Иссушение — страница 56 из 78

Заметив на ее руках наливающиеся синяки, ректор нахмурился и, не тратя времени на лишние слова, взял ее под руку и мягко подтолкнул в сторону выхода. Ей было все равно, куда идти, поэтому она послушно доверилась магистру Лосгару.

Глава 22

Магистр Лосгар решил отвести ее в свой кабинет, и как только они вошли в ректорат, к ним тут же с причитаниями бросилась миссис Рудольф.

– Бедная девочка, что с ней случилось?! – заохала секретарша, которая, так же как и ректор, обратила внимание на наливающиеся синяки. – Арос, да на ней же лица нет! Как такое могло произойти?!

– Все потом, – коротко произнес Лосгар и тут же велел: – Будьте любезны, приготовьте для мисс Тьери успокаивающий чай.

Он провел Джолетту в кабинет и, усадив на мягкую софу, накинул ей на плечи лежащий там же плед. Джолетту трясло, и, чтобы скрыть эту дрожь, она поплотнее закуталась. Она и сама не понимала, почему вдруг настолько эмоционально отреагировала на угрозы Крэсбора. Скорее всего, его действия просто стали тем самым последним толчком, спровоцировавшим выброс долго накапливаемых чувств. Джолетта ощущала себя разбитой, и внезапно ей стало до того себя жаль, что она была готова разрыдаться. Ей надоело постоянно скрывать эмоции и носить все в себе, надоело притворяться и играть.

Иногда случаются моменты, когда человека просто прорывает, он в один миг вспоминает все неприятности и обиды, какие только были в его жизни, и сейчас с Джолеттой происходило примерно то же самое.

– Кто это сделал? – спросил магистр Лосгар, присаживаясь рядом и взглядом указывая на ее запястья.

Джолетта промолчала и мгновенно убрала руки под плед – даже в таком состоянии жаловаться она не собиралась.

– Дамиан Крэсбор? – в очередной раз продемонстрировал проницательность ректор, и Джолетта ощутила, как он напрягся.

Она сидела все так же молча, но Лосгар отступать не собирался:

– Для вас же будет лучше, если вы мне все расскажете. Впрочем, настаивать на этом я не стану. Сегодня все касательно него прояснится – Грэм наведается в одно место, чтобы проверить ваши подозрения. Если они оправдаются, у Крэсбора будут крупные неприятности.

На этот раз в глазах Джолетты, поднятых на Лосгара, отразилась заинтересованность, и ректор решил закрепить успех:

– В ту ночь, когда вы видели, как Крэсбор покидал академию, лорд Грэм оказался случайным свидетелем драки, происходящей в городе. В ней участвовали трое воздушников и один огневик – предположительно Дамиан. Сегодня Тайрон допросит воздушников. Если окажется, что Дамиан действительно замешан в каких-то темных делах, он будет взят под стражу. И отец ему не поможет.

– Может, он и не причастен к иссушениям, – наконец заговорила Джолетта, вспомнив реакцию Крэсбора на ее слова о тюрьме. – Мне кажется, здесь кроется что-то другое. Возможно, вообще не имеющее отношения к убийствам. Для убийцы, практикующего темную магию, он слишком уверен в собственной неприкосновенности.

В этот момент в кабинет вошла миссис Рудольф и поставила на кофейный столик дымящуюся кружку чая и вазочку с конфетами. Немного повздыхав, она наткнулась на взгляд ректора и, понятливо кивнув, вновь исчезла за дверью.

– Угощайтесь, – предложил Лосгар, придвигая конфеты ближе к студентке.

– Надеюсь, на этот раз обойдемся без арахиса? – нашла в себе силы сыронизировать Джолетта, пригубив горячего чаю.

Ректор улыбнулся:

– Сегодня исключительно шоколад.

Развернув обертку, Джолетта поднесла лакомство ко рту, но тут же замерла и в нерешительности вернула конфету на место. Несколько секунд помолчав, она вздохнула и неожиданно для самой себя спросила:

– Ну и зачем вы это делаете?

– Делаю что? – Магистр Лосгар удивленно приподнял бровь.

– Проявляете обо мне заботу. – Джолетта демонстративно поправила плед и кивнула на предложенное угощение. – Хотя, конечно, я могла бы не спрашивать. Не знай вы, что я леди Джолетта, вряд ли стали бы возиться с безродной простолюдинкой.

Ректор несколько секунд молчал, после чего поинтересовался:

– Вы обо всех придерживаетесь такого «лестного» мнения, или это только я удостоился подобной чести?

– Обо всех, – отрезала Джолетта, но, в эту же секунду вспомнив о Нике, добавила: – Почти. Но если я не права, можете возразить. Мне даже интересно послушать о движущих вами мотивах.

– А вы не понимаете?

– Конкретно вас я вообще не понимаю! – не сдержавшись, воскликнула она.

Ректор усмехнулся ее вспышке и кивнул:

– Хорошо, я попытаюсь объяснить. Хотя и не уверен, что вы с вашим характером и складом ума будете способны понять. О человеке, леди Джолетта, судят по его поступкам, а не по внешности и положению в обществе. Не существует разницы между простолюдином и аристократом, между человеком бедным и состоятельным, и только мысли и стремления являются определяющими. Сегодня я привел вас сюда лишь потому, что видел, в каком вы состоянии. И будьте уверены, если бы на вашем месте оказался любой другой человек, не имеющий дворянского титула, я поступил бы точно так же. Если вам повезло родиться в богатой и знатной семье и при этом быть счастливой обладательницей привлекательной внешности, то это вовсе не значит, что какая-нибудь горничная или уборщица хуже вас.

