
Стараясь не таращиться на пистолет и не желая глядеть в его слишком нормальные глаза, Кот уставилась на ствол револьвера в его руке и сумела кое-как выдавить коротенькое «нет». При этом ей показалось, что это слово эхом вернулась к ней из трубы револьверного ствола. Нет.
– Давай проверим это на практике.
– Не стоит.
– Ну, милочка, будь хоть немного посмелее, немного поазартнее. Сейчас мы проверим, повезет тебе или нет, – сказал убийца, нажимая на спусковой крючок.
Несмотря на то что револьвер подвел ее три раза подряд, Кот ожидала, что сейчас он выстрелит прямо ей в лицо, поскольку ее везение, похоже, кончилось. Кот поморщилась.
Щелк!
– Тебе везет еще больше, чем мне.
Кот никак не могла понять, что он имеет в виду. Ей никак не удавалось сосредоточиться на чем-то, кроме лежащего возле раковины пистолета. Это был ее последний, невероятный, но все-таки шанс.
– Ты не помнишь, что я обещал Фудзи, когда он попытался направить на меня эту штуку? – спросил убийца.
Этот непонятный разговор и нечеловеческое спокойствие сукиного сына взвинчивали Кот все больше и больше. Она ожидала, что он подстрелит ее или начнет резать ножом, бить, ломать кости, возможно даже изнасилует, чтобы под пыткой вырвать ответы на свои вопросы, но она была совсем не готова к тому, что они будут вот так запросто болтать, словно их связывала приятная поездка или совместно проведенный уик-энд, за время которого случилась пара занятных происшествий.
Продолжая целиться в нее из револьвера, убийца пояснил:
– Я сказал Фудзи, чтобы он не делал этого, иначе все его пули окажутся у него в заднице. Лично я всегда держу свое слово. А ты?
Он слегка похлопал ее по щеке и таким образом завладел вниманием Кот безраздельно и полностью.
– Там было темно, да и крови предостаточно. Тебя, должно быть, затошнило, и ты не заметила, что у Фудзи спущены штаны.
Он был прав. Убедившись, что оба служащих мертвы, Кот сразу отвернулась, стараясь не приближаться к трупам без необходимости.
– Мне удалось вставить в него только четыре патрона, – сказал убийца.
Кот закрыла глаза, но тотчас открыла. Она не хотела видеть его, такого большого, с такой приятной улыбкой – и с пятнами засохшей крови на одежде – и абсолютно безмятежными глазами. Но отвернуться она не посмела.
Котай Шеперд, живая и невредимая.
– Я вставил четыре патрона, – повторил убийца, – но они начали выскакивать обратно. Должно быть, какие-то посмертные ветры выходили наружу. Это было очень любопытно, даже смешно, но меня, как ты сама понимаешь, поджимало время, поэтому я не стал возиться и заталкивать в анус пятый патрон.
Что ж, может быть, он прав, и это действительно самый лучший выход. Она сыграет с этим подонком в русскую рулетку еще раз, и тогда единственный оставшийся патрон подарит ей наконец забвение и покой. И не нужно будет стараться понять, почему в мире так много жестокости, если из двух вещей всегда легче выбрать добро.
– Это пятизарядное оружие, – уточнил убийца.
Внимательный глаз револьвера уставился на Кот пустым черным зрачком, и она равнодушно подумала, увидит ли она вспышку и услышит ли грохот выстрела, или чернота внутри ствола в мгновение ока станет ее собственной чернотой, так что она даже не успеет осознать происшедшей перемены.
Убийца повернул револьвер в сторону и нажал на спуск. От выстрела зазвенели стекла, а пуля пробила дверцу шкафа, стоящего у ближней стены. Во все стороны полетели со