Остальные стражи нервно сглотнули, а лица воздушников стали такими же белыми, как недавно запускаемые ими пульсары.
– Уильсон – капитан стражи? – полувопросительно-полуприветственно произнес маг, после чего кивнул в сторону нарушителей спокойствия: – Драка в общественном месте, агрессия по отношению к лицу правопорядка. Огневик не в счет, он, скорее, пострадавшее лицо и заодно свидетель.
– Вас понял, – по-армейски отчеканил капитан и, дав знак своему патрулю подойти к воздушникам, заверил: – Заместитель главы Королевской службы безопасности, не извольте беспокоиться. Займемся ими лично. Благодарю за оказанную помощь. Девушка с вами?
Взгляды всех присутствующих обратились в сторону Ники, которая стояла рядом с проходом, едва держась на ногах. Лорд Грэм утвердительно кивнул и, стремительно преодолев разделяющее их расстояние, подхватил Нику под руку и двинулся с ней прочь. В его дальнейшем присутствии здесь не было необходимости – патрульные на то и патрульные, чтобы следить за порядком и разбираться в подобных ситуациях.
– Лорд! – крикнул капитан ему вслед. – Кольцо!
Не оборачиваясь, Грэм взмахнул рукой, и окружающее огневика энергетическое поле спало, позволяя стражам беспрепятственно приблизиться к магу.
Ника чувствовала себя тряпичной куклой, словно из нее выкачали все жизненные силы. Она едва могла двигаться и держалась на ногах только благодаря поддерживающему ее лорду. Скопление чужих эмоций она чувствовала буквально на физическом уровне, и как подавить в себе эти ощущения, не знала.
Когда они вышли из подворотни, то оказалось, что за это время здесь собралась внушительного размера толпа, жаждущая зрелищ, которая не прорвалась к месту событий только благодаря стараниям подоспевших стражей. На появившихся из прохода Нику и лорда Грэма тут же обрушился ворох вопросов касательно того, что же там происходит, но они оба их проигнорировали – Ника была не в силах произнести ни слова, а лорд не считал нужным что-либо объяснять. Миновав возбужденную толпу и пройдя небольшое расстояние по улице, они свернули в сквер, где находились фонтан и несколько скамеек.
Лорд помог Нике опуститься на одну из них и не без недовольства спросил:
– Ну и зачем туда полезла? Ты хоть понимаешь, что агрессивно настроенные боевые маги представляют серьезную опасность?
В ответ Ника только и смогла, что вымученно кивнуть. Мысли были рассеянными, все тело сковала слабость. Хотя они и отошли от места происшествия на значительное расстояние, Ника по-прежнему чувствовала в себе отголоски чужой негативной энергии.
– Теперь, по крайней мере, понятно, что у тебя неплохие склонности к эмпатии – хоть какой-то плюс, – хмыкнул Грэм.
– Это всегда так… ужасно? – нашла в себе силы выговорить Ника, поднимая на него затуманенные глаза.
– Только в первый раз. Сейчас твои способности проходят нечто вроде инициации, которая никогда не бывает безболезненной. Правда, обычно эта сторона дара проявляется несколько раз до самой инициации. Ты чувствовала нечто подобное прежде?
Сконцентрировавшись, Ника вспомнила, что действительно некоторое время назад испытывала схожие ощущения. В кабинете ректора, в деканате пятого факультета и в столовой, когда разговаривала с Риком. Значит, это все было только начало?
– Так я и думал, – произнес лорд, уловив ход мыслей спутницы по ее лицу. – Согласен, ощущения не слишком приятные, но придется потерпеть. К утру станет легче.
– К утру? – переспросила бледная Ника непослушными губами.
Она чувствовала энергетику сидящего рядом с ней мага, в которой было намешано столько всего, что не удавалось отделить одно чувство от другого. Понять его эмоции было крайне сложно, казалось, что он намеренно держит их под контролем.
Помимо этого сквозь Нику проходили сотни других энергий. Она словно наяву видела, как в соседнем доме маленький мальчик боится темноты и, не в силах преодолеть свой страх, прячется под одеяло; как двое влюбленных, страстно целующихся на крыльце, не хотят расставаться друг с другом; как тоскует одинокая старушка, смотря на полыхающий в камине огонь. Но эти ее видения, эти образы были подобны неуловимым призракам, за которыми сложно уследить. Правильнее сказать – она не видела их, а чувствовала, пропускала через себя. Словно она сама была одновременно и мальчиком, и влюбленной парой, и одинокой старой женщиной.
– Что-то ты мне совсем не нравишься, – произнес лорд Грэм, всматриваясь в бледное лицо студентки. Он на некоторое время задумался, после чего предложил: – Если совсем плохо, то могу поставить на твое сознание несложный блок, чтобы ограничить часть поступающей энергии. Только предупреждаю сразу – для этого мне придется коснуться твоих мыслей.
Ника чувствовала себя настолько ужасно, что ей было абсолютно все равно, прочитает кто-то ее мысли или нет. Поэтому на предложение она отреагировала согласным кивком и тут же прерывисто вздохнула – всего в нескольких метрах от нее под повозку попала бездомная собака. Боже, неужели она улавливает даже чувства животных?! Так ведь можно сойти с ума! Она обхватила голову руками и закрыла глаза, но так стало только хуже. Теперь она поняла, что фраза: «Слепые чувствуют лучше зрячих», – истинная правда.