Случайно упомянув горничную, Лосгар даже не подозревал, насколько болезненна для Джолетты эта тема.

– Повезло родиться в знатной семье? – перебила его Джолетта, чувствуя, как в душе раскрывается старая незажившая рана. – Да что вы вообще знаете?! Что знаете обо мне, о моей семье?! Если вы думаете, что я просто избалованная девочка, чьи капризы и желания исполняются по первому требованию, то вы сильно заблуждаетесь! К дархам все эти драгоценные побрякушки, горы нарядов и личные имения! Если бы могла, я бы все это променяла – слышите, все! – на счастливое детство с любящими родителями в полнейшей нищете!

Она даже не заметила, как по ее щекам заструились жгучие слезы долго копившейся обиды и горечи. Она не могла остановиться и говорила уже скорее не для ректора, а для себя:

– Знаете, каково это – каждый вечер приходить к отцу и натыкаться на глухую стену? Когда его личный слуга просит тебя уйти, говоря, что герцог никого не желает видеть? А та, кого ты всегда любила и считала чуть ли не старшей сестрой, на деле оказывается не более чем лицемеркой, которой на тебя плевать?! И всем плевать! Всем! Даже родному отцу, который и по сей день откупается от меня дорогими подарками! Он и ищет меня только потому, что боится за свою карьеру! Как же – у известного дипломата пропала дочь! А мои мечты и стремления для него никогда ничего не значили! Запрещая мне развивать дар, он думал лишь о себе, о том, что если я стану искусным водником, то лишний раз буду напоминать ему о трагической смерти жены! Да, моя мать была единственным человеком, которого он по-настоящему любил! А я… Я такая же лицемерка и эгоистка, как и все! Но я не хотела становиться такой…

Джолетта сорвалась на хрип и, больше не в силах сдерживать себя, судорожно разрыдалась. Внезапно магистр Лосгар одним движением притянул ее к себе и крепко обнял.

– Прости, я не знал, – выдохнул он, нежно гладя ее по спутанным волосам. – Мне не стоило затрагивать эту тему.

Джолетта плакала и не могла остановиться. Плакала о потере себя, о старых обидах и о теперешних. Весь негатив, копившийся внутри долгое время, выходил наружу потоками слез. В этот момент весь ее мир сосредоточился на обострившихся чувствах, и единственной опорой, позволяющей не потеряться в этом безумном водовороте, был человек, в чьих объятиях она находилась. Джолетта чувствовала тепло и надежность, исходящие от него. Он ничего не говорил, не пытался успокаивать, а просто был рядом. По-настоящему рядом. И этого оказалось достаточно.

– Я правда часто вела себя как самовлюбленная идиотка, – признала Джолетта, уткнувшись лицом ему в плечо и непрерывно всхлипывая.

– Ты не идиотка, – мягко возразил Лосгар. – Ты просто маленькая запутавшаяся девочка, которой в детстве никто не подсказал, как нужно поступать.

Она судорожно смяла дорогую ткань пиджака:

– До этого заклятия я даже не вспоминала о себе такой. Я забыла… жила так, словно этого никогда не было…

– Так было легче, – согласился ректор.

– Мне нравилось манипулировать людьми, нравилось вызывать зависть и восхищение, с издевкой разбивать сердца поклонникам. – Джолетта резко отстранилась и взглянула на ректора влажными заплаканными глазами. – Я не задумывалась об их чувствах! Даже твое внимание пыталась привлечь, лишь бы потешить свое самолюбие!

Фривольное обращение вырвалось машинально, да и глупо было бы говорить Лосгару «вы» при таких обстоятельствах. Сейчас она видела перед собой не лорда и не ректора, а просто человека, наедине с которым могла выговориться. Никогда и ни перед кем Джолетта настолько не обнажала душу, всегда опасаясь, что этим воспользуются и причинят боль.

Неожиданно Лосгар тяжело вздохнул и с деланой печалью произнес:

– Леди, как же вы можете настолько меня ранить? Я-то искренне считал, что понравился первой красавице королевства, а оказывается, она всего лишь тешила свое самолюбие!

Джолетта фыркнула сквозь слезы, бросив красноречивый взгляд в сторону зеркала, висящего на противоположной стене:

– Тоже мне, первая красавица. Разве что среди перезрелых помидоров!

От слез ее кожа и глаза сильно покраснели, а и без того крупный нос распух еще больше. Раньше, когда Джолетта была сама собой, она даже плакала красиво – ее глаза становились глубокого ультрамаринового цвета, а кожа приобретала красивый бархатный румянец. Сейчас же лицо действительно походило на помидор, и это было еще очень мягким сравнением.

– Но ведь мы оба прекрасно знаем, какая ты на самом деле? – улыбнувшись, резонно заметил Лосгар.

Теперь, когда все слова были сказаны, а обида, живущая в душе долгие годы, озвучена, Джолетта почувствовала, как ей стало намного легче. Внутри царило приятное опустошение, но вместе с тем она ощущала неловкость. Внезапно она осознала, что рассказала обо всем не кому-нибудь, а лорду Лосгару. При этом он обнимал ее в своем кабинете, заботливо успокаивал, а она в это время была похожа на представителя семейства томатов.