— Пожалуйста, не говорите со мной об этом, — заметила Эфи. — Убийство — не лучшая тема для разговора с дамой. — И, нежно взмахнув батистовым платочком, мисс Эфи продолжила свой путь.
Проводив красавицу восхищенным взглядом, мистер Джеффин вернулся в свою лавочку.
«В конце концов, он не такой уж и плохой парень, — рассуждала про себя Эфи. — А комната за лавкой очень удобная, и я постараюсь как можно красивее ее меблировать. Потом заставлю его купить фортепьяно для гостиной, как во всех порядочных домах. Я найму двух нянек, кухарку и горничную. Я не прочь выйти за него замуж, только одно меня смущает — его имя. Джо Джеффин! Ни за что на свете не соглашусь сделаться миссис Джо Джеффин!.. Хотя… Господи!»
Перед ней внезапно вырос Эбенезер Джеймс.
— Как поживаете, Эфи?
— Прошу вас оставить меня, мистер Джеймс. Как вы смеете называть меня Эфи?
— Что это вы так возгордились, любезная мисс? Я не желал оскорбить вас.
— Да, вы уже успели всем растрезвонить, что я ваша старая знакомая, даже мистеру Джеффину, хотя я вас не просила об этом. Сделайте одолжение, избавьте меня от вашего общества, право, оно никому не может сделать чести.
— Прекрасно! Я с удовольствием избавлю вас от своего общества, но прежде должен передать вам одно поручение. Позвольте доложить вам, что вас ждут в суде. Потрудитесь явиться туда немедленно.
— Меня? В суде? С чего вы взяли?
— Повторяю, потрудитесь явиться туда немедленно, — повторил Эбенезер. — Вы видели, как арестовали Левисона, вашего старинного ухажера?
— Как вы смеете говорить мне подобные вещи, Эбенезер Джеймс!
— Не притворяйтесь глупенькой, Эфи, это ни к чему не приведет. Вы отлично знаете, где я видел вас и где явидел его.
Выражение лица Эфи мгновенно изменилось.
— Я ничего не знаю об убийстве, — прошептала она испуганно, стараясь придать равнодушный тон своему голосу. — Я ничего не знаю и потому никуда не пойду!
— Это необходимо, Эфи, — ответил он, сунув ей в руку сложенный листок бумаги. — Вот повестка.
— Я ни за что на свете не буду давать показания против Левисона, — произнесла она, разорвав повестку на мелкие кусочки. — Клянусь вам, что я не пойду! — И Эфи умчалась прочь.
— Приходите непременно! — прокричал ей вслед Эбенезер.
«Она улизнет, если ее не арестовать, — подумал он. — А вот, кстати, и Белл, надо предупредить его».
Между тем Эфи дошла до дома миссис Лэтимер. Хозяйка была нездорова и лежала в постели.
— Ах, госпожа, я получила сегодня очень печальное известие, — начала Эфи, войдя в комнату, — одна моя родственница при смерти и желает меня видеть. Мне необходимо ехать с первым же поездом.
— Боже мой! — воскликнула миссис Лэтимер. — Как же я обойдусь без вас, Эфи?
— Но моя родственница при смерти, сударыня, — повторила Эфи, — иначе я не решилась бы вас оставить.
— Куда же вы едете? — осведомилась миссис Лэтимер.
Эфи назвала первый пришедший ей на память город и сказала, что надеется вернуться на следующий день.
— Какая же это родственница? Я думала, что у вас нет родственниц, кроме Джойс и тетушки Кэн.
— Это другая тетушка, — произнесла Эфи неуверенно. — Я никогда вам о ней не говорила, потому что мы были в ссоре. И теперь я чувствую, что мне необходимо к ней поехать.
Эфи прекрасно владела собой, и ее трудно было поймать. Миссис Лэтимер согласилась отпустить ее. Эфи быстро поднялась наверх, переоделась, положила несколько вещей в кожаный мешок, а в кошелек несколько фунтов стерлингов и вышла из дома.
Полицейский, расхаживавший по мостовой возле этого дома, приблизился к Эфи.
— Здравствуйте, мисс Галлиджон. Не правда ли, прекрасная погода?
— Да. Но я не могу с вами разговаривать. Я тороплюсь.
Однако чем быстрее она шла, тем быстрее он следовал за ней. Эфи уже не шла, а бежала, и полицейский также не шел, а бежал.
— Отчего вы так торопитесь? — спросил он.
— Это вас не касается. Поговорим в другой раз.
— Можно подумать, что вы торопитесь потому, что боитесь опоздать на поезд.
— Это правда. Я действительно хочу совершить маленькое путешествие ради удовольствия.
— И надолго вы уезжаете?
— Гм! Возможно, я вернусь уже завтра. Правда ли, что мистера Карлайля выбрали членом парламента?
— Да, пожалуйста, не идите этой дорогой.
— Не идти этой дорогой? Но ведь это кратчайший путь к станции!
Полицейский взял ее за руку.
— Что это значит? Пустите! — сказала она раздраженным тоном.
— Мне очень жаль, что приходится поступать таким образом с дамой, и в особенности с вами, мисс, но я должен препроводить вас в залу свидетелей — вас желают кое о чем расспросить.
Из груди Эфи вырвался пронзительный крик, но она тотчас овладела собой.
— От меня не дождутся никаких показаний. Я ничего не знаю о том, что тогда произошло.