– Э, нет, адептка Зорина, так дело не пойдет. – Сказав это, лорд приподнял голову Ники за подбородок и заставил на себя посмотреть. – Я должен видеть твои глаза.
Казалось, что это «глаза в глаза» длилось целую вечность. Ника совершенно потеряла счет времени и уже не знала, где начинается чужое мировосприятие и где заканчивается ее собственное. Странным было то, что, несмотря на свое состояние, она отчетливо видела, как радужка смотрящих на нее глаз начинает сиять приглушенным фиолетовым цветом. Всегда абсолютно черные, сейчас они неожиданно приобрели цветной оттенок и оттого стали еще более глубокими.
Время шло, но ничего не происходило. Абсолютно ничего.
Так и должно быть? Блок уже поставлен? Вероятно, нет – ведь терзающие душу и сознание чужие эмоции никуда не исчезли. Даже не приглушились…
Наконец, лорд Грэм отстранился. Радужка перестала светиться, однако его взгляд был по-прежнему направлен на Нику. Декан выглядел озадаченным – такой вид бывает у того, кто, будучи абсолютно уверен в своих силах, не может справиться с элементарной задачей.
– Интересно… – задумчиво проговорил он, не отрываясь от лица Ники.
– Ч-что такое? – с запинкой спросила она, чувствуя, что еще немного – и от переизбытка ощущений она впервые в жизни потеряет сознание.
С минуту лорд молча продолжал изучать ее словно какое-то диковинное существо, после чего резко поднялся с места и, не спрашивая согласия, подхватил на руки.
– Что вы… – попыталась было возразить Ника, но сил не оставалось даже на то, чтобы внятно сформулировать предложение.
– Мы идем ко мне, – безапелляционно заявил лорд Грэм, удерживая ее на руках, словно пушинку. – Уж извини, но тащить тебя до академии я не собираюсь, а мой дом находится отсюда в двух шагах. И да, – видя, что Ника все еще пытается возражать, он добавил: – Если вдруг ты все же хочешь идти в академию на своих двоих, то пожалуйста – препятствовать не стану.
Больше не в силах сопротивляться, Ника расслабилась и доверилась магу, держащему ее на руках. Выбор был очевиден. А точнее, выбора не было.
Какая же она все-таки дура!
Джолетта стояла прямо под воротами академии, над которой, словно гигантский мыльный пузырь, переливался защитный купол. И с чего ей вздумалось мало того, что следить за Крэсбором, так еще и выходить вслед за ним за пределы двора?! Она прекрасно сознавала, что в этой ситуации виновата лишь ее собственная глупость, и от этого и без того отвратительное настроение становилось еще хуже.
Вариантов, что делать дальше, было не так уж много – либо сидеть под воротами, дожидаясь утра, либо… впрочем, другого «либо» не было. Идти в город бессмысленно, и это было бы с ее стороны еще большей глупостью, чем слежка за Крэсбором.
Насколько Джолетта успела узнать за эту неделю, защитный купол создавался при участии лучших магов, включая ректора и деканов академии, поэтому пытаться найти в нем брешь не имело никакого смысла. Надежностью конструкции было обусловлено и то, что, кроме купола, не предусматривалось другой защиты, например, стражей, которых можно было бы попросить впустить ее внутрь.
На небе взошла убывающая луна, которая походила на надкушенный леденец. Она пугливо выглядывала из-за темных облаков, застилающих ночное небо, и окрашивала все окружающее в мерцающие голубые тона. Справа виднелся кусочек темного леса, гудящего от расшалившегося ветра и кажущегося мрачным и опасным.
Джолетта опустилась прямо на холодную землю и обхватила колени руками. Она считала, что уже давно победила свой страх темноты. В детстве, когда долгими ночами она оставалась совершенно одна, ей чудилось, что тени, отбрасываемые деревьями на стены комнаты, – это ужасные чудовища, пришедшие, чтобы забрать ее в свой мир. Сжавшись в маленький комочек на большой кровати, она молча глотала льющиеся из глаз слезы и тряслась от обуявшего ее страха. Днем тени исчезали, но маленькая девочка знала, что ночью они вернутся снова. Некому было разогнать ее страхи – отец ушел в себя, прислуга и старая няня скорбели о смерти герцогини, совершенно забыв о Летти, как ее ласково называла мама. Дети прислуги, с которыми она раньше проводила время за играми, тоже отдалились, не понимая, почему всегда веселая и милая подружка вдруг стала замкнутой и неразговорчивой.
Сейчас, когда Джолетта вновь осталась совершенно одна посреди недружелюбного ночного мира, в ее душе снова всколыхнулись детские страхи. Тени от ветвей дуба, росшего у входа в академию, как в детстве, казались ей скрюченными лапами чудовища, готового в любой момент схватить свою жертву.
Ей вспомнилось, как когда-то, собравшись с духом, она пришла рассказать о своих страхах личной горничной – молоденькой девушке, которая всегда была с ней доброй и милой. Но вся ее доброта на деле оказалась не более чем маской, предназначенной для хозяев. При герцогине она сдувала с девочки пылинки, забавляла и развлекала ее, за что Анжелина де Лэйр не раз награждала ее то щедрой премией, то дорогими украшениями. Когда же маленькая Летти обратилась к ней за помощью, горничная только презрительно отмахнулась, велев не заниматься глупостями и отправляться спать.