— Я также ничего не знаю, — ответил полицейский. — Я даже не знаю, зачем вас зовут. Мне приказано следить за вами, не выпускать вас за черту города и по возможности препроводить в залу свидетелей. Я готов убрать свою руку, мисс Галлиджон, если вы дадите мне обещание не убежать.
— Я пойду спокойно, — сказала Эфи, — уберите руку.
Она сдержала слово. Эфи была невиновна и твердо верила в невиновность Левисона. Но вместе с тем она понимала, что некоторые факты из ее прошлой жизни будут выставлены в невыгодномдля нее свете и она снова попадет на язычок кумушкам из Вест-Линна.
Глава XVIСледствие
Судьи заняли свои места. Зала была полна. Все друзья сэра Фрэнсиса Левисона были в сборе. «Это скандал!» — кричали они. Лорд Моунт-Сиверн сидел на заранее отведенном для него месте. Лорд Вэн занял лучшее место, какое только мог отвоевать в толпе. Судья Гэр председательствовал, непреклонный и суровый. Он не хотел выказать ни капли слабости и снисходительности. Полковник Бетель был тут же, с лицом не менее строгим. Защитником Фрэнсиса Левисона выступал мистер Ребинг.
Мистер Белл открыл прения, изложив известные ему сведения. Казалось, что сложнее всего будет установить факт тождества между Левисоном и Торном. Эбенезер Джеймс взялся доказать это.
— Что вам известно о подсудимом сэре Фрэнсисе Левисоне? — спросил один из судей.
— Немногое, — ответил Эбенезер. — Я знал его под именем капитана Торна. Эфи Галлиджон называла его капитаном, но я понял, что он был только лейтенантом.
— Из чего же вы это поняли?
— Из слов Эфи. Она — единственный человек, от которого я слышал что-либо о Торне.
— И вы утверждаете, что видели его в упомянутом месте — в аббатстве Вуд?
— Я видел его там несколько раз, так же как и в домике Галлиджона.
— Разговаривали ли вы с ним как с Торном?
— Два или три раза. Я заговаривал с ним, называя его Торном, и он отзывался на это имя. Отуэй Бетель также знал его под именем Торн, как и несчастный Галлиджон. Последний однажды при мне сказал Эфи, что не позволит приходить этому франту Торну.
— Он употребил именно такие выражения?
— Да. Я припоминаю ответ Эфи на эти слова. Она закричала, что Торн так же волен приходить, как и любой другой.
— Это нисколько не проясняет дела. Знал ли Торна кто-либо другой, кроме вас?
— Я думаю, что старшая сестра Эфи — Джойс — была с ним знакома, но лучше всех нас его знал молодой Ричард Гэр.
— Что заставляло Торна приходить в лес так часто?
— Он ухаживал за Эфи.
— С намерением жениться на ней?
— О нет! — воскликнул мистер Эбенезер насмешливо. — Я не думаю, что он когда-либо имел подобное намерение… Он приезжал обыкновенно из Суассона или из окрестностей верхом на великолепной лошади.
— Каково было, по-вашему, его положение в обществе?
— Я полагал, что он из высшего общества.
— Видели вы его в ту ночь, когда был убит Галлиджон?
— Нет.
— Не приходило ли вам раньше в голову, что капитан мог быть виновен в убийстве Галлиджона?
— Никогда.
— Давно ли вы его знаете? — вмешался мистер Ребинг, заметив, что допрос свидетеля окончен.
— Позвольте подумать… лет двенадцать, если не больше.
— И вы решаетесь утверждать под присягой, что сэр Фрэнсис Левисон — тот самый человек, о котором вы говорите? Решаетесь, несмотря на такой долгий промежуток времени?
— Клятвенно утверждаю, что он — тот самый человек.
— Несмотря на то, что не видели его с тех пор! — насмешливо возразил адвокат.
— Я этого не говорил, — сказал Эбенезер.
Судьи навострили уши.
— Вы видели его после убийства? — спросил один из них.
— Один раз. В Лондоне. Совершенно случайно. Года через полтора после того, как было совершено преступление.
— Говорили вы с ним?
— Нет.
— Кем же вы считали его тогда? Торном или Левисоном?
— Разумеется, Торном. До тех пор, пока он не приехал сюда, чтобы побороться с мистером Карлайлем, я не думал, что он мог быть Левисоном.
Дикое проклятие едва не вырвалось у сэра Фрэнсиса Левисона при этих словах. Какой демон подтолкнул его рисковать своей шеей, кладя ее в львиную пасть?
— Позовите Афродиту Галлиджон, — сказал судья.
Молодая особа вошла в сопровождении того самого полицейского. Мистер Белл выразил желание, чтобы Эбенезер Джеймс оставил залу на то время, пока ее будут допрашивать.
— Как ваше имя?
— Эфи.
— Скажите свое полное имя. Ведь не Эфи же вас назвали при крещении.
— Афродита Галлиджон. Вы так же хорошо знаете мое имя, как и я сама. К чему задавать бесполезные вопросы?
— Приведите свидетельницу к присяге, — сказал судья Гэр. Это были первые слова, которые он произнес.
— Я не буду присягать, — сказала Эфи.
— В таком случае мы вынуждены будем посадить вас в тюрьму за оскорбление правосудия.
Эфи побледнела. Вмешался сэр Джон Добид:
— Вы участвовали в убийстве вашего отца?
— Я?! — воскликнула Эфи с негодованием. — Как вы можете задавать мне подобный вопрос, сэр? Это был лучший из отцов, я нежно любила его… я отдала бы свою жизнь, чтобы спасти его.